Фелисата, бывшая
крепостная девушка Порохонцева, давно привыкла быть нянькой своего больного помещика и в ухаживаниях за ним различие пола для нее не существовало. Меж тем Комарь оплыл камень, на котором сидели купальщики, и, выскочив снова на берег, стал спиной к скамье, на которой сидел градоначальник, и изогнулся глаголем.
Дело заключалось в том, что граф Николай Петрович Шереметев в 1801 году женился на своей
крепостной девушке Прасковье Ивановне Кузнецовой, прозвище которой переделали в «Ковалевскую» и говорили, будто она происходила из польской шляхты и была записана в крепость Шереметевых незаконно. К этому обстоятельству от нечего делать не переставали возвращаться при каждом удобном случае и достойную уважения графиню в глаза чествовали, а за глаза звали «Парашкою».
И щекотливой этой темы Толстой больше не касается. Николай объясняется с огорченною, ревнующею кошечкою-Сонею, целует ее. Все так чисто, так светло, трогательно и «благообразно». Но мы знаем теперь: вечером заботливая мать приведет в спальню сына
крепостную девушку с испуганными, неподвижными глазами, строго-настрого прикажет ей не противиться ласкам барчука. «Мальчику нельзя без этого». И где тогда весь тот светлый, радостно-чистый мир, в котором живет молодежь Ростовых.
Настасья Федоровна, живавшая, впрочем, по зимам подолгу в Петербурге, тоже чувствовала эту томительную скуку, особенно во время отсутствия графа, занятого по горло делами, и срывала свою злость по-прежнему на окружавших ее безответных
крепостных девушках.
Неточные совпадения
Я слышал, что с дворовыми
девушками это иногда случалось во времена
крепостного права, да еще с самыми честными.
«То, что она не дворянка, поверьте, не смущало меня ни минуты, — сказал он мне, — мой дед женат был на дворовой
девушке, певице на собственном
крепостном театре одного соседа-помещика.
Сладострастный П., обольстив в своей молодости одну честную, бедную
девушку, из дворовых, но европейски воспитанную (причем, разумеется, примешались баронские права миновавшего
крепостного состояния), и заметив неминуемое, но ближайшее последствие своей связи, выдал ее поскорее замуж за одного промышляющего и даже служащего человека с благородным характером, уже давно любившего эту
девушку.
Когда же я спросил, кто такие эти красавицы барышни, которые пели, отец отвечал мне, что это были
крепостные горничные
девушки Дурасова, выученные пенью в Москве.
На другой день, впрочем, пани Вибель эту сторону жизни успела на время обеспечить себе кредитом в съестных и бакалейных лавках, придя в которые, она с гонором объявила сидельцам, что будет присылать свою
девушку Танюшу, составлявшую единственное
крепостное достояние ее шляхетского наследства, и та будет брать запасы на книжку, по которой сама пани как-нибудь зайдет и расплатится.
— Слава богу, нет-с! — воскликнул камергер. — Imaginez [Вообразите (франц.).], за меня хотели выдать
девушку самого большого света, но которая уже имела двоих детей от своего
крепостного лакея!
— А моя духовная, — отвечала боярыня и продолжала излагать свою волю, что всю свою законную часть из мужниного имения, равно как и имение от ее родителей, ею унаследованное, она в наказание сыну своему Алексею, не думавшему об участи его незаконного младенца, завещевает ребенку, который такого-то года, месяца и числа должен родиться от ее
крепостной сенной
девушки такой-то.
Он, правда, смотрел на нее, как на прекрасный и нужный ему комфорт, но вместе с тем хотел, чтоб эта прекрасная, красивая
девушка принадлежала ему на самом нерушимом
крепостном праве, против которого она никогда не смела бы и подумать возмутиться.
Екатерина Петровна по целым дням сидела совершенно одна; злобная тоска грызла ее, она срывала свою злость на своих
крепостных служанках и на возвращавшемся «кузене». От последнего, впрочем, всегда получала энергичный отпор, и их ссоры оканчивались тем, что молодая
девушка чуть не на коленях вымаливала себе прощенья и ласку. По странному свойству ее чисто животной природы, грубость и даже побои Талицкого — случалось и это — все более и более укрепляли ее чисто собачью к нему привязанность.
Так или иначе, но неведомо ни для кого любились
крепостная дворовая
девушка, собственность «Дашутки-звереныша», и приемыш «аптекаря», считавшегося даже «колдуном».
Это было достаточным аргументом для тогдашнего
крепостного времени даже в сердце и уме молоденькой
девушки, не могущей понять, под влиянием среды, что у «дворовой» бьется такое же, как и у ней, княжны, сердце.