Неточные совпадения
Она его не замечает,
Как он ни бейся, хоть умри.
Свободно дома принимает,
В гостях
с ним молвит слова три,
Порой одним
поклоном встретит,
Порою вовсе не заметит;
Кокетства в ней ни капли нет —
Его не терпит высший свет.
Бледнеть Онегин начинает:
Ей иль не видно, иль не жаль;
Онегин сохнет, и едва ль
Уж не чахоткою страдает.
Все
шлют Онегина к врачам,
Те хором
шлют его к водам.
Он
послал ей рукой поцелуй и получил в ответ милый
поклон. Раза два он уже подъезжал верхом к ее окну и заговорил
с ней, доложив ей, как она хороша, как он по уши влюблен в нее.
Когда услышите вой ветра
с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует
с востока, от вас,
пошлите мне
поклон — дойдет. Но уж пристал к борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще последнее «прости»! Увидимся ли? В путешествии, или походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.
Расхаживая тяжелыми шагами взад и вперед по зале, он взглянул нечаянно в окно и увидел у ворот остановившуюся тройку; маленький человек в кожаном картузе и фризовой шинели вышел из телеги и
пошел во флигель к приказчику; Троекуров узнал заседателя Шабашкина и велел его позвать. Через минуту Шабашкин уже стоял перед Кирилом Петровичем, отвешивая
поклон за
поклоном и
с благоговением ожидая его приказаний.
Как только кончился обед, Ася встала, сделала нам книксен [Книксен — вежливый
поклон с приседанием.] и, надевая шляпу, спросила Гагина: можно ли ей
пойти к фрау Луизе?
Всем Хитровым рынком заправляли двое городовых — Рудников и Лохматкин. Только их пудовых кулаков действительно боялась «шпана», а «деловые ребята» были
с обоими представителями власти в дружбе и, вернувшись
с каторги или бежав из тюрьмы, первым делом
шли к ним на
поклон. Тот и другой знали в лицо всех преступников, приглядевшись к ним за четверть века своей несменяемой службы. Да и никак не скроешься от них: все равно свои донесут, что в такую-то квартиру вернулся такой-то.
Слезая
с коня, он в последний раз оглянулся
с невольной благодарной улыбкой. Ночь, безмолвная, ласковая ночь, лежала на холмах и на долинах; издали, из ее благовонной глубины, бог знает откуда —
с неба ли,
с земли, — тянуло тихим и мягким теплом. Лаврецкий
послал последний
поклон Лизе и взбежал на крыльцо.
Она по-прежнему
шла к обедне, как на праздник, молилась
с наслажденьем,
с каким-то сдержанным и стыдливым порывом, чему Марья Дмитриевна втайне немало дивилась, да и сама Марфа Тимофеевна, хотя ни в чем не стесняла Лизу, однако старалась умерить ее рвение и не позволяла ей класть лишние земные
поклоны: не дворянская, мол, это замашка.
Около них прошла довольно стройная молодая дама в песцовом салопе. Она вскользь, но внимательно взглянула на Женни и на Лизу,
с более чем вежливой улыбкою ответила на
поклон учителей и, прищурив глаза,
пошла своею дорогою.
— Дурак, да отроду так, а ты хам, Иуда, продажная душа, — выругался Лодыжкин. — Увидишь свою генеральшу, кланяйся ей, скажи: от наших, мол,
с любовию вашим низкий
поклон. Свертывай ковер, Сергей! Э-эх, спина моя, спинушка!
Пойдем!
— Позвольте! — говорил он, отстраняя рабочих
с своей дороги коротким жестом руки, но не дотрагиваясь до них. Глаза у него были прищурены, и взглядом опытного владыки людей он испытующе щупал лица рабочих. Перед ним снимали шапки, кланялись ему, — он
шел, не отвечая на
поклоны, и сеял в толпе тишину, смущение, конфузливые улыбки и негромкие восклицания, в которых уже слышалось раскаяние детей, сознающих, что они нашалили.
