Неточные совпадения
Степан Аркадьич в
школе учился хорошо, благодаря своим хорошим способностям, но был ленив и шалун и потому вышел
из последних; но, несмотря на свою всегда разгульную жизнь, небольшие чины и нестарые годы, он занимал почетное и с хорошим жалованьем место начальника в одном
из московских присутствий.
И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали
из университета зa то, что он завел общество вспоможения бедным студентам и воскресные
школы, и как потом он поступил в народную
школу учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
— C’est devenu tellement commun les écoles, [
Школы стали слишком обычным делом,] — сказал Вронский. — Вы понимаете, не от этого, но так, я увлекся. Так сюда надо в больницу, — обратился он к Дарье Александровне, указывая на боковой выход
из аллеи.
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел
школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят мужики
из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
Ему на время показалось, как бы он очутился в какой-то малолетней
школе, затем, чтобы сызнова учиться азбуке, как бы за проступок перевели его
из верхнего класса в нижний.
Вот время: добрые ленивцы,
Эпикурейцы-мудрецы,
Вы, равнодушные счастливцы,
Вы,
школы Левшина птенцы,
Вы, деревенские Приамы,
И вы, чувствительные дамы,
Весна в деревню вас зовет,
Пора тепла, цветов, работ,
Пора гуляний вдохновенных
И соблазнительных ночей.
В поля, друзья! скорей, скорей,
В каретах, тяжко нагруженных,
На долгих иль на почтовых
Тянитесь
из застав градских.
Сечь состояла
из шестидесяти с лишком куреней, которые очень походили на отдельные, независимые республики, а еще более походили на
школу и бурсу детей, живущих на всем готовом.
Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в
школе, они сами собою кинули отцов и матерей и бежали
из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь — и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали богатством, у которых, по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить.
Робинзон. Хорошей ты
школы, Вася, хорошей; серьезный
из тебя негоциант выйдет.
— Да разве ты не для нее сюда приехал
из города, птенчик? Кстати, как там подвизаются воскресные
школы? Разве ты не влюблен в нее? Или уже тебе пришла пора скромничать?
Этот парень все более не нравился Самгину, весь не нравился. Можно было думать, что он рисуется своей грубостью и желает быть неприятным. Каждый раз, когда он начинал рассказывать о своей анекдотической жизни, Клим, послушав его две-три минуты, демонстративно уходил. Лидия написала отцу, что она
из Крыма проедет в Москву и что снова решила поступить в театральную
школу. А во втором, коротеньком письме Климу она сообщила, что Алина, порвав с Лютовым, выходит замуж за Туробоева.
— Я вам присмотрела девицу
из кулинарной
школы, — сказала Агафья, не переставая улыбаться.
— Ты их, Гашка, прутом, прутом, — советовала она, мотая тяжелой головой. В сизых, незрячих глазах ее солнце отражалось, точно в осколках пивной бутылки.
Из двери
школы вышел урядник, отирая ладонью седоватые усы и аккуратно подстриженную бороду, зорким взглядом рыжих глаз осмотрел дачников, увидав Туробоева, быстро поднял руку к новенькой фуражке и строго приказал кому-то за спиною его...
— Бориса исключили
из военной
школы за то, что он отказался выдать товарищей, сделавших какую-то шалость. Нет, не за то, — торопливо поправила она, оглядываясь. — За это его посадили в карцер, а один учитель все-таки сказал, что Боря ябедник и донес; тогда, когда его выпустили
из карцера, мальчики ночью высекли его, а он, на уроке, воткнул учителю циркуль в живот, и его исключили.
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна
из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России, видел прекрасные здания
школ, сытый скот на опушках лесов; видел, что каждый кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая камень и болото, медлительные финны.
Из открытого окна флигеля доносился спокойный голос Елизаветы Львовны; недавно она начала заниматься историей литературы с учениками
школы, человек восемь ходили к ней на дом. Чтоб не думать, Самгин заставил себя вслушиваться в слова Спивак.
Татьяна Гогина учит рабочих в полулегальной
школе, на фабрике какого-то либерала
из купцов.
