Неточные совпадения
Спать он лег, чувствуя себя раздавленным, измятым, и проснулся, разбуженный стуком в дверь, горничная будила его к поезду. Он быстро вскочил с постели и несколько секунд стоял, закрыв глаза, ослепленный удивительно ярким блеском утреннего солнца. Влажные листья деревьев за открытым окном тоже ослепительно
сияли, отражая в хрустальных каплях дождя разноцветные, короткие и острые лучики. Оздоровляющий запах сырой земли и цветов наполнял
комнату; свежесть утра щекотала кожу. Клим Самгин, вздрагивая, подумал...
Обломов
сиял, идучи домой. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы. Так он и вошел к себе в
комнату — и вдруг сиянье исчезло и глаза в неприятном изумлении остановились неподвижно на одном месте: в его кресле сидел Тарантьев.
Любовь Андреевна. Минут через десять давайте уже в экипажи садиться… (Окидывает взглядом
комнату.) Прощай, милый дом, старый дедушка. Пройдет зима, настанет весна, а там тебя уже не будет, тебя сломают. Сколько видели эти стены! (Целует горячо дочь.) Сокровище мое, ты
сияешь, твои глазки играют, как два алмаза. Ты довольна? Очень?
В этот достопамятный день все обедают в
комнате бабушки, на всех лицах
сияет радость, и за обедом, во время пирожного, дворецкий, с прилично-величавой и вместе веселой физиономией, приносит завернутую в салфетку бутылку шампанского.
Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко, но как светло оно
сияло, как тепло оно грело! На улицах было сухо; недаром же говорят старожилы, что какая ни будь дурная погода на шестой неделе поста, страстная все дело исправит, и к светлому празднику будет сухо и тепло. Мне сделалось скучно в
комнате одному, и я вышел на улицу, чтоб на народ поглядеть.
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи,
сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа из клуба, в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным
комнатам.
Сени и первые две
комнаты были темны, но в последней, в которой Кириллов жил и пил чай,
сиял свет и слышался смех и какие-то странные вскрикивания.
Егор Егорыч с нервным вниманием начал прислушиваться к тому, что происходило в соседних
комнатах. Он ждал, что раздадутся плач и рыдания со стороны сестер; этого, однако, не слышалось, а, напротив, скоро вошли к нему в
комнату обе сестры, со слезами на глазах, но, по-видимому, сохранившие всю свою женскую твердость. Вслед за ними вошел также и Антип Ильич, лицо которого
сияло полным спокойствием.
Я вошел в
комнату, взглянул на деда и едва удержался от смеха — он действительно был доволен, как ребенок, весь
сиял, сучил ногами и колотил лапками в рыжей шерсти по столу.
Окно в его
комнате было открыто, сквозь кроны лип, подобные прозрачным облакам, тихо
сияло лунное небо, где-то далеко пели песни, бубен бил, а в монастыре ударяли в колокол печально ныла медь.
«Рендич», — подумали оба, но стучавший проговорил по-русски: «Можно войти?» Елена и Инсаров переглянулись с изумлением, и, не дождавшись их ответа, вошел в
комнату щегольски одетый человек, с маленьким, остреньким лицом и бойкими глазками. Он весь
сиял, как будто только что выиграл огромные деньги или услышал приятнейшую новость.
Комната моя была чиста, свежа; пред большим образом спасителя ярко
сияла лампада; вещи мои были разложены с такой аккуратностью и с таким порядком, с каким я сам разложить их никогда не сумел бы.
Татьяна Власьевна хлопотала в другой
комнате около стола, уставленного бутылками. Алая шёлковая кофточка ярким пятном рисовалась на белых обоях стены, маленькая женщина носилась по
комнате подобно бабочке, на лице у неё
сияла гордость домовитой хозяйки, у которой всё идёт прекрасно. Раза два Илья видел, что она ловкими, едва заметными знаками зовёт его к себе, но он не шёл к ней и чувствовал удовольствие от сознания, что это беспокоит её.
