— Как
имя еврея, какие гильдии, место жительства, какой товар, словесные при свидетелях или письменные сделки, и прочее, что я буду вас спрашивать. Все это напишу сначала начерно.
Неточные совпадения
Какой-то начетчик запел на реках вавилонских [«На реках вавилонских» — по библейскому преданию, песнь древних
евреев.] и, заплакав, не мог кончить; кто-то произнес
имя стрельчихи Домашки, но отклика ниоткуда не последовало.
— Вот еще что вздумал?
Еврей… а русские обычаи! Эй! кто там? Возьми лошадь, сведи на конюшню. Да овса ему засыпь. Я сейчас сам приду, посмотрю. И знай:
имя ему — Малек-Адель!
— У них
имя дается при обрезании. А для
еврея это все равно, что для нас крещение.
— Эй, ты, свиное ухо! По какой причине раскричался? Вопрос звучал деловито, как будто вопрошавший допускал возможность существования какой-либо «причины», и даже название «свиное ухо» казалось просто необидным собственным
именем.
Еврей смягчал экспрессию, понижал тон и издавал рулады, выражавшие очевидную готовность к компромиссу.
— Конечно, я космополит в сущности! — поспешил объясниться Фрумкин, подметивший иронию приятеля и, как
еврей, понявший, куда она метит. — Но ведь космополитизм не враг идей о национальности, если только эта идея подымается во
имя революционного начала, в смысле общеевропейской революции.
Космическое природное в
евреях, что они имели общим с другими народами, стало оболочкой будущего сверхприродного…» «Израильтяне сравнительно с другими народами были всего менее способны иметь свою собственную историю, менее всего исполнены того мирового духа, который увлекал другие нации к основанию великих монархий; они неспособны приобрести себе великое, всегда пребывающее
имя во всемирной истории, но именно по этой причине и были наиболее приспособлены стать носителями божественной (der göttlichen) истории (в противоположность всемирной)» (ib., 148–149).
Они простились. Когда Антон выезжал со двора, слуга его, недокрещенец, подошел к нему, чтобы также проститься: он ехал с своим наставником и покровителем в дальние земли. Молодой человек умел и в этом случае оценить тонкое чувство
еврея. Не легко было б иметь в услугах еретика, отступника от Христова
имени! Возвращаясь домой, он разбирал благородные чувства жида с особенною благодарностью, но обещал себе сделать приличное омовение от нечистоты, которою его отягчили руки, распинавшие Спасителя.
Утром этого же дня он передал Стефании Павловне все деньги и билеты, и она, по его приказанию, отвезла их в банкирскую контору
еврея Янкеля Аароновича Цангера на Невском проспекте и положила их на хранение на свое
имя.
Гусынина. Я, однако ж, дам вам его. Приехал какой-то бедный
еврей Соломон из Белостока с двумя маленькими дочерьми, говорят, дивной красоты!..
Имена романические!.. одну зовут Рахиль… может быть, новая Рашель для нашей сцены… мы об этом помолчим. Другая… виновата, забыла…
Старый
еврей, услыхав свое
имя, посмотрел и глухо повторил...