— Савоська обнаковенно пирует, — говорил рыжий пристанский мужик в кожаных вачегах, — а ты его погляди, когда он в работе… Супротив него, кажись, ни единому сплавщику не сплыть; чистенько плавает. И народ не томит напрасной работой, а ежели слово сказал — шабаш,
как ножом отрезал. Под бойцами ни единой барки не убил… Другой и хороший сплавщик, а как к бойцу барка подходит — в ем уж духу и не стало. Как петух, кричит-кричит, руками махает, а, глядишь, барка блина и съела о боец.
Неточные совпадения
Как только внутренности были извлечены наружу, орочи
отрезали печень и положили ее на весло около лодки. Вооружившись
ножами, они стали крошить ее на мелкие кусочки и есть с таким аппетитом, что я не мог удержаться и сам попробовал кусочек печени, предварительно прополоскав его в воде. Ничего особенного.
Как и всякое парное мясо, она была теплая и довольно безвкусная. Я выплюнул ее и пошел к берегу моря.
— На девятую сажень выбежала… Мы этой самой штольней насквозь пройдем весь кряж, и все обозначится, что есть, чего нет. Да и вода показалась.
Как тридцатую сажень кончили, точно
ножом отрезало: везде вода. Во всей даче у нас одно положенье…
Варвара
отрезала кусок булки и, заслушавшись затейливых речей Володина, держала
нож в руке. Острие сверкало. Передонову стало страшно, — а ну,
как вдруг зарежет. Он крикнул...
Это обстоятельство мгновенно,
как ножом,
отрезало беспокойство старика. Всю остальную часть дня работал он так же усердно,
как утром и накануне. О случившемся не было и помину. Выходка Гришки,
как уже сказано, нимало не изменила намерений старого рыбака; и хотя он ни словом, ни взглядом не обнадеживал Акима, тем не менее, однако ж, продолжал оставлять его каждое утро у себя в доме.
Он сознал ясно, что миновал страшную опасность. «Эти люди, — думалось ему, — вот эти-то самые люди, которые еще за минуту не знают, зарежут они или нет, — уж
как возьмут раз
нож в свои дрожащие руки и
как почувствуют первый брызг горячей крови на своих пальцах, то мало того что зарежут, — голову совсем
отрежут „напрочь“,
как выражаются каторжные. Это так».
И если бы не внезапное появление поручика Пирогова, то, без всякого сомнения, Гофман
отрезал бы ни за что ни про что Шиллеру нос, потому что он уже привел
нож свой в такое положение,
как бы хотел кроить подошву.