Ну, а старуха тоже была властная,
с амбицией, перекоров не любила, и хочь, поначалу, и не подаст виду, что ей всякое слово известно, однако при первой возможности возместит беспременно: иная вина и легкая, а у ней
идет за тяжелую; иной сестре следовало бы, за вину сто
поклонов назначить, а она на цепь посадит, да два дни не емши держит… ну, оно не любить-то и невозможно.
С кем ни встретишься —
поклон да пару слов, а
с кем и не кланяешься, так знаешь, кто он, куда и зачем
идет, и у того в глазах написано: и я знаю, кто вы, куда и зачем
идете.
Пошла с мамкою в церковь, стала на колени перед божьею матерью, плачет и кладет земные
поклоны.
А Акулька на ту пору
с огорода
шла; как Филька-то увидал ее, у самых наших ворот: «Стой!» — кричит, выскочил из телеги да прямо ей земной
поклон: «Душа ты моя, говорит, ягода, любил я тебя два года, а теперь меня
с музыкой в солдаты везут.
В письме Петрухиной матери было писано, во-первых, благословение, во-вторых,
поклоны всех, известие о смерти крестного и под конец известие о том, что Аксинья (жена Петра) «не захотела
с нами жить и
пошла в люди. Слышно, что живет хорошо и честно». Упоминалось о гостинце, рубле, и прибавлялось то, что уже прямо от себя, и слово в слово, пригорюнившаяся старуха, со слезами на глазах, велела написать дьяку...
— Вам, любезный человек, примерно, то есть,
поклон посылают, —
с достоинством проговорил рассудительный шерстобит.
Панауров любил вкусно поесть, любил хорошую сервировку, музыку за обедом, спичи,
поклоны лакеев, которым небрежно бросал на чай по десяти и даже по двадцати пяти рублей; он участвовал всегда во всех подписках и лотереях,
посылал знакомым именинницам букеты, покупал чашки, подстаканники, запонки, галстуки, трости, духи, мундштуки, трубки, собачек, попугаев, японские вещи, древности, ночные сорочки у него были шелковые, кровать из черного дерева
с перламутром, халат настоящий бухарский и т. п., и на все это ежедневно уходила, как сам он выражался, «прорва» денег.
Она
шла к ним навстречу
с своим мужем и Потугиным. Литвинов побледнел как полотно, однако не замедлил шагу и, поравнявшись
с нею, отвесил безмолвный
поклон. И она ему поклонилась любезно, но холодно и, быстро окинув глазами Татьяну, скользнула мимо… Ратмиров высоко приподнял шляпу, Потугин что-то промычал.
Купавина. Не знаю… может быть. Он прожил здесь только одно лето и уехал в Петербург;
с тех пор я его и не видала; но он в каждом письме к Лыняеву
посылал мне
поклоны и разные комплименты.
Когда все вошли в залу, то Мильшинский был еще там и, при проходе мимо него Тюменева, почтительно ему поклонился, а тот ему на его
поклон едва склонил голову: очень уж Мильшинский был ничтожен по своему служебному положению перед Тюменевым! На дачу согласились
идти пешком. Тюменев
пошел под руку
с Меровой, а граф Хвостиков
с Бегушевым. Граф
шел с наклоненной головой и очень печальный. Бегушеву казалось неделикатным начать его расспрашивать о причине ареста, но тот, впрочем, сам заговорил об этом.
Вот
пошел он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей
с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе
с Богом,
Будет вам новое корыто».
Вот
пошел он к синему морю,
(Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик
с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе
с Богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошел старик к синему морю;
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей
с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе
с Богом».
Видал, как на палке тянутся, так и мы
с немцем: он думает, что «дойму я тебя, будешь мне кланяться», а я говорю: «Врешь, Мухоедов не будет колбасе кланяться…» Раз я стою у заводской конторы, Слава-богу
идет мимо, по дороге, я и кричу ему, чтобы он дошел до меня, а он мне: «Клэб за брюху не будит
пошел…» Везде эти проклятые
поклоны нужны, вот я и остался здесь, по крайней мере, думаю, нет этого формализма, да и народ здесь славный, привык я, вот и копчу вместе
с другими небо-то…
Я
с ним не встречался; но когда, распорядивши все, собирался ехать к своим, то — нечего делать! —
послал к нему сказать мой
поклон, что я дня через три буду
с моей женой, а в следующее воскресенье будет у меня здесь свадебный бал, и что гости уже званы, так чтобы сделал мне братское одолжение, не трубил бы по утрам и ничего бы не беспокоил нас по ночам и во время бала, за что останусь ему вечно благодарным.
