Неточные совпадения
Она уже не шептала, голос ее звучал довольно громко и был насыщен гневным пафосом. Лицо ее жестоко исказилось, напомнив Климу колдунью с картинки из
сказок Андерсена. Сухой блеск глаз горячо щекотал его лицо, ему
показалось, что в ее взгляде горит чувство злое и мстительное. Он опустил голову, ожидая, что это странное существо в следующую минуту закричит отчаянным криком безумной докторши Сомовой...
А вот углов — даже днем боялся; бывало, идешь по улице, нужно повернуть за угол, и всегда
казалось, что там дожидается меня что-то, не мальчишки, которые могут избить, и вообще — не реальное, а какое-то… из
сказки.
«Кто и где покупатели?» — спрашиваешь себя, заглядывая и боясь войти в эти мраморные, малахитовые, хрустальные и бронзовые чертоги, перед которыми вся шехеразада
покажется детскою
сказкой.
В иную минуту
казалось, что я ребенок, что няня рассказала мне чудную
сказку о неслыханных людях, а я заснул у ней на руках и вижу все это во сне.
Она говорила уверенно, и эта своеобразная фигурка в пестром богатом наряде
показалась мне чем-то вроде принцессы из фантастической восточной
сказки, привыкшей отдавать приказания.
Вскоре после истории с барином случилась еще одна. Меня давно уже занимал тихий дом Овсянникова, мне
казалось, что в этом сером доме течет особенная, таинственная жизнь
сказок.
Ветер шевелил прядь волос, свесившуюся из-под его шляпы, и тянулся мимо его уха, как протяжный звон эоловой арфы. Какие-то смутные воспоминания бродили в его памяти; минуты из далекого детства, которое воображение выхватывало из забвения прошлого, оживали в виде веяний, прикосновений и звуков… Ему
казалось, что этот ветер, смешанный с дальним звоном и обрывками песни, говорит ему какую-то грустную старую
сказку о прошлом этой земли, или о его собственном прошлом, или о его будущем, неопределенном и темном.
Разные умные книжки, которые она читала раньше с отцом,
казались ей теперь детскою
сказкой.
…Вы нас ожидаете, а мы все на месте. Не могу добиться решительного ответа насчет Тобольска… скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается…
Кажется государственные преступники для того только рассыпаны по городам Сибири, чтобы кормить мясом в постные дни проезжающих ревизоров и утешать их в свободные часы от пустых и ничего не доказывающих смотров…
Все относящееся до обуздания вошло, так сказать, в интимную обстановку моей жизни, примелькалось, как плоский русский пейзаж, прислушалось, как
сказка старой няньки, и этого, мне
кажется, совершенно достаточно, чтоб объяснить то равнодушие, с которым я отношусь к обуздывательной среде и к вопросам, ее волнующим.
Старик и мальчик легли рядом на траве, подмостив под головы свои старые пиджаки. Над их головами шумела темная листва корявых, раскидистых дубов. Сквозь нее синело чистое голубое небо. Ручей, сбегавший с камня на камень, журчал так однообразно и так вкрадчиво, точно завораживал кого-то своим усыпительным лепетом. Дедушка некоторое время ворочался, кряхтел и говорил что-то, но Сергею
казалось, что голос его звучит из какой-то мягкой и сонной дали, а слова были непонятны, как в
сказке.
Мать старалась не двигаться, чтобы не помешать ему, не прерывать его речи. Она слушала его всегда с бо́льшим вниманием, чем других, — он говорил проще всех, и его слова сильнее трогали сердце. Павел никогда не говорил о том, что видит впереди. А этот,
казалось ей, всегда был там частью своего сердца, в его речах звучала
сказка о будущем празднике для всех на земле. Эта
сказка освещала для матери смысл жизни и работы ее сына и всех товарищей его.
И опять все ему
показалось в этот миг чудесной, таинственной лесной
сказкой.
Бедная девушка с жадностью бросилась в этот безбрежный океан. Какими героями
казались ей Жанены, Бальзаки, Друино — и целая вереница великих мужей! Что перед их дивными изображениями жалкая
сказка о Вулкане? Венера перед этими новыми героинями просто невинность! И она жадно читала новую школу, вероятно, читает и теперь.
— А что, Афоня, — прибавил царь, пристально смотря на Вяземского, — как
покажется тебе
сказка слепого Фильки?
Пушкин до того удивил меня простотой и музыкой стиха, что долгое время проза
казалась мне неестественной и читать ее было неловко. Пролог к «Руслану» напоминал мне лучшие
сказки бабушки, чудесно сжав их в одну, а некоторые строки изумляли меня своей чеканной правдой.
Ему
казалось иногда, что нагая женщина брошена среди улицы и по чреву её — чреву матери — тяжко топают грязными сапогами, растаптывая нерождённые жизни, попирая нерассказанные
сказки.