— Домой, — резко сказала Лидия. Лицо у нее было серое, в глазах — ужас и отвращение. Где-то в коридоре
школы громко всхлипывала Алина и бормотал Лютов, воющие причитания двух баб доносились с площади. Клим Самгин догадался, что какая-то минута исчезла
из его жизни, ничем не обременив сознание.
Этот долг можно заплатить
из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и
школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
Из отворенных окон одного дома обдало его сотней звонких голосов, которые повторяли азы и делали совершенно лишнею надпись на дверях: «
Школа».
Он тихо, почти машинально, опять коснулся глаз: они стали более жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около глаз, опять задумчиво мешал краски и провел в глазу какую-то черту, поставил нечаянно точку, как учитель некогда в
школе поставил на его безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам объяснить не мог, в другом глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему
из них.
Местечко замечательно еще
школой, одной
из лучших в колонии.
Мы отворили дверь
из залы и остановились на пороге перед оригинальной картиной фламандской
школы.
Попав
из сельской
школы по своим выдающимся способностям в гимназию, Набатов, содержа себя всё время уроками, кончил курс с золотой медалью, но не пошел в университет, потому что еще в VII классе решил, что пойдет в народ,
из которого вышел, чтобы просвещать своих забытых братьев.
Раз или два, впрочем, Надежда Васильевна высказывала Привалову, что была бы совсем счастлива, если бы могла навсегда остаться в Гарчиках. Она здесь открыла бы бесплатную
школу и домашнюю лечебницу. Но как только Максим поправится, придется опять уехать
из Гарчиков на прииски.
— Ну, как ты живешь здесь?.. — заговорил Василий Назарыч после короткой, но тяжелой паузы. — Все с твоей
школой да с бабами возишься? Слышал, все слышал… Сорока на хвосте приносила весточки. Вон ты какая сама-то стала: точно сейчас
из монастыря. Ведь три года не видались…
Лежу это я и Илюшу в тот день не очень запомнил, а в тот-то именно день мальчишки и подняли его на смех в
школе с утра-с: «Мочалка, — кричат ему, — отца твоего за мочалку
из трактира тащили, а ты подле бежал и прощения просил».
То же самое было с ним и в
школе, и, однако же, казалось бы, он именно был
из таких детей, которые возбуждают к себе недоверие товарищей, иногда насмешки, а пожалуй, и ненависть.
Просто, реально и тепло автор рассказывал, как Фомка
из Сандомира пробивал себе трудную дорогу в жизни, как он нанялся в услужение к учителю в монастырской
школе, как потом получил позволение учиться с другими учениками, продолжая чистить сапоги и убирать комнату учителя, как сначала над ним смеялись гордые паничи и как он шаг за шагом обгонял их и первым кончил
школу.
На рассвете, не помню уже где именно, — в Новоград — Волынске или местечке Корце, — мы проехали на самой заре мимо развалин давно закрытого базилианского монастыря —
школы… Предутренний туман застилал низы длинного здания, а вверху резко чернели ряды пустых окон… Мое воображение населяло их десятками детских голов, и среди них знакомое, серьезное лицо Фомы
из Сандомира, героя первой прочитанной мною повести…
Я долго не спал, удивленный этой небывалой сценой… Я сознавал, что ссора не имела личного характера. Они спорили, и мать плакала не от личной обиды, а о том, что было прежде и чего теперь нет: о своей отчизне, где были короли в коронах, гетманы, красивая одежда, какая-то непонятная, но обаятельная «воля», о которой говорили Зборовские,
школы, в которых учился Фома
из Сандомира… Теперь ничего этого нет. Отняли родичи отца. Они сильнее. Мать плачет, потому что это несправедливо… их обидели…
В один
из таких моментов тренировки в духе доброй английской
школы Дидя вспылила до того, что назвала мисс Дудль старой английской лошадью.
Когда приходила Устенька, Стабровский непременно заводил речь о земстве, о
школах и разных общественных делах, и Устенька понимала, что он старается втянуть Дидю в круг этих интересов. Дидя слушала
из вежливости некоторое время, а потом старалась улизнуть
из комнаты под первым предлогом. Старик провожал ее печальными глазами и грустно качал головой.
