Неточные совпадения
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были совершенно чужды
друг другу. Алексей Александрович за правило поставил каждый день видеть жену, для того чтобы прислуга не имела права делать предположения, но
избегал обедов дома. Вронский никогда не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж знал это.
Она
избегала нравственных
друзей своих и ездила в большой свет.
И довольно было этих слов, чтобы то не враждебное, но холодное отношение
друг к
другу, которого Левин так хотел
избежать, опять установилось между братьями.
Кити ходила с матерью и с московским полковником, весело щеголявшим в своём европейском, купленном готовым во Франкфурте сюртучке. Они ходили по одной стороне галлереи, стараясь
избегать Левина, ходившего по
другой стороне. Варенька в своем темном платье, в черной, с отогнутыми вниз полями шляпе ходила со слепою Француженкой во всю длину галлереи, и каждый раз, как она встречалась с Кити, они перекидывались дружелюбным взглядом.
Теперь она знала всех их, как знают
друг друга в уездном городе; знала, у кого какие привычки и слабости, у кого какой сапог жмет ногу; знала их отношения
друг к
другу и к главному центру, знала, кто за кого и как и чем держится, и кто с кем и в чем сходятся и расходятся; но этот круг правительственных, мужских интересов никогда, несмотря на внушения графини Лидии Ивановны, не мог интересовать ее, и она
избегала его.
На этот раз ему удалось добраться почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва
избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к
другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
— Катерина Сергеевна, — заговорил он с какою-то застенчивою развязностью, — с тех пор как я имею счастье жить в одном доме с вами, я обо многом с вами беседовал, а между тем есть один очень важный для меня… вопрос, до которого я еще не касался. Вы заметили вчера, что меня здесь переделали, — прибавил он, и ловя и
избегая вопросительно устремленный на него взор Кати. — Действительно, я во многом изменился, и это вы знаете лучше всякого
другого, — вы, которой я, в сущности, и обязан этою переменой.
Захотелось сегодня же, сейчас уехать из Москвы. Была оттепель, мостовые порыжели, в сыроватом воздухе стоял запах конского навоза, дома как будто вспотели, голоса людей звучали ворчливо, и раздирал уши скрип полозьев по обнаженному булыжнику.
Избегая разговоров с Варварой и встреч с ее
друзьями, Самгин днем ходил по музеям, вечерами посещал театры; наконец — книги и вещи были упакованы в заказанные ящики.
Он замолчал, посмотрел — слушают ли? Слушали. Выступая редко, он говорил негромко, суховато,
избегая цитат, ссылок на чужие мысли, он подавал эти мысли в
других словах и был уверен, что всем этим заставляет слушателей признавать своеобразие его взглядов и мнений. Кажется, так это и было: Клима Ивановича Самгина слушали внимательно и почти не возражая.
Чтоб
избежать встречи с Поярковым, который снова согнулся и смотрел в пол, Самгин тоже осторожно вышел в переднюю, на крыльцо. Дьякон стоял на той стороне улицы, прижавшись плечом к столбу фонаря, читая какую-то бумажку, подняв ее к огню; ладонью
другой руки он прикрывал глаза. На голове его была необыкновенная фуражка, Самгин вспомнил, что в таких художники изображали чиновников Гоголя.
Когда карета заворотила в
другую улицу, пришла Анисья и сказала, что она
избегала весь рынок и спаржи не оказалось. Захар вернулся часа через три и проспал целые сутки.
Обломов, подписывая, утешался отчасти тем, что деньги эти пойдут на сирот, а потом, на
другой день, когда голова у него была свежа, он со стыдом вспомнил об этом деле, и старался забыть,
избегал встречи с братцем, и если Тарантьев заговаривал о том, он грозил немедленно съехать с квартиры и уехать в деревню.
