Неточные совпадения
Если бы было плохо, он не
купил бы по ста пяти рублей
землю, не женил бы трех сыновей и племянника, не построился бы два раза после пожаров, и всё лучше и лучше.
— Но позвольте, Павел Иванович, — сказал председатель, — как же вы
покупаете крестьян без
земли? разве на вывод?
Да ведь я
куплю на вывод, на вывод; теперь
земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются даром, только заселяй.
— Но позвольте спросить вас, — сказал Манилов, — как желаете вы
купить крестьян: с
землею или просто на вывод, то есть без
земли?
— Ну так
купи собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже подирает! Брудастая, [Брудастая — «собака с усами и торчащей шерстью». (Из записной книжки Н.В. Гоголя.)] с усами, шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость ребр уму непостижимая, лапа вся в комке,
земли не заденет.
Правда, без
земли нельзя ни
купить, ни заложить.
Четыре раза закапывал он свой букварь в
землю, и четыре раза, отодравши его бесчеловечно,
покупали ему новый.
— Туробоев — выродок. Как это? Декадент. Фин дэ сьекль [Конец века (франц.).] и прочее. Продать не умеет. Городской дом я у него
купил, перестрою под техническое училище. Продал он дешево, точно краденое. Вообще — идиот высокородного происхождения. Лютов,
покупая у него
землю для Алины, пытался обобрать его и обобрал бы, да — я не позволил. Я лучше сам…
— Вы, господин, не верьте ему, он — богатый, у него пяток лошадей, три коровы, два десятка овец, огород отличный. Они, все трое, богачи, на отруба выбиваются,
землю эту хотят
купить.
— Дом Безбедова
купил судебный следователь. Подозрительно дешево
купил. Рудоносная
земля где-то за Уралом сдана в аренду или продана инженеру Попову, но это лицо подставное.
— Платить ему — нечем, он картежник, кутила; получил в Петербурге какую-то субсидию, но уже растранжирил ее.
Земля останется за мной, те же крестьяне и
купят ее.
— Да, муж говорит: ходкие книги, кажется, уже
купил… Распутин, большевики… бессарабские помещики, — говорила она, вопросительно глядя в лицо Самгина. — Все это поднимается, как будто из-под
земли, этой… Как ее? Из чего лава?
—
Землю, по-моему, — сказал он, — нельзя ни продавать ни
покупать, потому что если можно продавать ее, то те, у кого есть деньги, скупят ее всю и тогда будут брать с тех, у кого нет
земли, что хотят, за право пользоваться
землею. Будут брать деньги за то, чтобы стоять на
земле, — прибавил он, пользуясь аргументом Спенсера.
— Не может
земля быть предметом собственности, не может она быть предметом
купли и продажи, как вода, как воздух, как лучи солнца.
— А плата должна быть такая, чтобы было не дорого и не дешево… Если дорого, то не выплатят, и убытки будут, а если дешево, все станут
покупать друг у друга, будут торговать
землею. Вот это самое я хотел сделать у вас.
— Никто и не думает делить
землю поровну,
земля не должна быть ничьей собственностью, не должна быть предметом
купли и продажи или займа.
Земля же, которая так необходима ему, что люди мрут от отсутствия ее, обрабатывается этими же доведенными до крайней нужды людьми для того, чтобы хлеб с нее продавался за границу и владельцы
земли могли бы
покупать себе шляпы, трости, коляски, бронзы и т.п.
Он арендовал у помещиков
землю и сам
покупал, а обрабатывали ему мужики эту
землю за долг, из которого никогда не могли выйти.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем,
купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною
землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из
земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
— Ведь землю-то, чай,
купить надо?
Раиса Порфирьевна за ничтожную сумму
купила на выгоне десятин десять
земли, возле самой городской черты, и устроилась там.