Она то и дело появлялась в
комнате. Ее лицо
сияло счастьем, и глаза с восторгом осматривали черную фигуру Тараса, одетого в такой особенный, толстый сюртук с карманами на боках и с большими пуговицами. Она ходила на цыпочках и как-то все вытягивала шею по направлению к брату. Фома вопросительно поглядывал на нее, но она его не замечала, пробегая мимо двери с тарелками и бутылками в руках.
Митя бегал в сереньких брючках, в кожаной фуражке, сдвинутой на затылок, на рыжем лице его блестел пот, а в глазах
сияла хмельная, зеленоватая радость. Вчера ночью он крепко поссорился с женою; Яков слышал, как из окна их
комнаты в сад летел сначала громкий шёпот, а потом несдерживаемый крик Татьяны...
Писарев исповедался, приобщился спокойно и твердо, и когда я вошел к нему в
комнату, то был поражен выражением его лица: на нем
сияла светлая радость!
Даже здесь, в душной, пропитанной тяжелым запахом
комнате, чувствовалось, что там, за окном, стоит бодрый и холодный осенний день,
сияет яркое, но негреющее солнце и тянет крепким ароматом увядающего листа.
Берется за свою шляпу; тому же примеру следуют и все прочие; Андашевский начинает даже при этом насвистывать одну из арий; Ольга Петровна весело натягивает свои перчатки; физиономии директоров
сияют удовольствием; вдруг в дверях из задних
комнат показывается граф Зыров.
О, я ведь знаю, что ее должны унести, я не безумный и не брежу вовсе, напротив, никогда еще так ум не
сиял, — но как же так опять никого в доме, опять две
комнаты, и опять я один с закладами.
Таково вышло первое свиданье после долгой разлуки… И Бог знает, чем бы оно кончилось, если б сидевшей в смежной
комнате Татьяне Андревне не послышался тихий сдержанный голос Никитушки. Распахнув быстро двери, вбежала она и,
сияя весельем и радостью, обняла Меркулова, горячо целовала его и кропила слезами омрачившееся его лицо.
Когда, несколько успокоенная, я вернулась в
комнату, то увидела мою мать, сидящую у ног деда… Его рука лежала на ее чернокудрой голове, и в глазах обоих
сияла радость.
Агапов, ласково и торжествующе улыбаясь, ходил с милиционером по крестьянским хатам и отбирал свою мебель, посуду и белье. Вечерами же писал в контрразведку длинный доклад с характеристикою всех дачников и крестьян. Бубликов немедленно высадил из квартиры княгиню Андожскую. Все
комнаты своей гостиницы он сдал наехавшим постояльцам. Круглая голова его, остриженная под нолевой номер,
сияла, как арбуз, облитый прованским маслом.
И эта мысль так понравилась Вывертову, что он
просиял и даже попросил есть. Теперь он, озаренный новым решением, ходит по
комнатам, язвительно улыбается и мечтает...
— Вы очень милы, — отвечала она и снова обвела
комнату взглядом, в котором читалось ее желание, чтобы визит посетителей сошел как можно короче. Когда же граф сказал ей, что они только выпьют у нее чашку шоколада и сейчас же уедут, то она
просияла и, забыв роль больной, живо вышла из
комнаты отдать приказания служанке, а граф в это время спросил своего спутника...
Иногда он быстро выпрямлялся, выставлял ногу; и чистый лоб, и блестящий взгляд, которым он окидывал
комнату,
сияли гордостию, величием, сознанием власти.
Перечитала Лелька написанное, вырвала страницу вместе с выпискою о марсельской стачке, разорвала на мелкие кусочки и выбросила в окошко. Край неба над соснами
сиял неугасным светом. Лелька в колебании постояла у окна и вышла из
комнаты.
— Да ничего, пустяки, — сказала Наташа, еще светлее
просияв улыбкой; — я только хотела сказать про Петю: нынче няня подходит взять его от меня, он засмеялся, зажмурился и прижался ко мне — верно думал, что спрятался. — Ужасно мил. — Вот он кричит. Ну, прощай! — И она пошла из
комнаты.
— Ну уж вечно растеряет всё, — сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в
комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное,
просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.