Несколько дней я не ходил в
школу, а за это время вотчим, должно быть, рассказал о подвиге моем сослуживцам, те — своим детям, один
из них принес эту историю в
школу, и, когда я пришел учиться, меня встретили новой кличкой — вор. Коротко и ясно, но — неправильно: ведь я не скрыл, что рубль взят мною. Попытался объяснить это — мне не поверили, тогда я ушел домой и сказал матери, что в
школу не пойду больше.
После святок мать отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в
школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и, по настоянию бабушки, дед взял Сашу к себе. В
школу мы ходили с месяц времени,
из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как твоя фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно сказать: «Моя фамилия — Пешков». А также нельзя сказать учителю: «Ты, брат, не кричи, я тебя не боюсь…»
Что такая книга существует, я узнал незадолго перед этим в
школе: в морозный день, во время перемены, я рассказывал мальчикам сказку, вдруг один
из них презрительно заметил...
Разбуженный, он попросился вон
из класса, был жестоко осмеян за это, и на другой день, когда мы, идя в
школу, спустились в овраг на Сенной площади, он, остановясь, сказал...
Гюисманс вышел
из натуралистической
школы Золя, и эта печать натурализма осталась на нем всю жизнь.
Заведует ими один
из чиновников канцелярии начальника острова, образованный молодой человек, но это король, который царствует, но не управляет, так как, в сущности,
школами заведуют начальники округов и смотрители тюрем, от которых зависит выбор и назначение учителей.
Очевидно, преподавание в
школах считается занятием неважным, так как надзиратели
из ссыльных, которые часто несут неопределенные обязанности и состоят только на побегушках у чиновников, получают по 40 и даже по 50 руб. в месяц.
Мы надеялись, что наших поляков настигнут свадебные милости, но, к сожалению, на этот раз им ничего нет. Товарищи их
из юнкерской
школы возвращены на родину, а нашим, видно, еще не пришло время…
— Ну, однако,
из вашей-то
школы выходили и иные люди, не все о маврских династиях размышляли, а тоже и действовали, — заметил Зарницын.
— У нас нынче в
школах только завоеваниямучат. Молодые люди о полезных занятиях и думать не хотят; всё — «Wacht am Rhein» да «Kriegers Morgenlied» [«Стражу на Рейне», «Утреннюю песню воина» (нем.)] распевают! Что
из этого будет — один бог знает! — рассказывает третий немец.
Больше всё
из столиц пишут:"
Школы, мол, устроивать надо!"а сами что-то и носу не показывают!
Муж ее, Павел Федорыч Добрецов, один
из птенцов той
школы, которая снабжает всю Россию героями судоговорения, — молодой человек, небольшого роста, очень проворный, ходкий и с чрезвычайными претензиями на деловитость и проницательность.
Надеюсь, что это
школа хорошая и вполне достаточная, чтобы
из самого несомненного «ротозея» сделать осторожного и опытного практика.
Тебеньков говорил так убедительно и в то же время так просто и мило, что мне оставалось только удивляться: где почерпнул он такие разнообразные сведения о Тауте, Фрине и Клеопатре и проч.? Ужели всё в том же театре Берга, который уже столь многим
из нас послужил отличнейшею воспитательной
школой?
Приняв во внимание все вышеизложенное, а равным образом имея в виду, что казенное содержание, сопряженное с званием сенатора кассационных департаментов, есть один
из прекраснейших уделов, на которые может претендовать смертный в сей земной юдоли, — я бодро гляжу в глаза будущему! Я не ропщу даже на то, что некоторые
из моих товарищей по
школе, сделавшись адвокатами, держат своих собственных лошадей, а некоторые, сверх того, имеют и клеперов!
Чтобы пройти к Прозорову, который в качестве главного инспектора заводских
школ занимал один
из бесчисленных флигелей господского дома, нужно было миновать ряд широких аллей, перекрещивавшихся у центральной площадки сада, где по воскресеньям играла музыка.
— Даже весьма. Точно назло: все стараются, всякий по своей части
из кожи лезут, а он мертвую закладывает. Приступа даже нет… А вдруг Евгений Константиныч захотят заводские
школы осмотреть? «Где инспектор?» А у них даже костюма подходящего нет…