Неточные совпадения
Я выдумал это уже в шестом классе гимназии, и хоть вскорости несомненно убедился, что глуп, но все-таки не сейчас перестал глупить. Помню, что один из учителей — впрочем, он один и был — нашел, что я «полон мстительной и гражданской
идеи». Вообще же приняли эту выходку с какою-то обидною для меня задумчивостью. Наконец, один из
товарищей, очень едкий малый и с которым я всего только в год раз разговаривал, с серьезным видом, но несколько смотря в сторону, сказал мне...
С этих пор на некоторое время у меня явилась навязчивая
идея: молиться, как следует, я не мог, — не было непосредственно молитвенного настроения, но мысль, что я «стыжусь», звучала упреком. Я все-таки становился на колени, недовольный собой, и недовольный подымался.
Товарищи заговорили об этом, как о странном чудачестве. На вопросы я молчал… Душевная борьба в пустоте была мучительна и бесплодна…
— И вы совершенно, совершенно попали на мою
идею, молодой друг мой, — воскликнул генерал восторженно, — я вас не за этою мелочью звал! — продолжал он, подхватывая, впрочем, деньги и отправляя их в карман, — я именно звал вас, чтобы пригласить в
товарищи на поход к Настасье Филипповне или, лучше сказать, на поход на Настасью Филипповну!
— Может быть, я говорю глупо, но — я верю,
товарищи, в бессмертие честных людей, в бессмертие тех, кто дал мне счастье жить прекрасной жизнью, которой я живу, которая радостно опьяняет меня удивительной сложностью своей, разнообразием явлений и ростом
идей, дорогих мне, как сердце мое. Мы, может быть, слишком бережливы в трате своих чувств, много живем мыслью, и это несколько искажает нас, мы оцениваем, а не чувствуем…
Вскоре после этого Н.А. Зверев приехал в Москву и потребовал к себе всех московских редакторов. Пошел и я. Он собрал редакторов в кабинете цензурного комитета и начал увещевать, чтобы были потише, не проводили «разных неподходящих
идей», и особенно набросился на своего бывшего
товарища по профессуре В.А. Гольцева, редактора «Русской мысли», и В.М. Соболевского, редактора «Русских ведомостей».
Наступает молчание. Катя поправляет прическу, надевает шляпу, потом комкает письма и сует их в сумочку — и все это молча и не спеша. Лицо, грудь и перчатки у нее мокры от слез, но выражение лица уже сухо, сурово… Я гляжу на нее, и мне стыдно, что я счастливее ее. Отсутствие того, что товарищи-философы называют общей
идеей, я заметил в себе только незадолго перед смертью, на закате своих дней, а ведь душа этой бедняжки не знала и не будет знать приюта всю жизнь, всю жизнь!
Появлялся
товарищ и соревнователь Григорьева по юридическому факультету, зять помощника попечителя Голохвастова Ал. Вл. Новосильцев, всегда милый, остроумный и оригинальный. Своим голосом, переходящем в высокий фальцет, он утверждал, что Московский университет построен по трем
идеям: тюрьмы, казармы и скотного двора, и его шурин приставлен к нему в качестве скотника.
— «Ведь и я мог быть таким же», — с улыбкой подумал Половецкий, припоминая по ассоциации
идей целый ряд пристроившихся по теплым местам
товарищей.
Подросток пишет: «Нет, мне нельзя жить с людьми! На сорок лет вперед говорю. Моя
идея — угол… Вся цель моей «
идеи» — уединение…» Версилов говорит ему: «Я тоже, как и ты, никогда не любил
товарищей».
После"Званых блинов"я набросал только несколько картинок из жизни казанских студентов (которые вошли впоследствии в казанскую треть романа"В путь-дорогу") и даже читал их у Дондуковых в первый их приезд в присутствии профессора Розберга, который был очень огорчен низменным уровнем нравов моих бывших казанских
товарищей и вспоминал свое время в Москве, когда все они более или менее настраивали себя на
идеи, чувства, вкусы и замашки идеалистов.
С пьяных глаз пришедшая Савину
идея нашла быструю поддержку в
товарище.
— Не было совершенно вопросов, касающихся правого уклона, и вообще о нем совсем не говорилось. Только один
товарищ, Ведерников, попытался вам напомнить о нем. Это делает ему большую честь. Забывать сейчас о правом уклоне — это значит показать полное отсутствие классового чутья. То, что предлагают правые, — это не поправки к пятилетке, а отрицание ее. Поэтому изучение пятилетки необходимо неразрывно связывать с разоблачением
идей правого уклона.
— Мак? Это мой славный
товарищ и славный художник. У него превосходные
идеи, и я когда-то пользовался его советом и даже начал было картину «Бросься вниз», но не мог справиться с этою
идеей.