Неточные совпадения
Погода была ясная. Всё утро шел частый, мелкий дождик и теперь недавно прояснило. Железные кровли, плиты тротуаров, голыши мостовой,
колеса и кожи, медь и жесть
экипажей, — всё ярко блестело на майском солнце. Было 3 часа и самое оживленное время на улицах.
Подложили цепи под
колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь, в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять в год проезжает, не вылезая из своего тряского
экипажа.
Хотя день был очень хорош, но земля до такой степени загрязнилась, что
колеса брички, захватывая ее, сделались скоро покрытыми ею, как войлоком, что значительно отяжелило
экипаж; к тому же почва была глиниста и цепка необыкновенно.
Когда он таким образом разговаривал, кушая поросенка, которого оставался уже последний кусок, послышался стук
колес подъехавшего
экипажа.
Ситников, который расхаживал, бойко посвистывая, вокруг
колес своего
экипажа, только рот разинул, услышав эти слова, а Аркадий хладнокровно вынул свои вещи из его коляски, сел возле Базарова — и, учтиво поклонившись своему бывшему спутнику, крикнул: «Трогай!» Тарантас покатил и скоро исчез из вида…
Он усмехался, слушая наивные восторги, и опасливо смотрел через очки вниз. Спуск был извилист, крут, спускались на тормозах,
колеса отвратительно скрежетали по щебню. Иногда серая лента дороги изгибалась почти под прямым углом; чернобородый кучер туго натягивал вожжи,
экипаж наклонялся в сторону обрыва, усеянного острыми зубами каких-то необыкновенных камней. Это нервировало, и Самгин несколько раз пожалел о том, что сегодня Варвара разговорчива.
Он пролетел, сопровождаемый тысячеголосым ревом, такой же рев и встречал его. Мчались и еще какие-то
экипажи, блестели мундиры и ордена, но уже было слышно, что лошади бьют подковами,
колеса катятся по камню и все вообще опустилось на землю.
Чуть вал ударит посильнее — и обдаст шумной пеной
колеса нашего
экипажа, лошади фыркали и бросались в сторону.
Чрез полчаса нагнали меня наши
экипажи. Я было хотел сесть, но они, не обращая на меня внимания, промчались мимо, повернули за утес направо, и чрез пять минут стук
колес внезапно прекратился. Они где-то остановились.
Колесо готово уже было раздавить маленькое детское тельце, как он с силой, какую дает только отчаяние, одним движением перевернул тяжелый
экипаж, и девочка осталась цела и невредима.
По лесу гулко разносился треск, производимый
колесами нашего грузного
экипажа.
Из переулка поворачивал на такой же, как и наша, косматой лошаденке странный
экипаж. Действительно, какая-то гитара на
колесах. А впереди — сиденье для кучера. На этой «гитаре» ехали купчиха в салопе с куньим воротником, лицом и ногами в левую сторону, и чиновник в фуражке с кокардой, с портфелем, повернутый весь в правую сторону, к нам лицом.
Говор многоголосной толпы, выкрикивания евреев-факторов, стук
экипажей — весь этот грохот, катившийся какою-то гигантскою волной, остался сзади, сливаясь в одно беспрерывное, колыхавшееся, подобно волне, рокотание. Но и здесь, хотя толпа была реже, все же то и дело слышался топот пешеходов, шуршание
колес, людской говор. Целый обоз чумаков выезжал со стороны поля и, поскрипывая, грузно сворачивал в ближайший переулок.
Слепой ездил ловко и свободно, привыкнув прислушиваться к топоту других коней и к шуршанию
колес едущего впереди
экипажа. Глядя на его свободную, смелую посадку, трудно было бы угадать, что этот всадник не видит дороги и лишь привык так смело отдаваться инстинкту лошади. Анна Михайловна сначала робко оглядывалась, боясь чужой лошади и незнакомых дорог, Максим посматривал искоса с гордостью ментора и с насмешкой мужчины над бабьими страхами.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и
экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под
колесами деревянный мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога от р. Березайки пошла прямо в гору.
На крутом спуске мы все выходим из
экипажей и иногда вперегонки бежим до моста, между тем как Василий и Яков, подтормозив
колеса, с обеих сторон руками поддерживают карету, как будто они в состоянии удержать ее, ежели бы она упала.
— Вотан, барин-от… Уррра-а-а-а!.. — неистово орал какой-то мастеровой, в порыве энтузиазма хватаясь за
колесо останавливавшегося
экипажа.
