Неточные совпадения
Только по итогам сделаешь вывод, что Лондон — первая столица в мире, когда
сочтешь, сколько громадных капиталов обращается в день или год, какой страшный совершается прилив и отлив
иностранцев в этом океане народонаселения, как здесь сходятся покрывающие всю Англию железные дороги, как по улицам из конца в конец города снуют десятки тысяч экипажей.
Я не
счел, однако ж, нужным останавливаться на этих недостатках, ибо для нас, русских, самые преувеличения
иностранцев очень поучительны. Читая рассказываемые про нас небылицы, мы, во-первых, выносим убеждение, что
иностранцы — народ легкомысленный и что, следовательно, в случае столкновения, с ними очень нетрудно будет справиться. Во-вторых, мы получаем уверенность, что перьями их руководит дурное чувство зависти, не прощающее России той глубокой тишины, среди которой происходит ее постепенное обновление.
Заканчивая свои рассказы о «помпадурах», — рассказы, к сожалению, не исчерпывающие и сотой доли помпадурской деятельности, — я
считаю, что будет уместно познакомить читателей с теми впечатлениями, которые производили мои герои на некоторых знатных
иностранцев, в разное время посещавших Россию.
Так противны были ее благородному характеру всякие заглазные злоречия о людях, которых когда-то боялись и пресмыкались пред ними те самые, что теперь над ними издевались, подплясывая под дудку развязного
иностранца. Понятно, что во всех таких речах и мнениях княгини было много неприятного для общества, которое
считало всякое несогласное с ним мнение за дерзость.
— Врешь!.. Врешь!
Иностранцем себя в душе
считаешь! — допекал его князь.
Шишков и его последователи горячо восставали против нововведений тогдашнего времени, а все введенное прежде, от реформы Петра I до появления Карамзина, признавали русским и самих себя
считали русскими людьми, нисколько не чувствуя и не понимая, что они сами были
иностранцы, чужие народу, ничего не понимающие в его русской жизни.
Дошла очередь и до меня. Я должен был огорчить его, ответив, что я ни к какому приходу не принадлежу, что я
иностранец да еще"схизматик", как
считают православных все добрые католики.
Иностранцы, приезжающие в Москву,
считают своей обязанностью посетить и осмотреть дом Облонских, как выдающийся памятник русской истории.
Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо, — quoique étranger, mais Russe de coeur et d’âme — почувствовал себя, в эту торжественную минуту, — entousiasmé par tout ce qu’il venait d’entendre, [Хотя
иностранец, но русский в глубине души, почувствовал себя в эту торжественную минуту восхищенным всем тем, чтò он услышал,] — (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он
считал себя уполномоченным.