Неточные совпадения
Поедет ли домой: и дома
Он занят Ольгою своей.
Летучие листки альбома
Прилежно украшает ей:
То в них рисует сельски виды,
Надгробный камень, храм Киприды
Или на лире голубка
Пером и
красками слегка;
То на листках воспоминанья,
Пониже подписи других,
Он оставляет нежный стих,
Безмолвный памятник мечтанья,
Мгновенной думы долгий след,
Всё тот же после многих
лет.
Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом
году его жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. е. человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей жизни самую опасную и трогательную — роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук Христа, т. е. попросту замазал их голубой
краской, похищенной у маляра.
Оформилась она не скоро, в один из ненастных дней не очень ласкового
лета. Клим лежал на постели, кутаясь в жидкое одеяло, набросив сверх его пальто. Хлестал по гулким крышам сердитый дождь, гремел гром, сотрясая здание гостиницы, в щели окон свистел и фыркал мокрый ветер. В трех местах с потолка на пол равномерно падали тяжелые капли воды, от которой исходил запах клеевой
краски и болотной гнили.
Часто случается заснуть
летом в тихий, безоблачный вечер, с мерцающими звездами, и думать, как завтра будет хорошо поле при утренних светлых
красках! Как весело углубиться в чащу леса и прятаться от жара!.. И вдруг просыпаешься от стука дождя, от серых печальных облаков; холодно, сыро…
Я вполне готов верить, как уверял он меня прошлого
года сам, с
краской в лице, несмотря на то, что рассказывал про все это с самым непринужденным и «остроумным» видом, что романа никакого не было вовсе и что все вышло так.
По зимнему пути Веревкин вернулся из Петербурга и представил своему доверителю подробный отчет своей деятельности за целый
год. Он в живых
красках описал свои хождения по министерским канцеляриям и визиты к разным влиятельным особам; ему обещали содействие и помощь. Делом заинтересовался даже один министр. Но Шпигель успел организовать сильную партию, во главе которой стояли очень веские имена; он вел дело с дьявольской ловкостью и, как вода, просачивался во все сферы.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и выслала еще. Не прошло шести недель после вторичной присылки, он попросил в третий раз, будто на
краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам в деревню для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце того же
года Андрюша вернулся в Малые Брыки.
В доме у его отца долго потом оставался большой, писанный масляными
красками портрет Огарева того времени (1827—28
года).
Во флигеле дома, где был театр Бренко, помещалась редакция журнала «Будильник». Прогорел театр Бренко, прогорел Малкиель, дома его перешли к кредиторам. «Будильник» продолжал там существовать, и помещение редакции с портретами главных сотрудников, в числе которых был еще совсем юный Антон Чехов, изображено Константином Чичаговым и напечатано в
красках во всю страницу журнала в 1886
году.
Однажды он с некоторою
краскою в лице и с блистающими глазами принес Мари какой-то,
года два уже вышедший, номер журнала, в котором отыскал стихотворение к N.N.
26 мая вместо еженедельного иллюстрированного приложения к газете был выпущен огромный портрет Пушкина в
красках. Потом много
лет я видел его в рамках на стенах москвичей…
Очаровательный вид этот разогнал на время черные мысли, которые не оставляли Серебряного во всю дорогу. Но вскоре неприятное зрелище напомнило князю его положение. Они проехали мимо нескольких виселиц, стоявших одна подле другой. Тут же были срубы с плахами и готовыми топорами. Срубы и виселицы, скрашенные черною
краской, были выстроены крепко и прочно, не на день, не на
год, а на многие
лета.
Иногда
летом на даче он сам писал
красками пейзажи, и ему казалось, что у него много вкуса и что если б он учился, то из него, пожалуй, вышел бы хороший художник.
Они стояли в полутёмном углу коридора, у окна, стёкла которого были закрашены жёлтой
краской, и здесь, плотно прижавшись к стене, горячо говорили, на
лету ловя мысли друг друга.
Портрет писан во весь рост, масляными
красками, и представляет княгиню в то время, когда ей было всего двадцать
лет.
Я люблю этот великий момент в бедной
красками и звуками жизни северной природы, когда смерть и немое оцепенение зимы сменяется кипучими радостями короткого северного
лета.
Бегушев, как мы знаем, имел свой дом, который в целом околотке оставался единственный в том виде, каким был
лет двадцать назад. Он был деревянный, с мезонином; выкрашен был серою
краскою и отличался только необыкновенною соразмерностью всех частей своих. Сзади дома были службы и огромный сад.
Черненькой на вид было
лет пятнадцать, и правильные, тонкие черты ее лица обещали из нее со временем что-то очень красивое; но это должно было случиться, когда линии лица протянутся до назначенных им точек и живые
краски юности расцветят детскую смуглость нежной, тонкой кожи.
