Неточные совпадения
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо
край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная
теньПолмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.
Утром, выпив кофе, он стоял у окна, точно на
краю глубокой ямы, созерцая быстрое движение
теней облаков и мутных пятен солнца по стенам домов, по мостовой площади. Там, внизу, как бы подчиняясь игре света и
тени, суетливо бегали коротенькие люди, сверху они казались почти кубическими, приплюснутыми к земле, плотно покрытой грязным камнем.
С этим он и уснул, а утром его разбудил свист ветра, сухо шумели сосны за окном, тревожно шелестели березы; на синеватом полотнище реки узорно курчавились маленькие волнишки. Из-за реки плыла густо-синяя туча, ветер обрывал ее
край, пышные клочья быстро неслись над рекою, поглаживая ее дымными
тенями. В купальне кричала Алина. Когда Самгин вымылся, оделся и сел к столу завтракать — вдруг хлынул ливень, а через минуту вошел Макаров, стряхивая с волос капли дождя.
Придерживая очки, Самгин взглянул в щель и почувствовал, что он как бы падает в неограниченный сумрак, где взвешено плоское, правильно круглое пятно мутного света. Он не сразу понял, что свет отражается на поверхности воды, налитой в чан, — вода наполняла его в уровень с
краями, свет лежал на ней широким кольцом; другое, более узкое, менее яркое кольцо лежало на полу, черном, как земля. В центре кольца на воде, — точно углубление в ней, — бесформенная
тень, и тоже трудно было понять, откуда она?
Их узорчатые
края, пушистые и легкие, как хлопчатая бумага, медленно, но видимо изменялись с каждым мгновением: они таяли, эти облака, и от них не падало
тени.
Бренчанье гальки удалялось по направлению к реке, и вдруг я увидел на
краю отмели около воды какую-то длинную
тень.
Внешний
край этой
тени был пурпуровый, и чем ниже спускалось солнце, тем выше поднимался теневой сегмент.
Идем скорей! Бледнеют
тени ночи.
Смотри, заря чуть видною полоской
Прорезала восточный неба
край,
Растет она, яснее, ширясь: это
Проснулся день и раскрывает веки
Светящих глаз. Пойдем! Пора приспела
Встречать восход Ярила-Солнца. Гордо
Перед толпой покажет Солнцу Лель
Любимую свою подругу.
Бахметев имел какую-то
тень влияния или, по крайней мере, держал моего отца в узде. Когда Бахметев замечал, что мой отец уж через
край не в духе, он надевал шляпу и, шаркая по-военному ногами, говорил...
Банды появились уже и в нашем
крае. Над жизнью города нависала зловещая
тень. То и дело было слышно, что тот или другой из знакомых молодых людей исчезал. Ушел «до лясу». Остававшихся паненки иронически спрашивали: «Вы еще здесь?» Ушло до лясу несколько юношей и из пансиона Рыхлинского…
Едва эта мысль мелькнула в моем мозгу, как я сорвался с места и побежал к полоске, которая выступала все отчетливее по мере того, как я к ней приближался. Действительно, это была лыжница. Один
край ее был освещен солнцем, другой находился в
тени — эту
тень я и заметил, когда был около нарт.
Обычные виды: былая краса
Пустынного русского
края,
Угрюмо шумят строевые леса,
Гигантские
тени бросая;
Равнины покрыты алмазным ковром,
Деревни в снегу потонули,
Мелькнул на пригорке помещичий дом,
Церковные главы блеснули…
Вернулась Ванда. Она медленно, осторожно уселась на
край Жениной постели, там, где падала
тень от лампового колпака. Из той глубокой, хотя и уродливой душевной деликатности, которая свойственна людям, приговоренным к смерти, каторжникам и проституткам, никто не осмелился ее спросить, как она провела эти полтора часа. Вдруг она бросила на стол двадцать пять рублей и сказала...
Я сел на
край гроба, в ногах его, оглянулся: бугроватое кладбище тесно заставлено серыми крестами,
тени, размахнувшись, легли на могилы, обняли их щетинистые холмы.
Быстроглазый Хан-Магома, выбежав на один
край кустов, высмотрел в темноте черные
тени конных и пеших, приближавшихся к кустам.
Запад потухал. Тучка бродила по небу, блуждала, подкрадывалась, — мягкая обувь у туч, — подсматривала. На ее темных
краях загадочно улыбался темный отблеск. Над речкою, что текла меж садом и городом,
тени домов да кустов колебались, шептались, искали кого-то.
