Неточные совпадения
Я
шел по горе; под портиками, между фестонами виноградной зелени, мелькал тот же образ; холодным и строгим взглядом следил он, как толпы смуглых жителей
юга добывали, обливаясь потом, драгоценный сок своей почвы, как катили бочки
к берегу и усылали вдаль, получая за это от повелителей право есть хлеб своей земли.
Из всего изложенного выше явствует, что хребет Сихотэ-Алинь по отношению
к Такеме
идет под углом, сначала небольшим, а затем, по мере отклонения реки
к югу, увеличивающимся все больше и больше.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на
юг, потом поворачивает
к юго-востоку и последние 10 км течет
к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо на запад
идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
На другой день с бивака мы снялись рано и
пошли по тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется
к югу и только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Как только начала заниматься заря, пернатое царство поднялось на воздух и с шумом и гамом снова понеслось
к югу. Первыми снялись гуси, за ними
пошли лебеди, потом утки, и уже последними тронулись остальные перелетные птицы. Сначала они низко летели над землей, но по мере того как становилось светлее, поднимались все выше и выше.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река. Тропа стала часто переходить с одного берега на другой. Деревья, упавшие на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной тропы, я удвоил внимание
к югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и
пошли не по той дороге. Наша тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела
к истокам Улахе.
Мы оставили ее и
пошли напрямик
к югу.
Близ земледельческих фанз река Лефу делает небольшую излучину, чему причиной является отрог, выдвинувшийся из южного массива. Затем она склоняется
к югу и, обогнув гору Тудинзу, опять поворачивает
к северо-востоку, какое направление и сохраняет уже до самого своего впадения в озеро Ханка. Как раз против Тудинзы река Лефу принимает в себя еще один приток — реку Отрадную. По этой последней
идет вьючная тропа на Майхе.
Заметив, что она загибается
к югу, мы бросили ее и некоторое время
шли целиной, обходя лужи стоячей воды и прыгая на кочки.
Одна
идет к юго-западу и образует хребет Богатую Гриву, протянувшийся вдоль всего полуострова Муравьева-Амурского, а другая ветвь направляется
к югу и сливается с высокой грядой, служащей водоразделом между реками Даубихе и Сучаном [Су-чан — площадь, засеваемая растением су-цзы, из которого добывают так называемое травяное масло.].
Не доходя 10 км до перевала, тропа делится на две. Одна
идет на восток, другая поворачивает
к югу. Если
идти по первой, то можно выйти на реку Динзахе, вторая приведет на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю. Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега на другой.
На далеком северо — востоке две реки, которые сливаются вместе прямо на востоке от того места, с которого смотрит Вера Павловна; дальше
к югу, все в том же юго — восточном направлении, длинный и широкий залив; на
юге далеко
идет земля, расширяясь все больше
к югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу.
Но, вместо того чтобы
идти на
юг к Дуэ, катер
пошел на север.
Мне рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не
идти по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой путь, а именно на восток,
к Ныйскому заливу, оттуда по берегу Охотского моря на север
к мысу Марии и Елизаветы, и затем
к югу, чтобы переплыть пролив против мыса Пронге.
Долго
шли смельчаки Норосс и Ниндерман по снеговой тундре, без всякой надежды встретить кого-нибудь, и уже обрекли себя на гибель. Однако близ восточного рукава Лены встретили ехавшего на оленях тунгуса, направлявшегося
к югу, который взял их с собой и привез в Северный Булом.
И одна главная дорога с
юга на север, до Белого моря, до Архангельска — это Северная Двина. Дорога летняя. Зимняя дорога, по которой из Архангельска зимой рыбу возят,
шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ селился, конечно, ближе
к пути,
к рекам, а там, дальше глушь беспросветная да болота непролазные, диким зверем населенные… Да и народ такой же дикий блудился от рождения до веку в этих лесах… Недаром говорили...
Полк наш стоял на
юге, в городе, — тут же был и штаб сего Ерофеича. И попало мне
идти в караул
к погребам с порохом, под самое Светлое воскресенье. Заступил я караул в двенадцать часов дня в чистую субботу, и стоять мне до двенадцати часов в воскресенье.
Барак стоял далеко за городом, среди длинной, зелёной равнины, с одной стороны ограниченной тёмной полосой леса, с другой — линией городских зданий; на севере поле уходило вдаль и там, зелёное, сливалось с мутно-голубым горизонтом; на
юге его обрезывал крутой обрыв
к реке, а по обрыву
шёл тракт и стояли на равном расстоянии друг от друга старые, ветвистые деревья.
