Неточные совпадения
На улице царили голодные псы, но и те не лаяли, а в величайшем порядке предавались изнеженности и распущенности нравов; густой мрак окутывал улицы и
дома; и только в одной из комнат градоначальнической
квартиры мерцал далеко за полночь зловещий свет.
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски подъехали к новому красивому
дому в дальнем квартале. Узнав от вышедшей к ним жены дворника, что Михайлов пускает в свою студию, но что он теперь у себя на
квартире в двух шагах, они послали ее к нему с своими карточками, прося позволения видеть его картины.
На его
квартире никого уже не было
дома: все были на скачках, и лакей его дожидался у ворот. Пока он переодевался, лакей сообщил ему, что уже начались вторые скачки, что приходило много господ спрашивать про него, и из конюшни два раза прибегал мальчик.
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми
квартиру рядом; мы будем жить в большом
доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть
дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
Позвольте узнать вашу
квартиру, вам и заботиться не нужно самим, все будет принесено к вам на
дом».
В
доме были открыты все окна, антресоли были заняты
квартирою учителя-француза, который славно брился и был большой стрелок: приносил всегда к обеду тетерек или уток, а иногда и одни воробьиные яйца, из которых заказывал себе яичницу, потому что больше в целом
доме никто ее не ел.
В тот же день, но уже вечером, часу в седьмом, Раскольников подходил к
квартире матери и сестры своей, — к той самой
квартире в
доме Бакалеева, где устроил их Разумихин.
Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного
дома и походила более на шкаф, чем на
квартиру.
— Кого? Меня! За одну фантазию нос отвинчу!
Дом Починкова, нумер сорок семь, в
квартире чиновника Бабушкина…
— Я Родион Романыч Раскольников, бывший студент, а живу в
доме Шиля, здесь в переулке, отсюда недалеко, в
квартире нумер четырнадцать. У дворника спроси… меня знает. — Раскольников проговорил все это как-то лениво и задумчиво, не оборачиваясь и пристально смотря на потемневшую улицу.
В подобных мелких
квартирах таких
домов почти всё такие звонки.
Контора была от него с четверть версты. Она только что переехала на новую
квартиру, в новый
дом, в четвертый этаж. На прежней
квартире он был когда-то мельком, но очень давно. Войдя под ворота, он увидел направо лестницу, по которой сходил мужик с книжкой в руках; «дворник, значит; значит, тут и есть контора», и он стал подниматься наверх наугад. Спрашивать ни у кого ни об чем не хотел.
Этот
дом стоял весь в мелких
квартирах и заселен был всякими промышленниками — портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.
Сама бывшая хозяйка его, мать умершей невесты Раскольникова, вдова Зарницына, засвидетельствовала тоже, что, когда они еще жили в другом
доме, у Пяти Углов, Раскольников во время пожара, ночью, вытащил из одной
квартиры, уже загоревшейся, двух маленьких детей и был при этом обожжен.
Ну, а прежнюю
квартиру, — помню только, что у Пяти Углов, — Харламова
дом.
— Ура! — закричал Разумихин, — теперь стойте, здесь есть одна
квартира, в этом же
доме, от тех же хозяев. Она особая, отдельная, с этими нумерами не сообщается, и меблированная, цена умеренная, три горенки. Вот на первый раз и займите. Часы я вам завтра заложу и принесу деньги, а там все уладится. А главное, можете все трое вместе жить, и Родя с вами… Да куда ж ты, Родя?
— Я, конечно, не мог собрать стольких сведений, так как и сам человек новый, — щекотливо возразил Петр Петрович, — но, впрочем, две весьма и весьма чистенькие комнатки, а так как это на весьма короткий срок… Я приискал уже настоящую, то есть будущую нашу
квартиру, — оборотился он к Раскольникову, — и теперь ее отделывают; а покамест и сам теснюсь в нумерах, два шага отсюда, у госпожи Липпевехзель, в
квартире одного моего молодого друга, Андрея Семеныча Лебезятникова; он-то мне и
дом Бакалеева указал…
Из
дома на дворе перебрались в
дом окнами на улицу, во второй этаж отремонтированной для них уютной
квартиры.