Преславный царь! Правитель свейский Карлус
От всей души тебе на государстве
Свой
шлет поклон и просит, чтобы в споре
Его чинов
с литовским Жигимонтом
Ты свейскую корону поддержал!
Великий, грозный и пресветлый царь!
Твой друг и брат, Аббас, владыка перский,
Здоровает тебе на государстве
И братский
шлет поклон. Ты держишь Русь
Единою могучею рукой —
Простри, о царь,
с любовию другую
На моего владыку и прими
От шах-Аббаса, в знак его приязни,
Сей кованный из золота престол,
В каменьях самоцветных и в алмазах.
Наследье древних шахов — изо всех
Ценнейшее Аббасовых сокровищ!
Вот тоже этак, в отлучке, когда на работе: «Рубашек, говорит, тебе не
послала,
поклону не приказывала», и кажинный, голова, раз, как
с работы воротишься, кажинный раз так сделает, что я Катюшку либо прибраню, либо и зуботычину дам.
(Убегает в бешенстве и сталкивается в дверях
с патером Сорринием, которого не замечает. Соррини на минуту поражен, но наконец сгибает спину и
с поклоном входит. Алварец
идет радостно иезуиту навстречу.)
Некоторые начали посмеиваться над загадочным незнакомцем и вторичным его
поклоном; хотели было
послать разведать, кто этот чудак и откуда?.. как вдруг в третий раз показались те же роспуски,
с тем же высоким седоком, только уже не проехали мимо, а, поравнявшись, остановились; кучер слез
с передков и, сняв шляпу, подошел прямо к старику Болдухину, поклонился и почтительно доложил, что господин его, Флегонт Афанасьич Солобуев, свидетельствует свое почтение и, желая познакомиться, просит позволения прийти к хозяевам и разделить беседу.
Развязывай кошель-то, сосчитаем!
Все трое садятся на землю и считают деньги.
Три доли ровно, видишь. Две тебе,
Сбирай в мошну, завязывай потуже!
А третью часть сыпь в шапку, да и
с Богом
Пойдем все вместе, отдадим
с поклоном.
Шлет за ним гонца
с поклоном.
Он, разумеется, отвечал, что
идет как нельзя лучше и что Капитон сегодня же к ней явится
с поклоном.
Теперь и остальные, конечно, товарищи согласились и говорят: «Теперь уж если
пойдем, так не просить, а разносить», а по-моему, и это глупость, и я говорю: зачем ходить, скоро к нам сами придут
с поклоном и ласковыми словами, вот тогда мы и покажем.
Когда сын входит, она встает и
идет к нему навстречу
с поклоном, а сестры даже падают в ноги брату
с вытьем и просьбами — не оставить их.
Матушка, привирая и преувеличивая, как все матери, начала описывать мои успехи по наукам и благонравие, а я
шел около дяди и, согласно церемониалу, не переставал отвешивать низкие
поклоны. Когда моя матушка начала уже забрасывать удочку на тот счет, что
с моими замечательными способностями мне не мешало бы поступить в кадетский корпус на казенный счет, и когда я, согласно церемониалу, должен был заплакать и попросить у дядюшки протекции, дядя вдруг остановился и в изумлении расставил руки.
И точно:
с этой поездки, между ним и вами заключается какая-то неразрывная связь; где бы вы ни встретились, — он
посылает вам приветливый
поклон, осведомляется о вашем здоровье; и это продолжается целые годы, — иногда всю вашу жизнь, — разве вы перестанете кланяться; но на это вы не решитесь, потому что, за что же, наконец, отвечать грубостию на его учтивость и любезность?
