Неточные совпадения
Там, где дело
идет о десятках тысяч, он не считает, — говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой, с которою часто говорят женщины
о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека.
Клим
шел к Томилину побеседовать
о народе,
шел с
тайной надеждой оправдать свою антипатию. Но Томилин сказал, тряхнув медной головой...
— Беседуя с одним, она всегда заботится, чтоб другой не слышал, не знал,
о чем
идет речь. Она как будто боится, что люди заговорят неискренно, в унисон друг другу, но, хотя противоречия интересуют ее, — сама она не любит возбуждать их. Может быть, она думает, что каждый человек обладает
тайной, которую он способен сообщить только девице Лидии Варавка?
«К Прейсу это не
идет, но в нем сильно чувствуется чужой человек», — подумал Самгин, слушая тяжеловатые, книжные фразы. Прейс говорил
о ницшеанстве, как реакции против марксизма, — говорил вполголоса, как бы сообщая
тайны, известные только ему.
— Из рассказа вашего видно, что в последних свиданиях вам и говорить было не
о чем. У вашей так называемой «любви» не хватало и содержания; она дальше
пойти не могла. Вы еще до разлуки разошлись и были верны не любви, а призраку ее, который сами выдумали, — вот и вся
тайна.
— Ее история перестает быть
тайной… В городе ходят слухи… — шептала Татьяна Марковна с горечью. — Я сначала не поняла, отчего в воскресенье, в церкви, вице-губернаторша два раза спросила у меня
о Вере — здорова ли она, — и две барыни сунулись слушать, что я скажу. Я взглянула кругом — у всех на лицах одно: «Что Вера?» Была, говорю, больна, теперь здорова.
Пошли расспросы, что с ней? Каково мне было отделываться, заминать! Все заметили…
Вы любите вопрошать у самой природы
о ее
тайнах: вы смотрите на нее глазами и поэта, и ученого… в 110 солнце осталось уже над нашей головой и не
пошло к югу.
С замиранием сердца и ужасом перед мыслью
о том, в каком состоянии он нынче найдет Маслову, и той
тайной, которая была для него и в ней и в том соединении людей, которое было в остроге, позвонил Нехлюдов у главного входа и у вышедшего к нему надзирателя спросил про Маслову. Надзиратель справился и сказал, что она в больнице. Нехлюдов
пошел в больницу, Добродушный старичок, больничный сторож, тотчас же впустил его и, узнав, кого ему нужно было видеть, направил в детское отделение.
От Стабровского Устенька вышла в каком-то тумане. Ее сразу оставила эта выдержка. Она
шла и краснела, припоминая то, что говорил Стабровский.
О, только он один понимал ее и с какою вежливостью старался не дать этого заметить! Но она уже давно научилась читать между строк и понимала больше, чем он думал. В сущности сегодняшнее свидание с Харитиной было ее экзаменом. Стабровский, наконец, убедился в том, чего боялся и за что жалел сейчас ее. Да, только он один будет знать ее девичью
тайну.
Но если останусь я с ним… и потом
Он
тайну узнает и спросит:
«Зачем не
пошла ты за бедным отцом?..» —
И слово укора мне бросит?
О, лучше в могилу мне заживо лечь,
Чем мужа лишить утешенья
И в будущем сына презренье навлечь…
Нет, нет! не хочу я презренья!..
Впрочем, прежде чем я
пойду далее в моем рассказе, мне кажется, необходимо предуведомить читателя, что отныне я буду именовать Зверева майором, и вместе с тем открыть
тайну, которой читатель, может быть, и не подозревает: Миропа Дмитриевна давно уже была, тщательно скрывая от всех, влюблена в майора, и хоть говорила с ним, как и с прочими офицерами,
о других женщинах и невестах, но в сущности она приберегала его для себя…
Что за выгодную статью видели эти люди в типографской работе и почему наборщичество казалось им, например, прибыльнее часовщичества, гравированья, золоченья и других ремесел, в которых женщина вполне может конкурировать с мужчиной? — это так и остается их
тайною, а полицию это предпочтение типографского труда натолкнуло на подозрение, что тут дело
идет не
о женском труде, не об обеспечении женщин, но об их сообщничестве по прокламаторской части.
Я стал творить; но в тишине, но в
тайне,
Не смея помышлять еще
о славе.
— Вероятно он мне не желает зла, но зато я имею сильную причину его ненавидеть. Разве когда он сидел здесь против вас, блистая золотыми эполетами, поглаживая белый султан, разве вы не чувствовали, не догадались с первого взгляда, что я должен непременно его ненавидеть?
О, поверьте, мы еще не раз с ним встретимся на дороге жизни и встретимся не так холодно, как ныне. Да, я
пойду к этому князю, какое-то
тайное предчувствие шепчет мне, чтобы я повиновался указаниям судьбы.
Он входит в дом. Его встречает
Она сама, потупя взор.
Вздох полновесный прерывает
Едва начатый разговор.
О сцене утренней ни слова.
Они друг другу чужды снова.
Он
о погоде говорит;
Она «да-с, нет-с» и замолчит.
Измучен
тайною досадой,
Идет он дальше в кабинет…
Но здесь спешить нам нужды нет,
Притом спешить нигде не надо.
Итак позвольте отдохнуть,
А там докончим как-нибудь.