Ворота всех
домов тоже были заперты, а в окнах
квартиры Любомудрова несколько стекол было выбито, и на одном из окон нижнего этажа сорвана ставня. Калитку отперла Самгину нянька Аркадия, на дворе и в саду было пусто, в
доме и во флигеле тихо. Саша, заперев калитку, сказала, что доктор уехал к губернатору жаловаться.
Прошло человек тридцать каменщиков, которые воздвигали пятиэтажный
дом в улице, где жил Самгин, почти против окон его
квартиры, все они были, по Брюсову, «в фартуках белых». Он узнал их по фигуре артельного старосты, тощего старичка с голым черепом, с плюшевой мордочкой обезьяны и пронзительным голосом страдальца.
Со двора
дома, напротив
квартиры Самгина, выносили деревянное сооружение, в котором болтался куль, набитый соломой.
— Связь с комитетом напрасно отрицаете. Дознанием установлено, что
дом вашей матушки — штаб-квартира большевиков. Так-то-с…
— Должно быть, есть люди, которым все равно, что защищать. До этой
квартиры мы с мужем жили на Бассейной, в
доме, где квартировала графиня или княгиня — я не помню ее фамилии, что-то вроде Мейендорф, Мейенберг, вообще — мейен. Так эта графиня защищала право своей собачки гадить на парадной лестнице…
Квартиру нашли сразу, три маленьких комнаты во втором этаже трехэтажного
дома, рыжего, в серых пятнах...
— Он сообщал адрес, и через некоторое время Самгин сидел в
доме Российского страхового общества, против манежа, в
квартире, где, почему-то, воздух был пропитан запахом керосина.
Болезнь и лень, воспитанная ею, помешали Самгину своевременно хлопотать о переводе в московский университет, а затем он решил отдохнуть, не учиться в этом году. Но
дома жить было слишком скучно, он все-таки переехал в Москву и в конце сентября, ветреным днем, шагал по переулкам, отыскивая
квартиру Лидии.
— Второй переулок направо,
дом девять,
квартира Зосимова, — скорее! Я Володьку выручу…
Полковник Васильев не преувеличил:
дом — действительно штаб-квартира большевиков; наверху у доктора и во флигеле Спивак было шумно, как на вокзале.
Все это приняло в глазах Самгина определенно трагикомический характер, когда он убедился, что верхний этаж
дома, где жил овдовевший доктор Любомудров, — гнездо людей другого типа и, очевидно, явочная
квартира местных большевиков.
— Где ж ты обедаешь? — спросил Тарантьев. — Диво, право: Обломов гуляет в роще, не обедает
дома… Когда ж ты на квартиру-то? Ведь осень на дворе. Приезжай посмотреть.
— Скажи хозяйке
дома, — говорил Обломов, — что я хочу с ней видеться: я нанял здесь
квартиру…
«
Квартира, которую я занимаю во втором этаже
дома, в котором вы предположили произвести некоторые перестройки, вполне соответствует моему образу жизни и приобретенной, вследствие долгого пребывания в сем
доме, привычке. Известясь через крепостного моего человека, Захара Трофимова, что вы приказали сообщить мне, что занимаемая мною
квартира…»
— Да где бываю! Мало где бываю, все
дома сижу: вот план-то тревожит меня, а тут еще
квартира… Спасибо, Тарантьев хотел постараться, приискать…
Три дня сряду ездил он в город к Ольге и обедал у них, под предлогом, что у него там еще не устроено, что на этой неделе он съедет и оттого не располагается на новой
квартире, как
дома.
Его почти ничто не влекло из
дома, и он с каждым днем все крепче и постояннее водворялся в своей
квартире.
Обломов отправился на Выборгскую сторону, на новую свою
квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без
домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями из грязи.