— Да неужели дружба такое корыстное чувство и
друг только ценится потому, что сделал то или
другое? Разве нельзя так любить
друг друга, за характер, за ум? Если б я любила кого-нибудь, я бы даже
избегала одолжать его или одолжаться…
Райский, воротясь с прогулки, пришел к завтраку тоже с каким-то странным, решительным лицом, как будто у человека впереди было сражение или
другое важное, роковое событие и он приготовлялся к нему. Что-то обработалось, выяснилось или определилось в нем. Вчерашней тучи не было. Он так же покойно глядел на Веру, как на прочих, не
избегал взглядов и Татьяны Марковны и этим поставил ее опять в недоумение.
Мы подвергались опасностям и
другого рода, хотя не морским, но весьма вероятным тогда и обязательным, так сказать, для военного судна, которых не только нельзя было
избегать, но должно было на них напрашиваться. Это встреча и схватка с неприятельскими судами.
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили
друг друга, потом обедали у адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними
избегали говорить о христианской религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Одним, вероятно, благоприятствовали обстоятельства, и они приучились жить обществом, заниматься честными и полезными промыслами — словом, быть порядочными людьми;
другие остаются в диком, почти в скотском состоянии,
избегают даже
друг друга и ведут себя негодяями.
Положение Привалова с часу на час делалось все труднее. Он боялся сделаться пристрастным даже к доктору. Собственное душевное настроение слишком было напряжено, так что к действительности начали примешиваться призраки фантазии, и расстроенное воображение рисовало одну картину за
другой. Привалов даже
избегал мысли о том, что Зося могла не любить его совсем, а также и он ее. Для него ясно было только то, что он не нашел в своей семейной жизни своих самых задушевных идеалов.
Из приваловского дома Хина, конечно, не ушла, а как ни в чем не бывало явилась в него на
другой же день после своей размолвки с Приваловым. Хозяину ничего не оставалось, как только по возможности
избегать этой фурии, чтобы напрасно не подвергать нареканиям и не отдавать в жертву городским сплетням ни в чем не повинные женские имена, а с
другой — не восстановлять против себя Зоси. Хиония Алексеевна в случае изгнания, конечно, не остановилась бы ни перед чем.
Как ни старались мы
избежать бродов, нам не удалось от них отделаться. Но все же заметно было, что они становились реже. Через несколько километров река разбилась на протоки, между которыми образовались острова, поросшие тальниками. Тут было много рябчиков. Мы стреляли, но ни одного не могли убить: руки дрожали, не было сил прицеливаться как следует. Понуро мы шли
друг за
другом и почти не говорили между собой.
Сам же, в случае так называемой печальной необходимости, резких и порывистых движений
избегает и голоса возвышать не любит, но более тычет рукою прямо, спокойно приговаривая: «Ведь я тебя просил, любезный мой», или: «Что с тобою,
друг мой, опомнись», — причем только слегка стискивает зубы и кривит рот.
Да и вообще она всячески
избегала всякого вида влияния, старалась выводить вперед
других и успевала в этом, так что многие из дам, приезжавших в мастерскую для заказов, не различали ее от двух
других закройщиц.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим
другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет
избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего
другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
Все накоплялись мелкие, почти забывающиеся впечатления слов и поступков Кирсанова, на которые никто
другой не обратил бы внимания, которые ею самою почти не были видимы, а только предполагались, подозревались; медленно росла занимательность вопроса: почему он почти три года
избегал ее? медленно укреплялась мысль: такой человек не мог удалиться из — за мелочного самолюбия, которого в нем решительно нет; и за всем этим, не известно к чему думающимся, еще смутнее и медленнее поднималась из немой глубины жизни в сознание мысль: почему ж я о нем думаю? что он такое для меня?
Неужели для того, чтоб
избежать неважного и недолгого нарушения тишины собственной жизни, допускать серьезный вред
другому, не менее достойному человеку?
Бывали случаи, что соседи-односельцы, все поголовно, не только не посещали
друг друга, но
избегали встреч на улице и даже в церкви устраивали взаимные скандалы.