— Лёгко ли дело! А коли десятками
покупать — и все три рубля отдашь. Сказывают, в Петербурге лимоны дешевы. У нас икра дешева, а в Петербурге — апельсины, лимоны. А в теплых
землях, ну, и совсем они ни по чём.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого дома в Гнездниковском переулке за своим любимым бергамотным, и
покупал он его всегда на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов
купил у Попова весь его громадный пустырь почти в полторы десятины. На месте будок и «Афонькина кабака» вырос на
земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
Громадное владение досталось молодому Хомякову. Он тотчас же разломал флигель и решил на его месте выстроить роскошный каменный дом, но городская дума не утвердила его плана: она потребовала расширения переулка. Уперся Хомяков: «Ведь
земля моя». Город предлагал
купить этот клок
земли — Хомяков наотрез отказался продать: «Не желаю». И, огородив эту
землю железной решеткой, начал строить дом. Одновременно с началом постройки он вскопал за решеткой
землю и посадил тополя, ветлу и осину.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он
купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый мир, как наша
земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется маленькой потому, что, понимаешь, тысячи, десятки тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу
землю».
Затем следует Вторая Падь, в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет в сожительницах старуха, девушка Ульяна. Когда-то, очень давно, она убила своего ребенка и зарыла его в
землю, на суде же говорила, что ребенка она не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают; суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и спросила: «Капустки кисленькой не
купите ли?»
Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю
землю, скотину всю у них
купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день, а иным давал из милости месячину.
Схоронив три года тому назад своего грозного отца, он не расширял своей торговли, а
купил более двух тысяч десятин
земли у камергерши Меревой, взял в долгосрочное арендное содержание три большие помещичьи имения и всей душой пристрастился к сельскому хозяйству.
После этого начался разговор у моего отца с кантонным старшиной, обративший на себя все мое внимание: из этого разговора я узнал, что отец мой
купил такую
землю, которую другие башкирцы, а не те, у которых мы ее
купили, называли своею, что с этой
земли надобно было согнать две деревни, что когда будет межеванье, то все объявят спор и что надобно поскорее переселить на нее несколько наших крестьян.
Еще прежде я слышал мельком, что мой отец
покупает какую-то башкирскую
землю, в настоящее же время эта покупка совершилась законным порядком.
Возвращаясь с семейных совещаний, отец рассказывал матери, что покойный дедушка еще до нашего приезда отдал разные приказанья бабушке: назначил каждой дочери, кроме крестной матери моей, доброй Аксиньи Степановны, по одному семейству из дворовых, а для Татьяны Степановны приказал
купить сторгованную
землю у башкирцев и перевести туда двадцать пять душ крестьян, которых назвал поименно; сверх того, роздал дочерям много хлеба и всякой домашней рухляди.
Дедушка
купил Новый завет и географию и стал меня учить; а иногда рассказывал, какие на свете есть
земли, и какие люди живут, и какие моря, и что было прежде, и как Христос нас всех простил.
С еловым молодятником я совсем
земли не
покупаю, потому что туго очень эта ель растет, а вот березка да осинничек — самый это выгодный лес!
— Постой! погоди! как же насчет земли-то! берешь, что ли, пять тысяч? — остановил меня Осип Иваныч и, обращаясь к сыну, прибавил: — Вот, занадельную
землю у барина
покупаю, пять тысяч надавал.
Коли
земля близко к крестьянской околице лежит — ту непременно
покупать следует, потому что она мужичкам нужна.
Сколько он раз, бывало, говаривал:"Машенька! паче чаянья, я умру — ты непременно
земли покупай!
— Вот как вы все земли-то
купите, вам все и достанется: и уголь, и золото! Ну, а семейство ваше как?
— Ему это не рука, барину-то, потому он на теплые воды спешит. А для нас, ежели
купить ее, — хорошо будет. К тому я и веду, что продавать не надобно — и так по четыре рубля в год за десятину на круг дадут. Земля-то клином в ихнюю угоду врезалась, им выйти-то и некуда. Беспременно по четыре рубля дадут, ежели не побольше.
"Жив, говорит, не буду, коли весь товар не скуплю: пущай за тридевять
земель полушубки
покупают!"Так его сегодня полициймейстер к Набрюшникову таскал.