— Да к вашей милости, матушка Марья Петровна, — отвечал он
с поклоном, — вечор, матушка, приходил сюда хворый мужик, так вы его отослать приказали… Ну,
слава богу, сударыня, что отделались мы от него… такую было беду заварил.
Сделалась она начетчицей, изощрилась в словопрениях — и
пошла про нее
слава по всем скитам керженским, чернораменским. Заговорили о великой ревнительнице древлего благочестия, о крепком адаманте старой веры. Узнали про Манефу в Москве, в Казани, на Иргизе и по всему старообрядчеству. Сам поп Иван Матвеич
с Рогожского стал присылать ей грамотки, сама мать Пульхерия, московская игуменья,
поклоны да подарочки
с богомольцами ей
посылала.
Пошли в келарню игумен, братия, служебницы, работные трудники и гости. Войдя в трапезу, все разом положили уставные
поклоны перед иконами и сели по местам. Патапа Максимыча игумен посадил на почетное место, рядом
с собой. Между соборными старцами уселись Стуколов и Дюков. За особым столом
с бельцами и трудниками сели работники Патапа Максимыча.
Положив уставные
поклоны и простившись
с игумном и гостями,
пошли отцы вон из кельи. Только что удалились они, Стуколов на леса свел речь. Словоохотливый игумен рассказывал, какое в них всему изобилие: и грибов-то как много, и ягод-то всяких, помянул и про дрова и про лыки, а потом тихонько, вкрадчивым голосом, молвил...
После этого Алексей несколько раз виделся
с Фленушкой. И каждый раз передавала она ему
поклоны от Насти и каждый раз уверяла его, что Настя до́веку его не разлюбит и, кроме его, ни за кого замуж не
пойдет.
Кончил Василий Борисыч, встал
с места и
с поклоном вручил рогожское послание председавшему старцу Иосифу, а тот, не вставая
с места, подал его матери Манефе. Тихий говор
пошел по келарне.
— Спаси Христос, матери; спасибо, девицы… Всех на добром слове благодарю покорно, —
с малым
поклоном ответила Таисея, встала и
пошла из келарни. Сойдя
с крыльца, увидала она молодых людей, что кланялись
с Манефиными богомольцами…
Меж тем Василий Борисыч в келарне
с девицами распевал. Увидев, что
с обительского двора съезжает кибитка Марка Данилыча, на половине перервал он «Всемирную
славу» и кинулся стремглав на крыльцо, но едва успел поклониться и мельком взглянуть на уезжавшую Дуню. Смолокуров отдал ему степенный
поклон и громко крикнул прощальное слово. Она не взглянула. Как вкопанный стал на месте Василий Борисыч. Давно из виду скрылась кибитка, а он все глядел вслед улетевшей красотке…
Стали приезжать к Ермаку царьки
с поклонами. Стали татары приезжать селиться в Сибири; а Кучум
с зятем Маметкулом боялись на Ермака прямо
идти, а только кругом ходили, придумывали, как бы его погубить.
Еще раз прошелся он по ней из одного угла до другого. К нему наискось от амвона медленно двигалась старушка, скорее барыня, чем простого звания, в шляпе и мантилье,
с желтым лицом, собранным в комочек.
Шла она, — точно впала в благочестивую думу или собиралась класть земные
поклоны, — к нему боком, и как только поравнялась — беззвучно и ловко повернулась всем лицом и, не меняя ущемленной дворянской мины, проговорила сдержанно и вполголоса...
Если студент
идет с дамой и кланяются его даме, он должен ответить на
поклон хотя бы ему и незнакомого.
Впереди
шел Ермак, а в первой шеренге справа — Иван Кольцо. Приблизившись к тому месту, где стояли Строгановы и слуги
с хлебом-солью и образом, Ермак Тимофеевич снял шапку, истово перекрестился и отвесил Строгановым поясной
поклон. То же самое сделали как один человек все его люди. Шапки
с голов были сброшены словно ветром, и правая рука поднялась и осенила могучие груди истовым крестным знамением. Строганов отвечал проходившим тоже поясным
поклоном.