Неточные совпадения
Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу, и даже лицо
служанки, обязанной ему прислуживать и заглядывавшей иногда в его
комнату, возбуждало в нем желчь и конвульсии.
Он постучал в дверь; ему отперла мать. Дунечки дома не было. Даже и
служанки на ту пору не случилось. Пульхерия Александровна сначала онемела от радостного изумления; потом схватила его за руку и потащила в
комнату.
— А ведь я к вам уже заходил третьего дня вечером; вы и не знаете? — продолжал Порфирий Петрович, осматривая
комнату, — в
комнату, в эту самую, входил. Тоже, как и сегодня, прохожу мимо — дай, думаю, визитик-то ему отдам. Зашел, а
комната настежь; осмотрелся, подождал, да и
служанке вашей не доложился — вышел. Не запираете?
Прогнать
служанку было невозможно, и все время, пока Фекла накладывала дров и раздувала огонь, я все ходил большими шагами по моей маленькой
комнате, не начиная разговора и даже стараясь не глядеть на Лизу.
Все эти
комнаты стояли совсем пустыми и необитаемыми, потому что больной старик жался лишь в одной комнатке, в отдаленной маленькой своей спаленке, где прислуживала ему старуха
служанка, с волосами в платочке, да «малый», пребывавший на залавке в передней.
В
комнату вошла
служанка, молоденькая девушка.
— Поди, Маша, в свою
комнату и не беспокойся. — Маша поцеловала у него руку и ушла скорее в свою
комнату, там она бросилась на постелю и зарыдала в истерическом припадке.
Служанки сбежались, раздели ее, насилу-насилу успели ее успокоить холодной водой и всевозможными спиртами, ее уложили, и она впала в усыпление.
Сверх дня рождения, именин и других праздников, самый торжественный сбор родственников и близких в доме княжны был накануне Нового года. Княжна в этот день поднимала Иверскую божию матерь. С пением носили монахи и священники образ по всем
комнатам. Княжна первая, крестясь, проходила под него, за ней все гости, слуги,
служанки, старики, дети. После этого все поздравляли ее с наступающим Новым годом и дарили ей всякие безделицы, как дарят детям. Она ими играла несколько дней, потом сама раздаривала.
— Эмиль! Что такое? Эмиль! — послышалось за дверью — и в
комнату проворными шагами вошла опрятно одетая дама с серебристо-седыми волосами и смуглым лицом. Мужчина пожилых лет выступал за нею следом; голова
служанки мелькнула у него за плечами.
Служанки, редко бывавшие в
комнатах и в бытность Эльчанинова, теперь совершенно поселились в избах.
(
Комната в доме Марьи Дмитревны, матери Владимира; зеленые обои. Столик и кресла. У окна Аннушка, старая
служанка, шьет что-то. Слышен шум ветра и дождя.)
Я никогда не забуду этого важнейшего дня в моей жизни. Он был день свежий и ясный. Солнце ярко обливало своим сверканьем деревья, на полуобнаженных ветвях которых слабо качались пожелтевшие и озолотившиеся листья, в гроздах красной рябины тяжело шевелились ожиревшие дрозды. Баронессы и Лины не было дома,
служанка работала на кухне, Аврора качалась с книгою в руках в своем гамаке, а я составлял служебный отчет в своей
комнате. Ради прекрасного дня окна в сад у меня были открыты.
Клеопатра Сергеевна. Поздно уж теперь! Достаточно, что ты мне раз это сказал. Я все теперь прочла, что таилось у тебя на душе в отношении меня. Теперь я не жена больше ваша, а раба и
служанка, которая пока остается в вашем доме затем, чтобы получить приказание, что она должна делать, чтобы расплатиться с вами за тот кусок хлеба, который вы ей давали, и за те тряпки, в которые вы ее одевали. Буду ожидать ваших приказаний!.. (Идет в свою
комнату.)
Я досадливо махнула рукой, давая понять, что не нуждаюсь в услугах странной
служанки, но вместо того, чтобы уйти, Мариам преспокойно уселась на полу, скрестив по-турецки ноги, мыча на всю
комнату и странно жестикулируя. Ее пустые, бессмысленные глаза были обращены ко мне. От этого неживого взгляда делалось тяжело и холодно на душе.
Ничто не подействовало на нее: ни увещания, ни строгость, ни ограничение в пище, одежде и вообще в потребностях жизни, ни разлучение со
служанкой, ни постоянное, наконец, присутствие караульных солдат в ее
комнате.
— Вы очень милы, — отвечала она и снова обвела
комнату взглядом, в котором читалось ее желание, чтобы визит посетителей сошел как можно короче. Когда же граф сказал ей, что они только выпьют у нее чашку шоколада и сейчас же уедут, то она просияла и, забыв роль больной, живо вышла из
комнаты отдать приказания
служанке, а граф в это время спросил своего спутника...
Увидав гостя,
служанка перестала удерживать, а странная фигура, робко поклонившись, шатаясь на согнутых ногах, вошла в
комнату.
— Ах, уж этот мне Альберт, — вот где сидит, — отвечала хозяйка. — Аннушка! положите его где-нибудь в
комнате, — обратилась она к
служанке.
В углу этой
комнаты горбатая
служанка мыла посуду, и вся мебель состояла в деревянных голых столах и лавках.
— Кто это такой? — спросил он шепотом у
служанки, когда странная фигура прошла в
комнату, из которой слышались танцы.
За дверью встретила молодую девушку одна из придворных
служанок и провела в приготовленные ей, по приказанию ее величества,
комнаты.
Араб с своею соотечественницею отошли в сторону, чтобы потосковать о родине, шепнуть друг другу слово любви и между тем задержать в коридоре
служанку княжны, вышедшую за завтраком. Мариула поспешила закрыть свое безобразие, но, за скоростью и боязнью, сделала это так неловко, что при входе ее в
комнату страшный глаз ее, будто впадина в черепе мертвеца, и багровые швы, которыми было исписано полулицо, первые бросились в глаза княжны.
Посреди этой воплощенной зимы пал цветок, только что распустившийся: девушка лет шестнадцати — по одежде ее, по месту, которое занимает в углублении
комнаты, должно принять ее за
служанку.
Испуганная арабка с трудом дотащила ее до ее
комнаты. Было в ней темно.
Служанка спала или притворялась спящею. Мариорица не велела будить ее, не велела зажигать свечу. Сильные конвульсии перебирали ее; по временам слышен был скрежет зубов, но она старалась, сколько могла, поглотить в себе ужасные муки…
Степан вышел, и через минуту в
комнату вошла бойкая и расторопная молодая девушка, брюнетка, с миловидным, несколько нахальным лицом. Это была
служанка, нанятая исполнительным камердинером и получившая от него точные инструкции обращения и разговора со своей молодой госпожой.
После ужина всех призреваемых в вышеозначенном отделении, в 7 часов, положили спать. Каждая легла на своей койке. Точно так же легли спать и те пять женщин, которые ночью скоропостижно умерли. Они легли на тех самых постелях и в тех самых
комнатах, в которых утром
служанка Кирсанова нашла их мертвыми.