Неточные совпадения
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его
отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась
идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть
отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний
идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
А в сыне ей мерещился
идеал барина, хотя выскочки, из черного тела, от
отца бюргера, но все-таки сына русской дворянки, все-таки беленького, прекрасно сложенного мальчика, с такими маленькими руками и ногами, с чистым лицом, с ясным, бойким взглядом, такого, на каких она нагляделась в русском богатом доме, и тоже за границею, конечно, не у немцев.
как сказал об нём Пушкин, был
идеалом образцового капрала, так, как он носился в мечтах
отца Фридриха II; нечеловеческая преданность, механическая исправность, точность хронометра, никакого чувства, рутина и деятельность, ровно столько ума, сколько нужно для исполнителя, и ровно столько честолюбия, зависти, желчи, чтоб предпочитать власть деньгам. Такие люди — клад для царей. Только мелкой злопамятностью Николая и можно объяснить, что он не употребил никуда Аракчеева, а ограничился его подмастерьями.
Я пробовала поставить lе pere Basile au niveau de mon ideal, [
отца Василия на уровень моего
идеала (франц.)] но до сих пор это как-то не удается мне.
Все то, что слышала она от
отца и доктора о какой-то честной жизни, о новых людях, о заветных
идеалах — все это не пустой ли бред, который на каждом шагу разбивается действительностью?
Понятно стало, что она для
отца готова на все, что он единственный
идеал ее, как мужчина, ее любовь, ее счастье…
Начитавшись потом, по выходе из института, романов, и по большей части рыцарских, которых Людмила нашла огромное количество в библиотеке покойного
отца, она не преминула составить себе
идеал мужчины, который, по ее фантазии, непременно долженствовал быть или рыцарь, или сарацин какой-нибудь, вроде Малек-Аделя, или, по крайней мере, красивый кавалерийский офицер.
Сын Алексей нисколько не походил на
отца ни наружностью, ни характером, потому что уродился ни в мать, ни в
отца, а в проезжего молодца. Это был видный парень, с румяным лицом и добрыми глазами. Сила Андроныч не считал его и за человека и всегда называл девкой. Но Татьяна Власьевна думала иначе — ей всегда нравился этот тихий мальчик, как раз отвечавший ее
идеалу мужа для ненаглядной Нюши.
Поселившись теперь в деревне, его мечта и
идеал были в том, чтобы воскресить ту форму жизни, которая была не при
отце —
отец был дурной хозяин, но при деде.
Независимо от того, что все семейные наши предания не знали другого
идеала, офицерский чин в то время давал потомственное дворянство, и я не раз слыхал от
отца, по поводу какого-то затруднения, встреченного им в герольдии: «Мне дела нет до их выдумок; я кавалерийский офицер и потому потомственный дворянин».
Страдания Байцурова, как себе можно представить, были ужасны: его дитя представлялось ему отсюда беззащитной в самой леденящей кровь обстановке: она трепеталась перед ним в тороках на крупе коня, простирая свои слабые ручонки к нему, к
отцу своему, в котором ее детская головка видела всегда
идеал всякой справедливости и мощи; он слышал ее стоны, подхватываемые и раздираемые в клочки буйным осенним ветром; он видел ее брошенную в позорную постель, и возле ее бледного, заплаканного личика сверкали в глаза старику седые, щетинистые брови багрового Плодомасова.
(Читает.) «Пора, наконец, снова возвестить о тех великих, вечных
идеалах человечества, о тех бессмертных принципах свободы, которые были руководящими звездами наших
отцов и которым мы изменили, к несчастью».
И если я наполнил жизнь борьбою
За
идеал добра и красоты,
О, мой
отец, подвигнут я тобою,
Во мае возжег живую душу ты.
Он чуть было не рассказал
отцу историю с запиской и о назначенном свидании, но какое-то внутреннее чувство удержало его. Он один должен быть судьей ее — его разрушенного
идеала! Зачем вмешивать в эту историю других, хотя бы родного
отца. Он сам ей в глаза скажет, как он смотрит на подобный ее поступок.
Зарудин в подробности рассказал ему, как содержание записки, так и впечатление, произведенное им на него, подкрепленное долгим разговором с
отцом, и, наконец, беседу его с Натальей Федоровной, беседу, возвысившую ее в его глазах до недосягаемого
идеала и низвергнувшую его самого в пропасть самопрезрения.