Неточные совпадения
Люлюков.
Имею честь поздравить, Анна Андреевна! (Подходит к ручке и потом, обратившись к
зрителям, щелкает языком с видом удальства.)Марья Антоновна!
Имею честь поздравить. (Подходит к ее ручке и обращается к
зрителям с тем же удальством.)
Речь товарища прокурора, по его мнению, должна была
иметь общественное значение, подобно тем знаменитым речам, которые говорили сделавшиеся знаменитыми адвокаты. Правда, что в числе
зрителей сидели только три женщины: швея, кухарка и сестра Симона и один кучер, но это ничего не значило. И те знаменитости так же начинали. Правило же товарища прокурора было в том, чтобы быть всегда на высоте своего положения, т. е. проникать вглубь психологического значения преступления и обнажать язвы общества.
Что если б страсти он
имел причину, какую я
имею, он залил бы слезами весь театр, и воплем растерзал бы слух, и преступленьем ужаснул, и в жилах у
зрителей он заморозил кровь».
— Если, — произнесла она наконец с твердостию и видимо к
зрителям, хотя и глядела на одну Дашу, — если Николай Всеволодович не обратился со своим поручением даже ко мне, а просил тебя, то, конечно,
имел свои причины так поступить.
Суди же сама: могу ли я оставить это все в руках другого, могу ли я позволить ему располагать тобою? Ты, ты будешь принадлежать ему, все существо мое, кровь моего сердца будет принадлежать ему — а я сам… где я? что я? В стороне,
зрителем…
зрителем собственной жизни! Нет, это невозможно, невозможно! Участвовать, украдкой участвовать в том, без чего незачем, невозможно дышать… это ложь и смерть. Я знаю, какой великой жертвы я требую от тебя, не
имея на то никакого права, да и что может дать право на жертву?
Часто сами персонажи комедии не
имеют ясного или вовсе никакого сознания о смысле своего положения и своей борьбы; но зато борьба весьма отчетливо и сознательно совершается в душе
зрителя, который невольно возмущается против положения, порождающего такие факты.
Муров (с улыбкой). Муров, Григорий Львович! Честь
имею представиться. (Кланяется.) Я вчера два раза заезжал к вам в гостиницу, но не
имел счастия заставать. Третьего дня я был в театре; говорить о том впечатлении, которое ваша игра производит на
зрителей, я не стану. Это вам и без меня известно, но я был поражен еще необыкновенным сходством, которое вы
имеете с одной женщиной, мне когда-то знакомой.
Евсей верил словам, но не верил людям. Пугливый
зритель, он ходил по берегу потока, не
имея желания броситься в его освежающие волны.
Шаховской
имел необыкновенное искусство пользоваться всеми личностями, составляющими театральную труппу, и часто актер, считавшийся вовсе бесталанным, являлся в его пиесе, к общему изумлению
зрителей, играющим свою роль очень хорошо.
Эта пиеса
имела самый полный, самый огромный успех:
зрители задыхались от смеха, хохот мешал хлопать, и гром рукоплесканий вырывался только по временам, особенно по окончании каждого акта; только в последующие представления неумолкаемые рукоплескания раздавались вместе со смехом.
Пиеса не
имела успеха, то есть, ее перестали давать; но при первом представлении
зрители много смеялись, и автор был вызван единодушно, как и всегда, признательною московскою публикою.
Увидев на сцене Шушерина в роли Ксури, я понял, отчего за тридцать лет перед сим он
имел такой блистательный успех, отчего ничтожная роль составила ему тогда первоначальную славу. Ящик отпирается просто: играя дикого негра, Шушерин позволил себе сбросить все условные сценические кандалы и заговорил просто, по-человечески, чему
зрители без памяти обрадовались и приписали свою радость искусству и таланту актера. Итак, по тогдашним понятиям надобно было быть диким, чтоб походить на сцене на человека.
Кроме этих
зрителей, не было никого: несмотря на убедительные просьбы некоторых чиновников и помещиков посмотреть репетицию, Аполлос Михайлыч отказывал всем и каждому наотрез,
имея в виду, что от этого потеряет много эффекту самый спектакль.
Семенов смутился, но я взял его за руку, повернул к
зрителям боком, закрыл собою, импровизировал какой-то вздор стихами, застегнул камзол Семенову, даже сказал ему следующую, забытую им реплику, потому что
имел привычку знать наизусть пиесу, в которой играю, — и пиеса сошла благополучно.
И потому эти слова Глостера в самом начале пьесы, очевидно,
имеют целью только сообщение в забавном виде
зрителю того, что у Глостера есть законный и незаконный сын.
Критики, отвечая на интересы публики, стараясь, соревнуя между собой, писали новые и новые статьи о Шекспире, читатели же и
зрители еще более утверждались в своем восхищении, и слава Шекспира, как снежный ком, росла и росла и доросла в наше время до того безумного восхваления, которое, очевидно, не
имеет никакого основания, кроме внушения.
Немудрено! — он
имел перед собою или, лучше сказать, за собою образованного
зрителя.