Неточные совпадения
Слышал он только, что был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили
гости и слуги все дорогие
кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не было того пира».
Уже много
кубков осушили
гости; пили они про государя, и про царицу, и про весь царский дом; пили про митрополита и про все русское духовенство; пили про Вяземского, про Серебряного и про ласкового хозяина; пили про каждого из
гостей особенно. Когда все здоровья были выпиты, Вяземский встал и предложил еще здоровье молодой боярыни.
Пока
гости кушали, слуги разносили ковши и
кубки с медами: вишневым, можжевеловым и черемховым.
— Ну, дорогие
гости! — сказал он. — Этот
кубок должен всех обойти. Кто пьет из него, — прибавил он, бросив грозный взгляд на Юрия, — тот друг наш; кто не пьет, тот враг и супостат! За здравие светлейшего, державнейшего Сигизмунда, короля польского и царя русского! Да здравствует!
— Но неужели ты поверил, что я в самом деле решусь обидеть моего
гостя? И, пан Тишкевич! Я хотел только попугать его, а по мне, пожалуй, пусть пьет хоть за здравие татарского хана: от его слов никого не убудет. Подайте ему
кубок!
Один седой жилец не допил своего
кубка, — боярин принудил его самого вылить себе остаток меда на голову; боярскому сыну, который отказался выпить кружку наливки, велел насильно влить в рот большой стакан полынной водки и хохотал во все горло, когда несчастный
гость, задыхаясь и почти без чувств, повалился на пол.
— Ну, дорогие
гости, — продолжал боярин, — теперь милости просим повеселиться. Гей, наливайте
кубки! подносите взварец, да песенников — живо!
Общий хохот. Страшно рассвирепел гвардеец, запахло дуэлью, но все
гости успокоили его, что, мол, все это с ними было, а сам Ираклион налил в
кубок тоже лафита и показал, как надо пить. Он приложил
кубок к губам и, почти не поднимая, стал его слегка повертывать, отпивать понемногу и, не отрываясь, закончил все.
Когда на праздниках к нему съезжались
гости, все хорошо уже изучившие этот
кубок, а между ними являлся кто-нибудь новый, то ему за обедом подносили этот рог, наполненный или легким вином, или прекрасным домашним пивом.
Выкушав также до дна и сей
кубок, пан полковник обнимает батеньку, а они, поймав ручку его, цалуют несколько раз и благодарят в отборных, униженных выражениях за сделанную отличную честь своим посещением и проч.; а маменька, также ухитряся, схватила другую ручку пана полковника и, цалуя, извиняются, что не могли прилично угостить нашего
гостя, проморили его целый день голодом, потому что все недостойно было такой особы и проч.
После каждого блюда, заедаемого по обыкновению лавашами и чади [Чади — густая каша кусками вместо хлеба.] или солоноварным вкусным квели, деда поднимался с места и с полной чашей в руке восхвалял того или другого
гостя. Вина как верующий магометанин он не пил, и каждый раз передавал свой
кубок кому-либо из почетнейших
гостей.
Прошло уже более года со дня первого столования у князя Василия, Григорий Лукьянович несколько раз заезжал к князю и был принимаем им с честью, но холодно. Последние два раза княжна Евпраксия даже не вышла к нему со встречным
кубком, и князь Василий извинился перед
гостем ее нездоровьем. Малюта понял, что вельможный боярин лишь по нужде принимает его, презирая его и гнушаясь им, и затаил в душе адскую злобу.
С радостным трепетом, уже переодевшаяся с помощью Домаши, ждала Ксения Яковлевна дорогого и желанного
гостя. Во второй горнице светлицы она сидела, окруженная своими сенными девушками, а стоявшая рядом с ней с одной стороны Домаша, а с другой Антиповна держали первая — золотой жбан с фряжским вином, а вторая — золотой поднос с таким же
кубком.
Зачался «почестный пир», зазвенели
кубки и братины. Под различными яствами буквально ломился стол.
Кубки осушались за
кубками: пили про государя и про царицу, про весь царский дом, пили про митрополита и про все русское духовенство, пили про каждого из
гостей особенно, про ласкового хозяина и, заочно, про пригожую молодую хозяйку.
В обычаях «встречного
кубка», да еще в «поцелуйном обряде», когда хозяин, по старинной русской «обыклости», как выражались тогда, просил
гостя или
гостей не наложить охулы на его хозяйство и не побрезговать поцеловать его жену или дочь, после обнесения последними
гостей «
кубком привета», который хозяйка пригубливала первая, проявлялось и ограничивалось всякое дозволенное женщине того времени сообщение с посторонними мужчинами, кроме ее мужа, отца или брата.
Малюта вошел вместе с прибывшими с ним опричниками. Все уселись на лавках в передней избе. Слуги стали обносить
гостей заморским вином в драгоценных
кубках. Хитрый князь Никита, зная происшедшее в доме его брата, ни слова не спросил об участи последнего и своей племянницы. Григорий Лукьянович заговорил об этом первый...
Такие «встречные
кубки» были обычаем того времени для дорогих
гостей.
В день отъезда
гостя она снова вышла с прощальным
кубком.
Последний
гость выпил «встречный
кубок», и княжна, три раза низко поклонившись
гостям, плавно вышла из комнаты в сопровождении своих прислужниц.
Прошло около двух месяцев, когда наконец прибыли князь Болховский и Иван Глухов со стрельцами. Ермак встретил их, окруженный своими славными сподвижниками с Иваном Кольцом во главе. На нем была царская шуба. На устроенном пиру
гостей обходил царский
кубок.
Девушки тотчас вышли из-за стола и пошли в свои светлицы, а в горнице остались, кроме
гостей, лишь старик Горбачев с сыновьями да Наталья Кузьминична, на обязанности которой лежало угостить
гостей почетными
кубками.
Когда она вошла, окруженная своими сенными девушками, одетая в сарафан из серебряной парчи, красиво облегавший ее полный упругий стан, со встречным
кубком к приезжему
гостю, когда глянула на него своими прекрасными большими глазами, Обносков окончательно ошалел.
Хозяин этих шатров, видя, что Тения прекрасна собою и может нравиться его
гостям и наружностью, и игрою, и пением, дозволял ей садиться среди пирующих мореходцев и ставил перед нею
кубок вина, к которому она, впрочем, не прикасалась устами, потому что велико было съедавшее ее горе и она позабыть его не хотела.