Друзья добились своего! Вера Ивановна Фирсанова стала Гонецкой. После свадьбы молодые, чтобы
избежать визитов, уехали в «Средниково», где муж ее совершенно очаровал тем, что предложил заняться ее делами и работать вместе с ней.
Затем стал говорить генерал Епанчин, в своем качестве отца, и говорил резонно,
избегнул трогательного, упомянул только, что вполне признает ее право на решение судьбы Афанасия Ивановича, ловко щегольнул собственным смирением, представив на вид, что судьба его дочери, а может быть и двух
других дочерей, зависит теперь от ее же решения.
Если бы князь не был в то время слишком отвлечен и занят
другими важными для него впечатлениями, то он мог бы скоро заметить, что и в следовавшие затем два дня Лебедев не только не представил ему никаких разъяснений, но даже, напротив, как бы сам
избегал почему-то встречи с ним.
— Приготовляется брак, и брак редкий. Брак двусмысленной женщины и молодого человека, который мог бы быть камер-юнкером. Эту женщину введут в дом, где моя дочь и где моя жена! Но покамест я дышу, она не войдет! Я лягу на пороге, и пусть перешагнет чрез меня!.. С Ганей я теперь почти не говорю,
избегаю встречаться даже. Я вас предупреждаю нарочно; коли будете жить у нас, всё равно и без того станете свидетелем. Но вы сын моего
друга, и я вправе надеяться…
У кабатчика Ермошки происходили разговоры
другого характера. Гуманный порыв соскочил с него так же быстро, как и налетел. Хорошие и жалобные слова, как «совесть», «христианская душа», «живой человек», уже не имели смысла, и обычная холодная жестокость вступила в свои права. Ермошке даже как будто было совестно за свой подвиг, и он старательно
избегал всяких разговоров о Кожине. Прежде всего начал вышучивать Ястребов, который нарочно заехал посмеяться над Ермошкой.
По куренной работе Тит давно знал Мосея, как и
других жителей, но близких сношений с кержаками старательно
избегал.
Петру Елисеичу казалось, что как будто старый
друг избегал его.
Я здесь на перепутье часто ловлю оттуда весточку и сам их наделяю листками. Это существенная выгода Ялуторовска, кроме
других его удовольствий. [Ялуторовск лежал на главном пути из Европейской России в Сибирь. Проезжавшие купцы, чиновники передавали декабристам письма и посылки от родных, на обратном пути брали от декабристов письма, которые благодаря этому
избегали цензуру администрации.]
Углекислый либерализм поступал иначе. Дорожа правом говорить о своем беспристрастии и
других качествах, отличающих людей высшего развития, он торжественно восстановил доброе имя Розанова, и напрасно тот
избегал встреч с углекислыми: здесь ему готовы были честь и место.
После разрыва с Лизою Розанову некуда стало ходить, кроме Полиньки Калистратовой; а лето хотя уже и пришло к концу, но дни стояли прекрасные, теплые, и дачники еще не собирались в пыльный город. Даже Помада стал
избегать Розанова. На
другой день после описанного в предшедшей главе объяснения он рано прибежал к Розанову, взволнованным, обиженным тоном выговаривал ему за желание поссорить его с Лизою. Никакого средства не было урезонить его и доказать, что такого желания вовсе не существовало.
— Слава богу! Ведь мне это сто раз в голову приходило. Да я все как-то не смел вам сказать. Вот и теперь выговорю. А ведь это очень трудно тыговорить. Это, кажется, где-то у Толстого хорошо выведено: двое дали
друг другу слово говорить ты, да и никак не могут и все
избегают такие фразы, в которых местоимения. Ах, Наташа! Перечтем когда-нибудь «Детство и отрочество»; ведь как хорошо!
