Неточные совпадения
— Во-первых, на это существует жизненный опыт; а во-вторых, доложу вам,
изучать отдельные
личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
Марк погрузился в себя и не занимался больше Райским, а Райский, напротив, вглядывался в него,
изучал выражение лица, следил за движениями, стараясь помочь фантазии, которая, по обыкновению, рисовала портрет за портретом с этой новой
личности.
Райский так увлекся всей этой новостью дела,
личностей, этим заводом, этими массами лесного материала, отправлявшегося по водам до Петербурга и за границу, что решил остаться еще неделю, чтобы
изучить и смысл, и механизм этого большого дела.
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже лучше; во-вторых, я три года провел за границей: в одном Берлине прожил восемь месяцев. Я Гегеля
изучил, милостивый государь, знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной барышне, лысой, но весьма замечательной
личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
Он меня порабощал, я ему поддавался и
изучал его, следил за каждой дрожью его физиономии, пытаясь представить себе, где и на чём он остановится в этом процессе захвата чужой
личности.
Мы
изучили Онегина, его время и его среду, взвесили, определили значение этого типа, но не находим уже живых следов этой
личности в современном веке, хотя создание этого типа останется неизгладимым в литературе.
Задача европейской науки — именно в том, чтобы,
изучив силы природы, заставить их работать на человека, освободить
личность из плена догмата, суеверий, предрассудков, из тисков подневольного труда и претворить освобожденную физическую энергию в духовную.
Иван Грозный был как раз
личность, которую он
изучал как психолог и писатель. Его взгляд казался многим несколько парадоксальным; но несомненно, что в Иване сидела своего рода художественная натура на подкладке психопата и маньяка неограниченного самодержавия. Оценка москвичей, слишком преклонявшихся перед государственным значением Грозного, не могла удовлетворять Костомарова с его постоянным протестом и антипатией к московскому жестокому централизму.
Сколько бы ни
изучал человек жизнь видимую, осязаемую, наблюдаемую им в себе и других, жизнь, совершающуюся без его усилий, — жизнь эта всегда останется для него тайной; он никогда из этих наблюдений не поймет эту несознаваемую им жизнь и наблюдениями над этой таинственной, всегда скрывающейся от него в бесконечность пространства и времени, жизнью никак не осветит свою истинную жизнь, открытую ему в его сознании и состоящую в подчинении его совершенно особенной от всех и самой известной ему животной
личности совершенно особенному и самому известному ему закону разума, для достижения своего совершенно особенного и самого известного ему блага.
Вместо того, чтобы
изучать тот закон, которому, для достижения своего блага, должна быть подчинена животная
личность человека, и, только познав этот закон, на основании его
изучать все остальные явления мира, ложное познание направляет свои усилия на изучение только блага и существования животной
личности человека, без всякого отношения к главному предмету знания, — подчинению этой животной
личности человека закону разума, для достижения блага истинной жизни.
Кто говорит, он написал бы его гораздо ярче, сильнее, если бы жил постоянно в России; но
личности из мира таких, кого он называл «опростелыми», наблюдены им, а не выдуманы; рассказывают, что одного или двух героев «Нови» он
изучал все в том же Париже.