Ему казалось не больше 28
лет; на лице его постоянно отражалась насмешка, горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить жизнь и прежде времени вырваться в вечность; — нищий стоял сложа руки и рассматривал дьявола, изображенного поблекшими
красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник бога!.. другое дело человек; чтоб кончить презрением, он должен начать с ненависти!
Выбор был сделан давно.
Лет четырех я любил больше всего на свете возиться с карандашами и
красками, а к концу курса в гимназии рисовал уже очень порядочно, так что без всяких затруднений поступил в Академию художеств.
Как раз в этом же
году военные гимназии превратились в кадетские корпуса. Сделалось это очень просто: воспитанникам прочитали высочайший указ, а через несколько дней повели их в спальни и велели вместо старых кепи пригнать круглые фуражки с красным околышем и с козырьком. Потом появились цветные пояса и буквы масляной
краской на погонах.
Ручной ворон с выкрашенными в красную
краску носом и лапами — это Николай выдумал — бочком прыгает по спинке дивана и, вытягивая шею, старается стащить со стены блестящую бронзовую рамочку. В этой рамочке миниатюрный акварельный портрет молодого мужчины с приглаженными височками, одетого в темно-зеленый мундир с эполетами, высочайшим красным воротником и крестиком в петлице. Это сам папа двадцать пять
лет тому назад.
Самая рыночная площадь имеет несколько печальный вид: дом портного выходит чрезвычайно глупо не всем фасадом, но углом; против него строится
лет пятнадцать какое-то каменное строение о двух окнах; далее стоит сам по себе модный дощатый забор, выкрашенный серою
краскою под цвет грязи, который, на образец другим строениям, воздвиг городничий во время своей молодости, когда не имел еще обыкновения спать тотчас после обеда и пить на ночь какой-то декокт, заправленный сухим крыжовником.
Имеется в виду известное изречение Гете: «существует свет, многоцветье окружает нас, но не будь света и
красок в собственном нашем глазу, мы бы не увидели их и во сне» (Эккерман И. П. Разговоры с Гете в последние
годы его жизни.
Ставни в старые
годы были выкрашены, а теперь
краска облезла, ворота набок покосились, в красных окнах вместо стекол промасленная бумага да грязные тряпки.
Вот он снова этот сад частью с пожелтевшей, частью с опавшей листвой. Вот они снова старые клены, разрумяненные багровой
краской румянца красавицы-осени — янтарно-желтые березы. Старый милый сад, здравствуй! Здравствуйте и вы, последние дни бабьего
лета с вашими студеными утренниками и полдневным солнцем!
Зеленая
краска означает места, где были леса при наших дедах и раньше; светло-зеленая — где вырублен лес в последние двадцать пять
лет, ну, а голубая — где еще уцелел лес… Да…
У въезда сохранились два почернелых столба ворот, еще из тех
годов, когда Мироновкой владел один генерал из «гатчинцев». На одном столбе держался и шар, когда-то выкрашенный в белую
краску. Ворота давно растаскали на топку.
Вдруг его что-то пронзило. Ощущение было ему давно известно. Несколько
лет, когда он просыпался, первой его мыслью являлись внутренние слова: «тебя секли в волостном»… И
краска вспыхивала на щеках… Иногда это заменялось картиной сумасшедшего дома и уколом совести в форме слов: «ты носил личину».
Новый роман Гончарова (с которым я лично познакомился только
летом следующего, 1870,
года в Берлине) захватывал меня в чтении больше, чем я ожидал сам. Может быть, оттого, что я так долго был на чужбине (с января 1867
года) и русская жизнь в обстановке волжской природы, среди которой я сам родился, получала в моем воображении яркие
краски и рельефы.
Время летит. Не успеете вы оглянуться, и живые люди уже перешли в царство теней. Летит оно в последние
годы с такой же предательской быстротой, как для тех, кто должен высиживать месяцы и
годы в одной комнате; а с ним стушевывается в памяти множество фактов, штрихов,
красок, из которых можно создать нечто, или — по меньшей мере — восстановить.
Не умом я понял. Всем телом, каждою его клеточкою я в мятущемся ужасе чувствовал свою обреченность. И напрасно ум противился, упирался, смотря в сторону. Мутный ужас смял его и втянул в себя. И все вокруг втянул. Бессмысленна стала жизнь в ее
красках, борьбе и исканиях. Я уничтожусь, и это неизбежно. Не через неделю, так через двадцать
лет. Рассклизну, начну мешаться с землей, все во мне начнет сквозить, пусто станет меж ребрами, на дне пустого черепа мозг ляжет горсточкою черного перегноя…
Князь и княгиня сумели уберечь мальчика от тлетворных примеров и знания жизни, бившей довольно нечистым ключом за воротами княжеского дома, и в шестнадцать
лет юноша был совершенным ребенком, не зная многого из того, что передается друг другу подростками с
краской волнения на лице, сдавленным шепотом и варьируется на разные лады и что затем служит надежным щитом, когда на грани зрелых
лет юношу неизбежно захлестнет волна пробудившейся страсти.