Уже длинная
тень от дома покосилась на юг и легла своими
краями на кладовую и конюшню; давно на большом столе, у самого крыльца, кипел самовар и дожидалась Аксютка.
Меня всегда терзает зависть, когда я вижу людей, занятых чем-нибудь, имеющих дело, которое их поглощает… а потому я уже был совершенно не в духе, когда появился на дороге новый товарищ, стройный юноша, в толстой блузе, в серой шляпе с огромными полями, с котомкой за плечами и с трубкой в зубах; он сел под
тень того же дерева; садясь, он дотронулся до
края шляпы; когда я ему откланялся, он снял свою шляпу совсем и стал обтирать пот с лица и с прекрасных каштановых волос.
Маленькие, краденые мысли…
Модные, красивые словечки…
Ползают тихонько с
краю жизни
Тусклые, как
тени, человечки.
Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по
краю дороги спешили куда-то назад облака пыли и их
тени.
— Сердечная сумка, надо полагать, задета, — шепнула Марья Власьевна, цепко взялась за
край стола и стала всматриваться в бескровные веки раненого (глаза его были закрыты).
Тени серо-фиолетовые, как
тени заката, все ярче стали зацветать в углублениях у крыльев носа, и мелкий, точно ртутный, пот росой выступал на
тенях.
Вдруг она вырвалась из их толпы, и море — бесконечное, могучее — развернулось перед ними, уходя в синюю даль, где из вод его вздымались в небо горы облаков — лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по
краям, зеленоватых, цвета морской воды, и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые
тени.
В увлечении беседы редкая из присутствующих замечала, как прибрежные ветлы постепенно окутывались
тенью и в то же время все ярче и ярче разгорался закат; как нежданно вырывался из-за угла соседней дачи косой луч солнца; как внезапно охваченные им макушки ветел и
края заборов отражались вместе с облаком в уснувшей воде и как, одновременно с этим, над водою и в теплом воздухе появлялись беспокойно движущиеся сверху вниз полчища комаров, обещавшие такую же хорошую погоду и на завтрашний день.
Тени плавают, задевают стебли трав; шорох и шёпот вокруг; где-то суслик вылез из норы и тихо свистит. Далеко на
краю земли кто-то тёмный встанет — может, лошадь в ночном — постоит и растает в море тёплой тьмы. И снова возникает, уже в ином месте, иной формы… Так всю ночь бесшумно двигаются по полям немые сторожа земного сна, ласковые
тени летних ночей. Чувствуешь, что около тебя, на всём круге земном, притаилась жизнь, отдыхая в чутком полусне, и совестно, что телом твоим ты примял траву.
Широкая цветочная дорожка, по которой с одного
края косо ложились
тени георгин и подпорок, вся светлая и холодная, блестя неровным щебнем, уходила в тумане и вдаль.
Приветствую тебя, Кавказ седой!
Твоим горам я путник не чужой:
Они меня в младенчестве носили
И к небесам пустыни приучили.
И долго мне мечталось с этих пор
Всё небо юга да утесы гор.
Прекрасен ты, суровый
край свободы,
И вы, престолы вечные природы,
Когда, как дым синея, облака
Под вечер к вам летят издалека,
Над вами вьются, шепчутся как
тени,
Как над главой огромных привидений
Колеблемые перья, — и луна
По синим сводам странствует одна.
И часто думают они,
Что их излечит
край далекий,
Пустыня, вид горы высокой
Иль
тень долины одинокой,
Где юности промчались дни...
Могила на
краю дороги
Вдали белеет перед ним,
Туда слабеющие ноги
Влачит, предчувствием томим,
Дрожат уста, дрожат колени,
Идет… и вдруг… иль это сон?
Вдруг видит близкие две
тениИ близкий шепот слышит он
Над обесславленной могилой.
На свежем воздухе, в
тени высоких лип ее лицо мне показалось еще милее, особенно когда она слегка поворачивалась и закидывала голову, чтоб посмотреть на меня из-под
края шляпки.
Там, услыхав девичьи голоса на огороде, он пробрался осторожно к задней стене, нашёл в ней щель и стал смотреть: девки собрались в
тени, под сосной; тонкая, худощавая Наталья уже лежала на земле, вверх лицом, заложив руки за голову, Христина чистила зубы былинкой, присев на стол и болтая голою ногой, а Сорокина, сидя на земле, опираясь затылком о
край стола, вынула левую грудь и, сморщив лицо, разглядывала тёмные пятна на ней.
