Неточные совпадения
Как бы с усилием начал он, почти бессознательно, по какой-то внутренней необходимости, всматриваться во все встречавшиеся
предметы, как будто
ища усиленно развлечения, но это плохо удавалось ему, и он поминутно впадал в задумчивость.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении — у него явится позыв познакомиться с ним; он
ищет, просит книги, и если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о
предмете; еще шаг — и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, и книга лежит подле него недочитанная, непонятая.
Вероятно, вследствие таких неловких движений назвали его косым, и даже человека, пробежавшего второпях мимо того
предмета, которого он
ищет, или забежавшего не туда, куда следует, приветствуют шуточным восклицанием: «Эх ты, косой заяц», или: «Куда забежал скосу?» К тому же заяц, сидя на логове, закатывает под лоб иногда один глаз, иногда и оба; вероятно, это дремота, но при первом взгляде заяц покажется косым.
В первой области — вопрос о том, позади ли нужно
искать золотого века или впереди; во второй — вопрос об устройстве золотых веков при помощи губернских правлений и управ благочиния, на точном основании изданных на сей
предмет узаконений.
Они
ищут взаимности, охотно даже обманывая себя, верят в нее и счастливы, если имеют ее; но любят всё так же даже и в противном случае и не только желают счастия для любимого
предмета, но всеми теми моральными и материальными, большими и мелкими средствами, которые находятся в их власти, постоянно стараются доставить его.
Но как скоро начинает мало-помалу уменьшаться туман страсти или сквозь него невольно начинают пробивать ясные лучи рассудка, и мы видим
предмет нашей страсти в его настоящем виде с достоинствами и недостатками, — одни недостатки, как неожиданность, ярко, преувеличенно бросаются нам в глаза, чувства влечения к новизне и надежды на то, что не невозможно совершенство в другом человеке, поощряют нас не только к охлаждению, но к отвращению к прежнему
предмету страсти, и мы, не жалея, бросаем его и бежим вперед,
искать нового совершенства.
Уже Передонов был весь во власти диких представлений. Призраки заслонили от него мир. Глаза его, безумные, тупые, блуждали, не останавливаясь на
предметах, словно ему всегда хотелось заглянуть дальше их, по ту сторону предметного мира, и он
искал каких-то просветов.
Бродячий взгляд Вадима
искал где-нибудь остановиться, но картина была слишком разнообразна, и к тому же все мысли его, сосредоточенные на один
предмет, не отражали впечатлений внешних; одно мучительно-сладкое чувство ненависти, достигнув высшей своей степени, загородило весь мир, и душа поневоле смотрела сквозь этот черный занавес.
Нет, веяние современного образования коснулось и Обломова: он уже читал по выбору, сознательно. «Услышит о каком-нибудь замечательном произведении, — у него явится позыв познакомиться с ним: он
ищет, просит книги, и, если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о
предмете; еще шаг, и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, а книга лежит подле него недочитанная, непонятая…
За пятнадцать — двадцать лет пред этим ко всему хотели прилагать эстетические и философские начала, во всем
искали внутреннего смысла, всякий
предмет оценивали по тому значению, какое имеет он в общей системе знаний или между явлениями действительной жизни.
или наконец: «Если ты хочешь узнать мою фамилию, см. стр. 45». На 45 странице стоит: «См. стр. 118», а 118-я страница своим чередом отсылает любопытного на дальнейшие поиски, пока он не приходит к той же самой странице, откуда начал
искать незнакомца. Попадались также нередко обидные и насмешливые выражения по адресу учителя того
предмета, который трактовался учебником.
