Тут была и оборванная, растрепанная и окровавленная
крестьянская женщина, которая с плачем жаловалась на свекора, будто бы хотевшего убить ее; тут были два брата, уж второй год делившие между собой свое крестьянское хозяйство и с отчаянной злобой смотревшие друг на друга; тут был и небритый седой дворовый, с дрожащими от пьянства руками, которого сын его, садовник, привел к барину, жалуясь на его беспутное поведение; тут был мужик, выгнавший свою бабу из дома за то, что она целую весну не работала; тут была и эта больная баба, его жена, которая, всхлипывая и ничего не говоря, сидела на траве у крыльца и выказывала свою воспаленную, небрежно-обвязанную каким-то грязным тряпьем, распухшую ногу…
Неточные совпадения
По составу своих хозяев, из которых 26 имеют
крестьянское звание и только 9 — каторжные, по количеству
женщин, сенокоса, скота и проч., Корсаковка мало отличается от зажиточной Александровской слободки, 8 хозяев имеют по два дома и на каждые 9 домов приходится одна баня.
Но мать, сколько ее ни просили, ни за что в свете не согласилась входить в управленье домом и еще менее — в распоряжение оброками, пряжею и тканьем
крестьянских и дворовых
женщин.
Жена содержателя двора, почтенная и деятельнейшая
женщина, была в избе одна, когда мы приехали; прочие члены семейства разошлись: кто на жнитво, кто на сенокос. Изба была чистая, светлая, и все в ней глядело запасливо, полною чашей. Меня накормили отличным ситным хлебом и совершенно свежими яйцами. За чаем зашел разговор о хозяйстве вообще и в частности об огородничестве, которое в здешнем месте считается главным и почти общим
крестьянским промыслом.
Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о
крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах
женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр., и пр.
В таком расположении духа ехал он однажды через какую-то деревню; проезжая мимо овинного тока, на котором молотило
крестьянское семейство, он заметил
женщину необыкновенной красоты.
Одетый в шелковую красную рубаху с косым воротом, в самом развратном виде, с стаканом пунша в одной руке, обнимал он другою рукою сидящую у него на коленях красивую
женщину; его полупьяные лакеи, дворовые и
крестьянские бабы пели песни и плясали.
Долгов в каждый момент своей жизни был увлечен чем-нибудь возвышенным: видел ли он, как это было с ним в молодости, искусную танцовщицу на сцене, — он всюду кричал, что это не
женщина, а оживленная статуя греческая; прочитывал ли какую-нибудь книгу, пришедшуюся ему по вкусу, — он дни и ночи бредил ею и даже прибавлял к ней свое, чего там вовсе и не было; захватывал ли во Франции власть Людовик-Наполеон, — Долгов приходил в отчаяние и говорил, что это узурпатор, интригант; решался ли у нас
крестьянский вопрос, — Долгов ожидал обновления всей русской жизни.
Многие считают себя больными только от мнительности, от долгой зимней скуки,
женщины — от истеричности, свойственной всем
крестьянским бабам.
Ангальт-Цербстская принцесса, произведенная Орловыми в чин императрицы всероссийской, умела с лукавой хитростию
женщины и куртизаны обстричь волосы буйным олигархам и усыпить их дикие порывы важным почетом, милостивой улыбкой,
крестьянскими душами, а иногда своим собственным высочайшим телом.
[Вот эта-то сила, тяготеющая над простолюдином и] останавливающая нормальный ход [его] мысли, оставляет обыкновенно более свободы
женщине, нежели мужчине: и вот почему сказали мы выше, что самая сущность дела оправдывает выбор женского лица для изображения живых [свободных] стремлений мысли и воли в
крестьянском сословии.
Раз идет по тропинке через зреющую рожь
крестьянская баба. Вдруг ей навстречу простоволосая растрепанная старуха с трясущеюся головою, с торчащим изо рта зубом. Настоящая баба-яга.
Женщина шарахнулась в рожь.
«Головка» — головная повязка замужних
женщин купеческого, мещанского и
крестьянского звания.
— Дурак ты, Степа, и больше ничего. И все это ты врешь. Если б я захотела, я бы тебя непременно влюбила в себя. Ты что думаешь: одни только, как вы изволите выражаться, интеллигентные качества привлекают вашего брата? Как бы не так! Вот ты учишься, учишься, а потом и втюрился в какую-нибудь дуру, немецкую кухарку или другую простую
женщину. Да, мой друг. А кто в деревне засядет: какой бы умный человек ни был, а кончит тем, что свяжется с
крестьянской бабой и сочетается с ней законным браком.
Потом она с особенной заботливостью развернула два любительских снимка, сфотографированных ею прошлым летом во время вакаций собственноручно. На одной из фотографий был изображен старик крестьянин в рубахе на выпуск и в самодельных лаптях и пожилая
женщина в сарафане. На другом двое босоногих ребятишек в
крестьянском же платье, тоже снятые Дашей прошлым летом, — её брат и сестра.
Да, но ведь то исторические
женщины, а не мы грешные. Нас что же может оправдать? Какие такие дела? Мы умеем только проживать
крестьянские деньги…
52. Головка — в купеческом, мещанском и
крестьянском быту головная повязка замужних
женщин из шелкового платка, преимущественно яркого цвета.
Ведь просить о том, чтобы не стегать по оголенным ягодицам только тех из людей
крестьянского сословия, которые выучились грамоте, всё равно, что если бы, — где существовало наказание прелюбодейной жене, состоящее в том, чтобы, оголив эту
женщину, водить ее по улицам, — просить о том, чтобы наказание это применять только к тем
женщинам, которые не умеют вязать чулки или что-нибудь подобное.
Третье то, что в нашем обществе, вследствие опять того же ложного значения, которое придано плотской любви, рождение детей потеряло свой смысл и, вместо того чтобы быть целью и оправданием супружеских отношений, стало помехой для приятного продолжения любовных отношений, и что потому и вне брака и в браке, по совету служителей врачебной науки, стало распространяться употребление средств, лишающих
женщину возможности деторождения, или стало входить в обычай и привычку то, чего но было прежде и теперь еще нет в патриархальных
крестьянских семьях: продолжение супружеских отношений при беременности и кормлении.