В Гороховой улице, в одном из больших
домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей
квартире, Илья Ильич Обломов.
Ольга поехала с теткой с визитом до обеда, а он пошел глядеть
квартиры поблизости. Заходил в два
дома; в одном нашел
квартиру в четыре комнаты за четыре тысячи ассигнациями, в другом за пять комнат просили шесть тысяч рублей.
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись в сторону, и покачал головой. Обломов не поленился, написал, что взять с собой и что оставить
дома. Мебель и прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти на
квартиру к куме, на Выборгскую сторону, запереть их в трех комнатах и хранить до возвращения из-за границы.
— Где сыщешь другую этакую, — говорил Обломов, — и еще второпях?
Квартира сухая, теплая; в
доме смирно: обокрали всего один раз! Вон потолок, кажется, и непрочен: штукатурка совсем отстала, — а все не валится.
Он не договорил и задумался. А он ждал ответа на свое письмо к жене. Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке
квартиры, чтобы ей прислали… теплый салоп, оставшийся
дома, и дала свой адрес, а о муже не упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее письмо — с призывом, говорил о своей дружбе, даже о любви…
За отсутствием Татьяны Марковны Тушин вызвался быть хозяином Малиновки. Он называл ее своей зимней
квартирой, предполагая ездить каждую неделю, заведовать
домом, деревней и прислугой, из которой только Василиса, Егор, повар и кучер уезжали с барыней в Новоселово. Прочие все оставались на месте, на своем положении. Якову и Савелью поручено было состоять в распоряжении Тушина.
Так мечтая и весь закопавшись в фантазию, я и не заметил, что дошел наконец до
дому, то есть до маминой
квартиры.
— Он у себя
дома, я вам сказала. В своем вчерашнем письме к Катерине Николаевне, которое я передала, он просил у ней, во всяком случае, свидания у себя на
квартире, сегодня, ровно в семь часов вечера. Та дала обещание.
— Случилось так, — продолжал я, — что вдруг, в одно прекрасное утро, явилась за мною друг моего детства, Татьяна Павловна, которая всегда являлась в моей жизни внезапно, как на театре, и меня повезли в карете и привезли в один барский
дом, в пышную
квартиру.
Вдруг однажды Николай Семенович, возвратясь домой, объявил мне (по своему обыкновению, кратко и не размазывая), чтобы я сходил завтра на Мясницкую, в одиннадцать часов утра, в
дом и
квартиру князя В—ского, и что там приехавший из Петербурга камер-юнкер Версилов, сын Андрея Петровича, и остановившийся у товарища своего по лицею, князя В—ского, вручит мне присланную для переезда сумму.
Дома Версилова не оказалось, и ушел он действительно чем свет. «Конечно — к маме», — стоял я упорно на своем. Няньку, довольно глупую бабу, я не расспрашивал, а кроме нее, в
квартире никого не было. Я побежал к маме и, признаюсь, в таком беспокойстве, что на полдороге схватил извозчика. У мамы его со вчерашнего вечера не было. С мамой были лишь Татьяна Павловна и Лиза. Лиза, только что я вошел, стала собираться уходить.
Их казенную
квартиру до мелочи помню, и всех этих дам и девиц, которые теперь все так здесь постарели, и полный
дом, и самого Андроникова, как он всю провизию, птиц, судаков и поросят, сам из города в кульках привозил, а за столом, вместо супруги, которая все чванилась, нам суп разливал, и всегда мы всем столом над этим смеялись, и он первый.
Ни Альфонсинки, ни хозяина уже давно не было
дома. Хозяйку я ни о чем не хотел расспрашивать, да и вообще положил прекратить с ними всякие сношения и даже съехать как можно скорей с
квартиры; а потому, только что принесли мне кофей, я заперся опять на крючок. Но вдруг постучали в мою дверь; к удивлению моему, оказался Тришатов.
Прибыв на место, я прошел в углубление двора обозначенного в объявлении
дома и вошел в
квартиру госпожи Лебрехт.