Странные мечты вызывало у Матвея её бледное лицо и тело, непроницаемо одетое чёрной одеждой: ему
казалось, что однажды женщина сбросит с плеч своих всё тёмное и явится перед людьми прекрасная и чистая, как белая лебедь
сказки, явится и, простирая людям крепкие руки, скажет голосом Василисы Премудрой...
Всё это — звуки и запахи, тучи и люди — было странно красиво и грустно,
казалось началом чудной
сказки.
Человеческие фигуры
казались привидениями из какой-то фантастической бредовой
сказки.
— Мне
кажется — нужно быть добрее! — бормотал горбун. — Я думаю, что добро — не
сказка, оно возможно…
Целые дни Фома проводил на капитанском мостике рядом с отцом. Молча, широко раскрытыми глазами смотрел он на бесконечную панораму берегов, и ему
казалось, что он движется по широкой серебряной тропе в те чудесные царства, где живут чародеи и богатыри
сказок. Порой он начинал расспрашивать отца о том, что видел. Игнат охотно и подробно отвечал ему, но мальчику не нравились ответы: ничего интересного и понятного ему не было в них, и не слышал он того, что желал бы услышать. Однажды он со вздохом заявил отцу...
Неиссякаемы были сокровища памяти и фантазии у этой старухи; она часто, сквозь дрему,
казалась мальчику то похожей на бабу-ягу
сказки, — добрую и милую бабу-ягу, — то на красавицу Василису Премудрую.
При жизни мать рассказала Евсею несколько
сказок. Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто искала чего-то, залезала в трубу и плачевно выла там на разные голоса. Мать говорила
сказки тихим сонным голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же слово — мальчику
казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Николай Матвеич необыкновенно хорошо улыбался, причем его лицо делалось совершенно другим. При колеблющемся неверном освещении то потухавшей, то ярко вспыхивавшей лучины он
казался мне каким-то сказочным человеком, каких художники рисуют в детских книжках. Жаль, что «матерешка» не подходила к роли жены старого волшебника, а то выходило бы совсем как в
сказке.
Спи, Аленушка, спи, красавица, а папа будет рассказывать
сказки.
Кажется, все тут: и сибирский кот Васька, и лохматый деревенский пес Постойко, и серая Мышка-норушка, и Сверчок за печкой, и пестрый Скворец в клетке, и забияка Петух.
Читая, не помню который том, дошел я до
сказки «Красавица и Зверь»; с первых строк
показалась она мне знакомою и чем далее, тем знакомее; наконец, я убедился, что это была
сказка, коротко известная мне под именем: «Аленький цветочек», которую я слышал не один десяток раз в деревне от нашей ключницы Пелагеи.
Артамонов ждал, что все засмеются, — тогда стало бы понятнее, но все за столом поднялись на ноги и молча смотрели, как лениво женщина отклеивалась, отрывалась от крышки рояля;
казалось, что она только что пробудилась от сна, а под нею — кусок ночи, сгущённый до плотности камня; это напомнило какую-то
сказку.
Казалось, что такому напряжению радостно разъяренной силы ничто не может противостоять, она способна содеять чудеса на земле, может покрыть всю землю в одну ночь прекрасными дворцами и городами, как об этом говорят вещие
сказки. Посмотрев минуту, две на труд людей, солнечный луч не одолел тяжкой толщи облаков и утонул среди них, как ребенок в море, а дождь превратился в ливень.
Иногда учителю начинает
казаться, что о-н, с тех пор как помнит себя, никуда не выезжал из Курши, что зима никогда не прекращалась и никогда не прекратится и что он только в забытой
сказке или во сне слышал про другую жизнь, где есть цветы, тепло, свет, сердечные, вежливые люди, умные книги, женские нежные голоса и улыбки.
Меркулов вяло отходит прочь. В другое время он сам с живым удовольствием слушал бы
сказки Замошникова, но теперь ему даже
кажется странным, как это другие могут слушать с таким интересом вещи незанимательные, скучные и, главное, заведомо вымышленные.
Но все ему
казалось, что где-то продолжается его дивная
сказка, что чей-то хриплый голос действительно заводит долгий рассказ о чем-то как будто ему знакомом.
Мы долго следили за опасной переправой. Она
казалась отсюда, издали и сквозь сетку снега, какой-то далекой
сказкой… Потом снег повалил гуще. Сквозь белую пелену помаячила еще река с белыми пятнами, мысок на том берегу… Каравана уже нельзя было разглядеть… Мы тронулись дальше…
Я утверждал всегда:
Чего судьба упрямая захочет,
Пусть целый мир хлопочет,
А сбудется наверно, — да!
Князь Звездич, например, была ему острастка —
А нынче сам ко мне на вечер назвался.