Тарантас едва может уставиться на нем, и задние
колеса, только вполовину уместившиеся на накате, ежеминутно угрожают скатиться в воду и увлечь за собою весь
экипаж.
В ушах ваших еще остается впечатление звуков колокольчика, впечатление шума, производимого
колесами вашего
экипажа.
Дрожки на огромных
колесах, высочайших рессорах и с неуклюжими козлами принадлежали к разряду тех
экипажей, которые называются адамовскими.
Сталкиваясь штыками и толпясь полками,
экипажами и ополчениями, жалась пехота, проталкивались конные офицеры с приказаниями, плакали и умоляли жители и денщики с клажею, которую не пропускали; шумя
колесами, пробивалась к бухте артиллерия, торопившаяся убираться.
Среди
экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска
колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие — принимая во внимание обстоятельства — почти развратное, так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по трапу неизвестной молодой девушки, по-видимому небогатой, но, казалось, одаренной тайнами подчинять себе место, людей и вещи.
Как сейчас помню — горбатый старик извозчик на ободранной кляче, запряженной в «Калибер»,
экипаж, напоминающий гитару, лежащую на четырех
колесах.
Около
экипажей суматоха была еще безобразнее: испуганные лошади храпели, взвивались на дыбы и не давались зануздывать;
колеса сцеплялись с
колесами, и слышался треск ломающихся осей; инженеры выкрикивали по именам своих кучеров, озлобленно ругавшихся между собою. В общем, получалось впечатление того оглушительного хаоса, который бывает только на больших ночных пожарах. Кого-то переехали или, может быть, раздавили. Был слышен вопль.
Вы видите целую массу обуреваемых жаждою жизни людей и только удивляетесь храбрости, с которою они рискуют попасть под
колеса конножелезнодорожных вагонов и скачущих взад и вперед
экипажей.
Послышался шум
экипажа. Уже светало. Коляска проехала мимо, повернула и, скрипя
колесами по мокрому песку, остановилась около дома. В коляске сидели двое.
Даже за столом не клали возле него ножа и старались удалить все, чем бы мог он себя ударить; но он в скором времени нашел новый случай и бросился под
колеса проезжавшего
экипажа.
Только разве очень искусный фокусник мог бы поставить на этой насыпи
экипаж так, чтобы он стоял прямо, обыкновенно же
экипаж всегда находится в положений, которое, пока вы не привыкли, каждую минуту заставляет вас кричать: «Ямщик, мы опрокидываемся!» То правые
колеса погружаются в глубокую колею, а левые стоят на вершинах гор, то два
колеса увязли в грязи, третье на вершине, а четвертое болтается в воздухе…
На небе брезжит утренняя заря. Холодно… Ямщики еще не выехали со двора, но уж говорят: «Ну, дорога, не дай господи!» Едем сначала по деревне… Жидкая грязь, в которой тонут
колеса, чередуется с сухими кочками и ухабами; из гатей и мостков, утонувших в жидком навозе, ребрами выступают бревна, езда по которым у людей выворачивает души, а у
экипажей ломает оси…
Но в это время послышался треск
колес, и два легких
экипажа промелькнули за канавой и частоколом.
Но что за мука! Надевши сюртук, доктор опять ложится. Нелли поднимает его и тащит в переднюю… В передней долгая, мучительная возня с калошами, шубой… Пропала шапка… Но вот, наконец, Нелли сидит в
экипаже. Возле нее доктор. Теперь остается только проехать сорок верст, и у ее мужа будет медицинская помощь. Над землей висит тьма: зги не видно… Дует холодный зимний ветер. Под
колесами мерзлые кочки. Кучер то и дело останавливается и раздумывает, какой дорогой ехать…
Во Владимире я нашел покинутый мною тарантас, который мог еще служить свою службу, так как на
колесах было удобнее ехать, чем на санях, — и я тронулся в путь в моем
экипаже.
Экипаж выехал на замощенные улицы и шум
колес о камни вывел его из оцепенения. Не открывая глаз, он начал соображать.
Изредка из некоторых окон как бы всполошенные звуками
колес единственного въехавшего
экипажа повысунулись женские фигуры в растрепанных прическах, с помятыми лицами и сонными глазами.
Другой
экипаж для передвижения это — «фудутунка», маленькая кибиточка на двух больших
колёсах, в которой запряжены одна, две или три лошади «цугом».