— Забеги, как из Чемезова в обратный поедешь! И с крестьянами коли насчёт
земли не поладишь — только слово шепни — Дерунов
купит! Только что уж в ту пору я пяти тысяч не дам! Ау, брат! Ты с первого слова не взял, а я со второго слова — не дам!
Теперь, говорит, у помещиков выкупные свидетельства пока водятся, так
земли еще в цене, а скоро будет, что все выкупные свидетельства проедят — тогда
земли нипочем
покупать будет можно!"
Ради шуток, ради веселья, чтобы забавно было жить на
земле, чтобы все можно было
купить на кровь — певицу, лошадей, ножи серебряные, посуду золотую, игрушки дорогие ребятишкам.
По другую сторону шоссе верстах в двух
купили участки
земли и построили дачи профессора А.А. Мануйлов и Н.А. Мензбир.
Наконец сухо объявила ему, что согласна
купить их
землю и даст за нее maximum цены, то есть тысяч шесть, семь (и за четыре можно было
купить).
В догматике ее рассказывается, что бог Саваоф, видя, что христианство пало на
земле от пришествия некоего антихриста из монашеского чина, разумея, без сомнения, под этим антихристом патриарха Никона […патриарх Никон — в миру Никита Минов (1605—1681), выдающийся русский религиозный деятель.], сошел сам на
землю в лице крестьянина Костромской губернии, Юрьевецкого уезда, Данилы [Данила Филиппов (ум. в 1700 г.) — основатель хлыстовской секты.], или, как другие говорят, Капитона Филипповича; а между тем в Нижегородской губернии, сколько мне помнится, у двух столетних крестьянских супругов Сусловых родился ребенок-мальчик, которого ни поп и никто из крестьян крестить и воспринять от
купели не пожелали…
— Проболтался я по ветру некоторое время и приснастился к старичку володимерцу, офене, и пошли мы с ним сквозь всю
землю: на Балкан-горы ходили, к самым — туркам, к румынам тоже, ко грекам, австриякам разным — все народы обошли, у того —
купишь, этому — продашь.
Если нуждающиеся в
земле для пропитания своих семей крестьяне не пашут ту
землю, которая у них под дворами, а
землей этой в количестве, могущем накормить 1000 семей, пользуется один человек — русский, английский, австрийский или какой бы то ни было крупный землевладелец, не работающий на этой
земле, и если закупивший в нужде у земледельцев хлеб купец может безопасно держать этот хлеб в своих амбарах среди голодающих людей и продавать его в тридорога тем же земледельцам, у которых он
купил его втрое дешевле, то очевидно, что это происходит по тем же причинам.
— Вот, говорит, копили вы, дедушка, деньги, копили, а — что
купили? И начнёт учить, и начнёт, братец ты мой! А я — слушаю. Иной раз пошутишь, скажешь ему: дурачок недоделанный, ведь это я тебя ради жадовал, чтоб тебе не пачкаться, чистеньким вперёд к людям доползти, это я под твои детские ножки в грязь-жадность лёг! А он — вам бы, говорит, спросить меня сначала, хочу ли я этого. Да ведь тебя, говорю, и не было ещё на земле-то, как уж я во всём грешен был, о тебе заботясь. Сердится он у меня, фыркает.
— Полюбились дедушке моему такие рассказы; и хотя он был человек самой строгой справедливости и ему не нравилось надуванье добродушных башкирцев, но он рассудил, что не дело дурно, а способ его исполнения, и что, поступя честно, можно
купить обширную
землю за сходную плату, что можно перевесть туда половину родовых своих крестьян и переехать самому с семейством, то есть достигнуть главной цели своего намерения; ибо с некоторого времени до того надоели ему беспрестанные ссоры с мелкопоместными своими родственниками за общее владение
землей, что бросить свое родимое пепелище, гнездо своих дедов и прадедов, сделалось любимою его мыслию, единственным путем к спокойной жизни, которую он, человек уже не молодой, предпочитал всему.