День жаркий, поляна до
краёв солнцем налита, в густой траве дремлют пахучие цветы, и всё вокруг — как светлый сон. И она, в
тени, тоже как большой цветок — кофта красная, юбка синяя, и тёмные брови на смуглом лице. Смотрит на меня и ласково улыбается, сощурив зеленоватые глаза.
Это случилось лет тридцать назад, и из трех участников экспедиции остался в живых только один я. Да, их, моих товарищей, уже нет, родной
край далеко-далеко, и я часто вызываю мысленно дорогие
тени моего детства и мысленно блуждаю в их обществе по родным местам, освященным воспоминаниями первой дружбы.
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый
край:
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в
тени, шумел Дунай.
Варька берет ребенка, кладет его в колыбель и опять начинает качать. Зеленое пятно и
тени мало-помалу исчезают, и уж некому лезть в ее голову и туманить мозг. А спать хочется по-прежнему, ужасно хочется! Варька кладет голову на
край колыбели и качается всем туловищем, чтобы пересилить сон, но глаза все-таки слипаются, и голова тяжела.
Иван Шишкин, уставши наконец шататься по дорожкам, сел в
тени старого вяза на скамейку, помещавшуюся у площадки пред павильоном, куда на летний сезон переселился некий предприниматель и открывал там кафе-ресторан и кондитерскую. По
краям площадки, перед скамейками стояли зеленые столики — признак того, что предприниматель уже открыл свою летнюю деятельность к услаждению славнобубенской гуляющей публики. Экс-гимназист снял фуражку, обтер со лба пот, взъерошил немножко волосы и закурил папироску.
Лицо Ильки было не бледней ее розовых губок. На ее большом лбу и горбинке носа светились капельки пота. Бедная девочка страшно утомилась и едва держалась на ногах. Ремень от арфы давил ей плечо, а острый
край неделикатно ерзал по боку.
Тень заставила ее несколько раз улыбнуться и глубже вздохнуть. Она сняла башмаки и пошла босиком. Маленькие красивые босые ноги с удовольствием зашлепали по холодному песку.
Проходили мимо гористых берегов, покрытых лесом почти вровень с водою. Теркин сел у кормы, как раз в том месте, где русло сузилось и от лесистых
краев нагорного берега пошли
тени. — Василию Ивановичу! — окликнул его сверху жирным, добродушным звуком капитан Кузьмичев. Как почивали?
Я шел по узкой тропинке у самого
края железнодорожной насыпи. Лунный свет скользил по рельсам, на которых уже лежала роса. Большие
тени от облаков то и дело пробегали по насыпи. Далеко впереди покойно горел тусклый зеленый огонек.
Весь он, от
края до
края, куда только хватало зрение, был густо запружен всякого рода телегами, кибитками, фургонами, арбами, колымагами, около которых толпились темные и белые лошади, рогатые волы, суетились люди, сновали во все стороны черные, длиннополые послушники; по возам, по головам людей и лошадей двигались
тени и полосы света, бросаемые из окон, — и все это в густых сумерках принимало самые причудливые, капризные формы: то поднятые оглобли вытягивались до неба, то на морде лошади показывались огненные глаза, то у послушника вырастали черные крылья…
В настоящее время хотя немного, но уже поднят
край завесы, за которой, под
тенью благотворной для раскола, и только для одного раскола, тайны, давно скрывалось и пока еще скрывается много неразгаданного, много темного.
А когда вспыхивала молния и облака вырисовывались тонкой встревоженной грудою
теней, на поле от
края до
края ложился широкий золотисто-красный огонь, и колосья бежали, склонив головы, как испуганное стадо, — бежали в эту июльскую грозную ночь.
Посередине еще светлела дорога, но по
краям, где под
тенью высоких деревьев проходила пешеходная тропинка, было так же черно, как и у меня на душе.
Солнце село, на востоке появилась серо-лиловая полоса с слабо-пурпуровым
краем — первая
тень надвигающейся ночи. Золотистый запад бледнел, полоса на востоке темнела и росла; а вместе с этим вокруг становилось все тише и людей на полях попадалось все меньше. Дойдя до четверти неба, надвигавшаяся с востока
тень слилась с вдруг потемневшим небом, и на нем замигали звезды.