Выслушав это, князь обрубил разом. Он встал и поклонился с таким видом, что Тебенькову тоже ничего
другого не оставалось как, в свою очередь, встать, почтительно расшаркаться и выйти из кабинета. Но оба вынесли из этого случая надлежащее для себя поучение. Князь написал на бумажке:"Франклин — иметь в виду, как одного из главных зачинщиков и возмутителей"; Тебеньков же, воротясь домой, тоже записал:"Франклин — иметь в виду, дабы на будущее время
избегать разговоров об нем".
Генерал называет Антошку подлецом и христопродавцем; Антошка называет генерала"гнилою колодою". Оба
избегают встреч
друг с
другом, оба стараются даже не думать
друг об
друге, и оба не могут ступить шагу, чтобы одному не бросился в глаза новый с иголочки домик"нового человека", а
другому — тоже не старая, но уже несомненно потухающая усадьба"ветхого человека"…
Действительно, с тех пор как умерла моя мать, а суровое лицо отца стало еще угрюмее, меня очень редко видели дома. В поздние летние вечера я прокрадывался по саду, как молодой волчонок,
избегая встречи с отцом, отворял посредством особых приспособлений свое окно, полузакрытое густою зеленью сирени, и тихо ложился в постель. Если маленькая сестренка еще не спала в своей качалке в соседней комнате, я подходил к ней, и мы тихо ласкали
друг друга и играли, стараясь не разбудить ворчливую старую няньку.
И все расходились смущенные, подавленные,
избегая глядеть
друг на
друга. Каждый боялся прочесть в чужих глазах свой собственный ужас, свою рабскую, виноватую тоску, — ужас и тоску маленьких, злых и грязных животных, темный разум которых вдруг осветился ярким человеческим сознанием.
Чтоб
избежать неприятной сцены расставанья, при котором опять могли повториться слезы, он выехал на
другой день с восходом солнца.
Я знал, что Володя больше всего на свете
избегал и презирал банальности, Варенька тоже всегда смеялась над притворно занимательными разговорами о погоде и т. п., — почему же, сойдясь вместе, они оба постоянно говорили самые несносные пошлости, и как будто стыдясь
друг за
друга?
Он, как я уже говорил, ничего в мире так не боялся, как нежностей с братцем, папашей или сестрицей, как он выражался, и,
избегая всякого выражения чувства, впадал в
другую крайность — холодности, часто больно оскорблявшую людей, не понимавших причин ее.
— Закон у нас не милует никого, и, чтобы
избежать его, мне надобно во что бы то ни стало доказать, что я Тулузов, не убитый, конечно, но
другой, и это можно сделать только, если я представлю свидетелей, которые под присягой покажут, что они в том городе, который я им скажу, знали моего отца, мать и даже меня в молодости… Согласны будут показать это приисканные тобою лица?
Был всегда тих, ни с кем никогда не ссорился и
избегал ссор, но как будто от презрения к
другим, как будто считая себя выше всех остальных; говорил очень мало и был как-то преднамеренно несообщителен.
С
другими Ахилла был еще резче, чем с Бенефактовым, и, как все, признав раздражительность Ахиллы, стали
избегать его, он вдруг насел на одну мысль: о тщете всего земного и о смерти.
«Они защищаются, и они правы. Никто не имеет права управлять
другими. Управлять
другими можно только для блага того, кем управляешь. И тот, кто управляет, обязан
избегать войны; так же как и капитан корабля —
избегать крушения.
Вообще жених и невеста как будто стыдились
друг друга и своего счастья, — и я заметил: с самого благословения еще они не сказали меж собою ни слова, даже как будто
избегали глядеть
друг на
друга.
— С восторгом согласился, а на
другой же день, рано утром, исчез. Дня через три является опять, с своей маменькой. Со мной ни слова, и даже
избегает, как будто боится. Я тотчас же понял, в чем штука. А маменька его такая прощелыга, просто через все медные трубы прошла. Я ее прежде знавал. Конечно, он ей все рассказал. Я молчу и жду; они шпионят, и дело находится немного в натянутом положении… Оттого-то я и тороплюсь.