В 1747
году в Москве, в одном из тупичков, которыми изобилует местность, известная под именем Сивцева Вражка, стоял небольщой в пять окон одноэтажный домик, окрашенный когда-то в темно-красную, сделавшуюся от времени красно-бурой
краску.
Наряду с куполами храмов Божьих, подъезжавших и подходивших поражали высившиеся на площади, одна подле другой, несколько виселиц. Тут же были срубы с плахами и топорами наготове, чернелось и место для костра. Виселицы и срубы были окрашены в черную
краску и выстроены прочно, видимо изготовленные на многие
годы.
Еще, пожалуй, не старый — ему было за сорок, высокий, статный — но совершенно отживший человек, он уже несколько
лет прибегал к усиленной реставрации своей особы с помощью корсета,
красок для волос и всевозможных косметик, и только после более чем часового сеанса со своим парикмахером, жившим у него в доме и хранившим тайну туалета барина, появлялся даже перед своей прислугой — жгучим брюнетом с волнистыми волосами воронового крыла, выхоленными такими же усами, блестящими глазами и юношеским румянцем на матовой белизны щеках.
Девять
лет прожила старушка в семье Хомутовых и умерла, когда ее воспитаннице минуло семнадцать
лет, подарив ей перед смертью свою библиотеку, кольцо из волос Шарлотты Корде, присланное покойной из Парижа ее двоюродным внуком, также погибшим или пропавшим без вести во время первой революции, что служило неистощимою темой для разговоров между ученицей и воспитательницей, причем последняя описывала своего «brave petit fils» яркими
красками безграничной любви.
Висевший на стене ее кабинета большой портрет, писанный масляными
красками, изображавший молодую женщину в русском придворном костюме, снятый с нее
лет тридцать-сорок тому назад, красноречиво подтверждал это обстоятельство.
С присущим ему уменьем он в несколько дней не только успокоил обоих, описав Луганскому в радужных
красках его будущность, по получении залоговой суммы из банка, и окончательного расчета с его теткой, и посулив Князеву за его верную службу и проведенный «каторжный», как выражался сам Александр Алексеевич,
год, чуть не золотые горы, но даже успел взять с Василия Васильевича вексельных бланков на сумму шестьдесят пять тысяч рублей.
Это был деревянный на каменном фундаменте, окрашенный в традиционную серую
краску, старинный барский дом. Он стоял в глубине двора с круглым палисадником посредине, так что дорога к подъезду, обтянутому и зиму и
лето полосатым тиком, шла вокруг этого палисадника.
Образ красавицы княжны, с которой ему придется провести целое
лето под одной кровлею, тоже против его воли приходил ему на память, создавался в его воображении по рассказам княгини, в пленительных
красках.
Темно-коричневый домик Хомутовых, на 6-й линии Васильевского острова, за истекшие семь
лет тоже ни мало не изменился, если не считать немного выцветшую
краску на самом доме и на зеленых, в некоторых местах облупившихся ставнях.
Из бесчисленного ряда Наполеоновских приказаний составился определенный ряд исполненных приказаний для похода 12-го
года не потому, чтобы приказания эти чем-нибудь отличались от других, неисполненных приказаний, а потому что ряд этих приказаний совпал с рядом событий, приведших французские войска в Россию; точно так же, как в трафарете рисуется такая или другая фигура не потому, в какую сторону и как мазано по нем
красками, а потому, что по фигуре, вырезанной в трафарете во все стороны было мазано
краской.
В таком прелестном благополучии, в таком райском житье прошли для нашего Робинзона целые четыре
года: семейный мир его не возмущался ничем ни на минуту; дети его подрастали и учились; у него завелась лошадка и тележка, которую он, по любви к искусствам, каждую весну перекрашивал в новую
краску;
годы шли урожайные, нечего было и желать больше.
И, забывая свою ненависть к хорошим, все слезы свои и проклятия, долгие
годы ненарушимого одиночества в вертепе, покоренная красотою и самоотречением ихней жизни — взволновалась до
краски в лице, почти до слез, от страшной мысли, что те могут ее не принять.
В таком прелестном благополучии, в таком райском житье прошли для нашего Робинзона целые четыре
года: семейный мир его не возмущался ничем ни на минуту; дети его подрастали и учились; у него завелись лошадка и тележка, которую он, по любви к искусствам, каждую весну перекрашивал в новую
краску;
годы шли урожайные, нечего было и желать больше.