Неточные совпадения
В начале зимы его перевезли в Лефортовский гошпиталь; оказалось, что в больнице не было ни одной пустой секретной арестантской комнаты; за такой безделицей останавливаться не стоило: нашелся какой-то отгороженный угол без
печи, — положили больного в эту южную веранду и поставили к нему часового. Какова была температура зимой в
каменном чулане, можно понять из того, что часовой ночью до того изнемог от стужи, что пошел в коридор погреться к
печи, прося Сатина не говорить об этом дежурному.
Когда банковские дельцы вошли в город, все уже было кончено. О каком-нибудь спасении не могло быть и речи. В центральных улицах сосредоточивалось теперь главное
пекло. Горели
каменные дома.
Калитка в заборе и пустырь — памятник Великой Двухсотлетней Войны: из земли — голые
каменные ребра, желтые оскаленные челюсти стен, древняя
печь с вертикалью трубы — навеки окаменевший корабль среди
каменных желтых и красных кирпичных всплесков.
Наталья, точно
каменная, стоя у
печи, заслонив чело широкой спиной, неестественно громко сморкалась, каждый раз заставляя хозяина вздрагивать. По стенам кухни и по лицам людей расползались какие-то зелёные узоры, точно всё обрастало плесенью, голова Саввы — как морда сома, а пёстрая рожа Максима — железный, покрытый ржавчиной заступ. В углу, положив длинные руки на плечи Шакира, качался Тиунов, говоря...
Всё вокруг зыбко качалось, кружась в медленном хороводе, а у
печи, как часовой, молча стояла высокая Анка, скрестив руки на груди, глядя в потолок; стояла она, точно
каменная, а глаза её были тусклы, как у мертвеца.
Рабочие, находившиеся на самой верхушке
печи, продолжали без отдыха забрасывать в нее руду и
каменный уголь, которые то и дело подымались наверх в железных вагонетках.
Это горели известковые
печи [Известковые
печи устраняются таким образом: складывается из известкового камня холм величиной с человеческий рост и разжигается дровами или
каменным углем.
Вдоль одной из стен сарая тянулась
каменная платформа, на которой помещалось двадцать пудлинговых
печей, формой напоминавших снятые с колес вагоны.
Завод спускался вниз тремя громадными природными площадями. Во всех направлениях сновали маленькие паровозы. Показываясь на самой нижней ступени, они с пронзительным свистом летели наверх, исчезали на несколько секунд в туннелях, откуда вырывались, окутанные белым паром, гремели по мостам и, наконец, точно по воздуху, неслись по
каменным эстакадам, чтобы сбросить руду и кокс в самую трубу доменной
печи.
Молебен кончился. Квашнин с небрежным видом бросил в яму золотой, но нагнуться с лопаточкой никак не мог это сделал за него Шелковников. Потом вся группа двинулась к доменным
печам, возвышавшимся на
каменных фундаментах своими круглыми черными массивными башнями.
В левом углу — большая русская
печь; в левой,
каменной, стене — дверь в кухню, где живут Квашня, Барон, Настя.
Дверь, очень скромная на вид, обитая железом, вела со двора в комнату с побуревшими от сырости, исписанными углем стенами и освещенную узким окном с железною решеткой, затем налево была другая комната, побольше и почище, с чугунною
печью и двумя столами, но тоже с острожным окном: это — контора, и уж отсюда узкая
каменная лестница вела во второй этаж, где находилось главное помещение.
Дом Григорьева, с парадным крыльцом со двора, состоял из
каменного подвального этажа, занимаемого кухней, служившею в то же время и помещением для людей, и опиравшегося на нем деревянного этажа, представлявшего, как большинство русских домов, венок комнат, расположенных вокруг
печей.
Конечно, следы исполинского пожара еще не были изглажены: огромные обгорелые
каменные дома, кое-как прикрытые старым железом, окна, заделанные деревянными досками с нарисованными на них рамами и стеклами, с красными и закоптелыми полосами и пятнами по стенам, печальными знаками пламени, за три года вылетавшего из всех отверстий здания, пустыри с обгорелыми фундаментами и
печами, заросшие густою травою, искрещенные прямыми тропинками, проложенными и протоптанными расчетливыми пешеходами, самая новизна, свежесть множества деревянных, прекрасной новейшей архитектуры домов, только что отстроенных или строящихся, — все красноречиво говорило о недавнем посещении Европы…
Углы еще покойным барином построены были так: в десятиаршинной
каменной избе, в середине, стояла русская
печь, кругом был колидор (как звали дворовые), а в каждом углу был отгороженный досками угол.
Бросив бесформенный комочек зелени в раскаленную
каменным углем
печь, он долго смотрел, как его враг шипел, съеживался и наконец превратился в нежный снежно-белый комочек золы.
В нижнем этаже приюта помещается огромная прачечная с
каменным полом, с большими медными баками и гигантской печью-плитой.
На заводах Петра и Луки дела шли не так плохо, потому что над ними, худо ли, хорошо ли, наблюдали сами владельцы, но опекуны имущества Григория были не лучше селезневских опекунов и точно так же, разоряя постепенно его заводы, дошли наконец до того, что в один прекрасный день все уцелевшее дорогое движимое имущество селезневского дворца будто бы сгорело в находившейся в конце садовой аллеи
каменной беседке, в которой и печи-то никогда не было!
Со всех сторон виднелись пустыри, с
печами и трубами, и изредка обгорелые стены
каменных домов.