Сим
предметом еще не ограничились труды их: Монархиня желала, чтобы они исследовали все исторические монументы в нашей Империи; замечали следы народов, которые от стран Азии преходили Россию, сами исчезли, но оставили знаки своего течения, подобно рекам иссохшим; желала, чтобы они в развалинах, среди остатков древности, как бы забытых времен,
искали откровений прошедшего; чтобы они в нынешних многочисленных народах Российских узнавали их неизвестных предков, разбирая языки, происхождение и смесь оных; чтобы они, наблюдая обычаи, нравы, понятия сих людей, сообщили Историку и Моралисту новые сведения, а Законодателю новые средства благодеяния.
— Я, Алексей Иванович, встал
поискать… — (и он назвал один необходимейший домашний
предмет) — я там не нашел у себя-с… хотел потихоньку подле вас посмотреть-с, у постели-с.
По временам взор его делался мечтателен, далеко устремлялся в пространное поле и, казалось, выпрашивал какого-нибудь
предмета или
искал кого-нибудь, но тотчас приходил он в свое всегдашнее положение.
В те дни, когда от огненного взора
Мы чувствуем волнение в крови,
Когда тоска обманчивых желаний
Объемлет нас и душу тяготит,
И всюду нас преследует, томит
Предмет один и думы и страданий, —
Не правда ли? в толпе младых друзей
Наперсника мы
ищем и находим.
Если наша среда не только сама не хороша, но губит и все хорошее, что в нее попадает, и если дурное начало так в ней сильно, что до сих пор невозможно было выискать достаточно твердого и деятельного характера, который бы устоял против нее и поставил на своем; если так, то ясно, что в этой среде нечего и
искать, кроме
предмета для самой беспощадной сатиры.
Напрасно глаз
ищет нового
предмета: ни столба, ни стога, ни забора — ничего не видно.
В символах и мифах, которыми вдохновляется толпа, всегда обнаруживаются бессознательные эротические состояния, которые
ищут для себя
предмета.
Мердяев взял дрожащими руками книгу и вышел из кабинета. Он был бледен. Косые глазки его беспокойно бегали и, казалось,
искали у окружающих
предметов помощи. Мы взяли у него книгу и начали ее осторожно рассматривать.
Профессиональным писателем он совсем не смотрел, и только его разговор, даже касаясь
предметов обыденных, мелких подробностей заграничной жизни, облекался в очень литературную форму, полон был замечаний, тонко продуманных и хорошо выраженных; но и тогда уже для того, кто
ищет в крупных литературных деятелях подъема высших интересов, отзывчивости на жгучие вопросы времени, Гончаров не мог быть человеком, способным увлекать строем своей беседы.
Оставшись на восемнадцатом году после смерти матери и отъезда сестры в Голштинию, она без руководителей, во всем блеске красоты необыкновенной, получившая в наследие от родителей страстную натуру, от природы одаренная добрым и нежным сердцем, кое-как или, вернее, вовсе невоспитанная, среди грубых нравов, испорченных еще лоском обманчивого полуобразования, бывшая
предметом постоянных подозрений и недоверия со стороны двора, цесаревна видела ежедневно, как ее избегали и даже нередко от нее отворачивались сильные мира сего, и поневоле
искала себе собеседников и утешителей между меньшей братией.
Он не знает, почему это так, но всякий раз, когда ему нужен какой-нибудь
предмет, он
ищет слова для выражения мыслей или желаний своего я.
Помогал ли тебе кто-нибудь думать, да, думать, т. е.
искать отношения между
предметами и твоим собственным чувством и рассудком?
В 1878 году покойный Пеликан распорядился
искать по этому делу справок в архивах министерства внутренних дел, но, несмотря на то, что Пеликан держал свои бумаги в отличном порядке и обо всем касающемся данного
предмета делал обстоятельные отметки собственною рукою, — загадочный случай пяти смертей в воронежском сумасшедшем доме и после 1878 года оставлен им без объяснения, — при одном лишь желании знать: чем такая загадка разъяснена быть может.
Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он
искал еще для него
предмета. «La voilà la populace, la lie du peuple», думал он, глядя на толпу, «la plèbe qu’ils ont soulevee par leur sottise.