Еще у нас был любимый разговор
о хозяевах гостиницы: как кто из них
пошел в гору. Вот где я узнал настоящие «
Тайны мадридского двора»! Что ни имя — то преступление: грабеж, убийство или еще хуже.
Итак, я сидел дома и не знал, что делать с собою. Впереди предстояло одно из двух: или в балаганы
идти, или в
тайное юридическое общество проникнуть и послушать, как разрешается вопрос
о правах седьмой воды на киселе на наследование после единокровных и единоутробных.
— До четвертого рукой не достанешь, — всхлипывала матушка. — Родной мне брат, вместе росли, а я вся дрожу и дрожу… Ведь
тайный советник, генерал! Как я его, ангела моего, встречу?
О чем я, дура необразованная, разговаривать с ним стану? Пятнадцать лет его не видала! Андрюшенька, — обратилась ко мне матушка, — радуйся, дурачок! Это на твое счастье бог его
посылает!
И галстук вяжет неприлежно,
И мокрой щеткою своей
Не гладит стриженых кудрей.
О чем он думает, не знаю;
Но вот его позвали к чаю.
Что делать? Граф, преодолев
Неловкий стыд и
тайный гнев,
Идет.
Величественный, глубокомысленный и вдохновенный, когда дело
идет о созерцании,
о проникновений в «
тайны бытия», хор становится раздражающе-жалок, труслив и растерян, как только требуется действие.
Лара ничего про это не знала, хотя учредившийся порядок не был
тайной не только для бодростинского дома, но также и для Подозерова, до которого, мимо его воли, дошли слухи
о записках, какие
шлет Горданову Жозеф. Андрей Иванович написал жене коротенькое приглашение повидаться. Лара показала его Глафире, и та удивилась.
Она со вниманием слушала очень долгий разговор, который
шел у этих дам
о самых возвышенных предметах, об абсолютном состоянии духа,
о средствах примирения неладов между нравственной и физической природой человека,
о тайных стремлениях души и т. п.
Она написала, что на шестом году от рождения ее
посылали из Киля в Сион (в Швейцарии), потом снова возвратили в Киль через область, управляемую Кейтом [Ганновер?], что
о тайне рождения ее знал некто Шмидт, дававший ей уроки, и что в детстве помнит она еще какого-то барона фон-Штерна и его жену, и данцигского купца Шумана, который платил в Киле за ее содержание.
В четвертой сцене Корделия, разговаривая с врачом, рассказывает
о том, что видели Лира, как он, совсем сумасшедший, надев для чего-то на голову венок из разных сорных трав, где-то блуждает, и что она
послала солдат разыскивать его, причем говорит, что пусть все
тайные врачебные силы земли брызнут в него в ее слезах и т. п.
Перед ними стоял тот,
слава о чьих подвигах широкой волной разливалась по тогдашней Руси, тот, чей взгляд подкашивал колена у князей и бояр крамольных, извлекал
тайны из их очерствелой совести и лишал чувств нежных женщин. Он был в полной силе мужества, ему
шел тридцать седьмой год, и все в нем дышало строгим и грозным величием.
— Мой совет все это дело держать в
тайне от Агнессы Михайловны, — говорил последний князю. — Женщины вообще имеют смутное представление
о делах и не только смутное, но чаще всего превратное. Большие же суммы денег могут положительно отуманить их рассудок — они могут
пойти на крайности. Она окружена роскошью и довольством, вы предупреждаете ее желания — но не переходите границ.
Герцог Антон, несмотря на свой трусливый нрав, попытался было показать свое значение, но был за это, по распоряжению регента, подвергнут домашнему аресту с угрозой испробовать рук грозного тогда начальника
Тайной канцелярии Ушакова.
Пошли доносы и пытки за каждое малейшее слово, неприятное регенту, спесь и наглость которого достигли чудовищных размеров. Он громко, не стесняясь, стал говорить
о своем намерении выслать из России «Брауншвейгскую фамилию».
По кончине Александра Павловича находившиеся при нем и посвященные в эту важную
тайну лица сочли долгом довести
о ней до сведения нового государя, и в неизвестности, где он находится, барон Дибич
послал два пакета в Петербург и Варшаву.
Их беседа не
пошла дальше, была прервана приездом сестры Антонины Сергеевны, Лидии Сергеевны Нитятко, жены
тайного советника, заведующего"отдельной частью", делового чиновника, на прямой дороге к самому высокому положению,
о каком только можно мечтать на гражданской службе. Она вышла за него молодою вдовой, бездетной. Первый ее муж был блестящий военный, унесенный какою-то острой, воспалительной болезнью.
Христос, распятый за грехи мира при Понтии Пилате, и Христос Грядущий, который явится во
славе, — один и тот же Христос, Абсолютный Человек, и в Нем раскрывается
тайна о человеке.
«Сказать ей, что она замужем!» — мелькнуло у него в голове, но он откинул эту мысль, надеясь, что, наговорившись досыта, она
пойдет на компромисс, отдаст ему Ирену и этот брак,
о котором он заставил внушением гипнотизма забыть несчастную женщину, останется
тайной. С Перелешиным же он сумеет поладить — там вопрос только в деньгах.
— Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю
тайну дуэли. Ежели ты
идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь
о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты
иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя-то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
Но посетители не думали
о том, что кроме этих двух-трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых
шла тайная внутренняя жизнь дома.