Прежде ужасные только для самих себя и несчастные в глазах соседов, новогородцы под державною рукою варяжского героя сделались ужасом и завистию других народов; и когда Олег храбрый двинулся с воинством
к пределам
юга, все племена славянские покорялись ему с радостию, и предки ваши, товарищи его
славы, едва верили своему величию.
Тут, точно по назначенной черте,
к югу идут уже рыжики зеленовато-синие, имеющие поверхность шероховатую, как будто засохшую, хотя корень и шляпка гриба в изломе точно так же красны и сочны.
Над неприступной крутизною
Повис туманный небосклон;
Tам гор зубчатою стеною
От
юга север отделён.
Там ночь и снег; там, враг веселья,
Седой зимы сердитый бог
Играет вьюгой и метелью,
Ярясь, уста примкнул
к ущелью
И воет в их гранитный рог.
Но здесь благоухают розы,
Бессильно вихрем снеговым
Сюда он
шлёт свои угрозы,
Цветущий берег невредим.
Над ним весна младая веет,
И лавр, Дианою храним,
В лучах полудня зеленеет
Над морем вечно голубым.
Среди чаек я заметил и буревестников. С удивительной легкостью они держались в воздухе и при полетах постоянно поворачивали свои красивые головы то в одну, то в другую сторону. Для этих длиннокрылых, казалось, и встречный ветер не мог явиться помехой. Буревестников что-то влекло
к югу. В течение целого дня летели только в одном этом направлении, и не было ни одного, который
шел бы им навстречу.
Потом трое лоца пришли
к ним с
юга; двое ехали на лодке, а третий
шел пешком, что-то смотрел и рисовал на бумаге.
Кольма длиною около 10 километров. По ней
идет в большом количестве горбуша. Вот почему места эти охотно навещаются орочами с реки Ботчи. Заготовив здесь запасы юколы на год, они складывают ее в амбары и оставляют в тайге до соболевания. От Ботчи
к югу горные породы, собранные мною в последовательном порядке, распределяются так: сперва
идет андезитовая лава с кальцитом, затем диабазовый туф и туф кварцевого порфира, за ним опять туф дацитовый и выветренная пузыристая лава и, наконец, базальт.
Я раскланялся и
пошел к воротам. Было уже темно. В июле на
юге вечера наступают рано и воздух темнеет быстро.
К десяти часам бывает уж так темно, что хоть глаз выколи. Пока я почти ощупью добрался до ворот, то сжег десятка два спичек.
Назавтра мы перебрались в их деревню, а через два дня пришел новый приказ Четыркина, — всем сняться и
идти в город Маймакай, за девяносто верст
к югу. Маршрут был расписан с обычною точностью: в первый день остановиться там-то, — переход 18 верст, во второй день остановиться там-то, — переход 35 верст, и т. д. Вечером 25 марта быть в Маймакае. Как мы убедились, все это было расписано без всякого знания качества дороги, и
шли мы, конечно, не руководствуясь данным маршрутом.
В Мукдене
шла описанная толчея. А мы в своей деревне не спеша принимали и отправляли транспорты с ранеными.
К счастью раненых, транспорты заезжали
к нам все реже. Опять все бездельничали и изнывали от скуки. На
юге по-прежнему гремели пушки, часто доносилась ружейная трескотня. Несколько раз японские снаряды начинали ложиться и рваться близ самой нашей деревни.
Мы двинулись
к железной дороге и
пошли вдоль пути на
юг. Валялись разбитые в щепы телеграфные столбы, по земле тянулась исковерканная проволока. Нас нагнал казак и вручил обоим главным врачам по пакету. Это был приказ из корпуса. В нем госпиталям предписывалось немедленно свернуться, уйти со станции Шахе (предполагалось, что мы уж там) и воротиться на прежнее место стоянки
к станции Суятунь.
Переходя
к текущим военным событиям, могу сообщить, что на
юге идут лишь мелкие перестрелки и, как слышно, произойдут некоторые чисто служебные перемены.
Да, из вас ни один не будет забыт — вы все без исключения
пойдете с связанными руками на
юг, ближе
к земле глупого народа Куш, и за поясом у каждого из вас будет заткнут приговор, которым будет определено, по скольку ударов воловьею жилой этого человека будут бить эфиопы каждый день трижды — поутру, в полдень и на ночь.