Играть не станет он, посмотрит только…
сказка!
Уж быть тому, за что я раз взялся!
Вот,
кажется, он сам, какое нетерпенье!
Явился прежде всех.
Тяжёлая, изорванная и лохматая туча закрыла луну, и Лёньке почти не видно было лица деда… Но он поставил рядом с ним плачущую девочку, вызвав её образ перед собой, и мысленно как бы измерял их обоих. Немощный, скрипучий, жадный и рваный дед рядом с ней, обиженной им, плачущей, но здоровой, свежей, красивой,
показался ему ненужным и почти таким же злым и дрянным, как Кощей в
сказке. Как это можно? За что он обидел её? Он не родной ей…
Кажется, по прямой дороге из Плевны к нам было бы ближе, чем через Петербург и Москву, однако «коли в объезд — верста, а напрямик — пять», — говорится в
сказке.
— Чур,
сказку не перебивать, а кто перебьет, тому змея в горло заползет, — с притворной досадой молвила Никитишна и так продолжала: — Иван-царевич с девицами не опознался, им не
показался, поехал домой.
— А для большего идиотства или, как там в романах говорят, для большей иллюзии, пойдешь к буфету и опрокидонтом рюмочки две-три. Тут уж в голове и в груди происходит что-то, чего и в
сказках не вычитаешь. Человек я маленький, ничтожный, а
кажется мне, что и границ у меня нет… Весь свет собой обхватываю!
Все, что
казалось мне ночью сном или
сказкой, оставалось при свете дня самой настоящей действительностью. И какой чудной, какой яркой действительностью! Со мной был мой друг! Со мной была Гуль-Гуль!
Все, происшедшее со мной вчера,
казалось мне теперь странной фантастической
сказкой.
Все это, начиная с моего водворения в горном замке и кончая поступлением в институт,
казалось мне теперь похожим на какую-то пеструю, фантастическую
сказку.
Нелепость этой
сказки, имеющей следы польского происхождения, была бы очевидна для всякого русского, знающего, что никаких князей Владимирских с XIV столетия не бывало, но во Франции, где об России, ее истории и внутренней жизни знали не больше, как о каком-нибудь персидском или другом азиатском государстве, слухи о Владимирской принцессе не могли
казаться нелепыми, особенно если их поддерживали если не сам польский посланник, Михаил Огинский, то такие польские знаменитости, как, например, княгиня Сангушко.
Такой конец самому Евгению Петровичу
казался смешным и наивным, но на Сережу вся
сказка произвела сильное впечатление. Опять его глаза подернулись печалью и чем-то похожим на испуг; минуту он глядел задумчиво на темное окно, вздрогнул и сказал упавшим голосом...
Теперь, когда пересказываешь это, так все
кажется таким вздором, как
сказка, которой ни минуты нельзя верить, а тогда как-то одни смеялись, другие верили, и все было складно.
И до того дошел князь Заборовский, что рассказы про его житье-бьттье в наше время
кажутся страшной
сказкой…
— Э, вы не можете себе представить, что сейчас делается в штабах! Это
сказка какая-то, которой свежий человек не поверит.
Казалось бы, чего уж горячей время, чем теперь, штабы должны бы работать день и ночь. А все сидят сложа руки. Я себе выдумал дело, чтоб не видеть, что кругом… И только один горячий, поднимающий интерес у всех — к наградам. Только о наградах везде и говорят.
Я смотрел на нее, и мне
казалось — вот, в сумраке летнего вечера, над этим прудом с трупом черта, сидит задумчивая и серьезная
Сказка.
Иловайская удивленно вглядывалась в потемки и видела только красное пятно на образе и мелькание печного света на лице Лихарева. Потемки, колокольный звон, рев метели, хромой мальчик, ропщущая Саша, несчастный Лихарев и его речи — всё это мешалось, вырастало в одно громадное впечатление, и мир божий
казался ей фантастичным, полным чудес и чарующих сил. Всё только что слышанное звучало в ее ушах, и жизнь человеческая представлялась ей прекрасной, поэтической
сказкой, в которой нет конца.
— Я слушаю, мне даже очень интересно. Ведь это точно
сказка. Польский граф захватывает убийцу русской княгини и обнаруживает, что вместо оставшейся в живых княжны при дворе русской императрицы фигурирует дворовая девушка, сообщница убийцы своей барыни и барышни… Так,
кажется?..
Казалось, что эти ужасные зрелища забавляли его — он возвращался с видом сердечного удовольствия, шутил, говаривал веселее обыкновенного. В восемь часов шли к вечерне, в десятом Иоанн уходил в спальню, где трое слепых по очереди, один за другим рассказывали ему
сказки. Он слушал их и засыпал, но ненадолго, в полночь вставал, и день его начинался молитвою.