Неточные совпадения
Крышу починили, кухарку нашли — Старостину куму,
кур купили, коровы стали давать молока, сад загородили жердями, каток сделал плотник, к шкапам приделали крючки, и они стали отворяться не произвольно, и гладильная доска, обернутая солдатским сукном, легла с ручки кресла на комод, и в девичьей запахло утюгом.
— А я говорил тебе, чтоб ты
купил других, заграничных? Вот как ты помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к следующей субботе непременно было, а то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! — продолжал он, закурив сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. —
Курить нельзя.
Одни из них возятся около волов, другие работают по полям и огородам, третьи сидят в лавочке и продают какую-нибудь дрянь; прочие
покупают ее, едят,
курят, наконец, многие большею частью сидят кучками всюду на улице, в садах, в переулках, в поле и почти все с петухом под мышкой.
— Ешь, брат! — говорит он, — у меня свое, не краденое! Я не то, что другие-прочие; я за все чистыми денежками плачу. Коли своих
кур не случится —
покупаю; коли яиц нет —
покупаю! Меня, брат, в город не вызовут.
— И куда такая пропасть выходит говядины? Покупаешь-покупаешь, а как ни спросишь — все нет да нет… Делать нечего,
курицу зарежь… Или лучше вот что: щец с солониной свари, а курица-то пускай походит… Да за говядиной в Мялово сегодня же пошлите, чтобы пуда два… Ты смотри у меня, старый хрыч. Говядинка-то нынче кусается… четыре рублика (ассигнациями) за пуд… Поберегай, не швыряй зря. Ну, горячее готово; на холодное что?
Население здесь перебивается кое-как, но оно тем не менее все-таки каждый день пьет чай,
курит турецкий табак, ходит в вольном платье, платит за квартиры; оно
покупает дома у крестьян, отъезжающих на материк, и строит новые.
В одно воскресенье я был в кофейном доме,
купил кружку пива,
курил свою трубочку и разговаривал с своими знакомыми про Politik, про император Франц, про Napoleon, про войну, и каждый говорил свое мнение.
Он снимал большие квартиры и сдавал их по комнатам холостым офицерам, держал столовников, разводил
кур и индюшек, умел как-то особенно дешево и заблаговременно
покупать дрова.
«О, милый! — подумал растроганный Ромашов. — Я на него сержусь, кричу, заставляю его по вечерам снимать с меня не только сапоги, но носки и брюки. А он вот
купил папирос за свои жалкие, последние солдатские копейки. „
Куры, пожалюста!“ За что же это?..»
— Вижу, тебе папиросов нет.
Купил на свой деньга.
Куры, пожалюста,
куры. Ничего. Дару тебе.
— Э сеси y аште? [ — Почему эта птица здесь? — Потому что это сумка гвардейского полка; у него императорский орел. — А вы из гвардии? — Нет, шестого линейного. — А это где
купили?] — спрашивает офицер, указывая на деревянную желтую сигарочницу, в которой француз
курит папиросу.
Ел он невероятно много, ел и
курил папиросы, выпуская их изо рта только во время еды. Я каждый день
покупал ему колбасу, ветчину, сардины, но сестра бабушки уверенно и почему-то злорадно говорила...
Мы, бывало, с Антоном Фердинандовичем, — знакомый вам человек, — денег какой-нибудь рубль, а есть и
курить хочется, —
купим четверку «фалеру», так уж, кроме хлеба, ничего и не едим, а
купим фунт ветчины, так уж не
курим, да оба и хохочем над этим, и все ничего; а с женой не то: жену жаль, жена будет реветь…
Было у нас пшено и греча — кулеш варили с салом и ветчиной, иногда в редких деревнях
покупали яйца, молоко, баранину,
курицу.
Артамонову не понравилось, что сын
курит, да и папиросница у него плохая, мог бы
купить лучше. Ему ещё более не понравилось намерение Ильи учиться и то, что он сразу, в первые же минуты, заговорил об этом.
— Пожалуйста… не одолжите ли папиросочку? Смерть
покурить хочется, а папирос
купить не на что. Яко наг, яко благ… Бедность, как говорится, не порок, но большое свинство.
Иван Михайлович. Да,
купить надо. (Садится с женой с одной стороны, а студент с Катериной Матвеевной с другой стороны. Иван Михайлович молча
курит.)
— Да что ж мы одни всё
покупать будем! И так всё я расход держу; а ихний немец только трубку
курит, да и всё.
— Зачем же игрушку? — возражал Аркадий Николаевич. — Самое лучшее
купите для него хорошенький портсигар. Юноша будет польщен таким солидным подарком. Теперь очень хорошенькие портсигары продаются у Лукутина. Да, кстати, намекните этому Коле, чтобы он не стеснялся при мне
курить. А то давеча, когда я вошел в гостиную, так он папироску в рукав спрятал…
— 26 целковых! — сказал Кузьма и пожал плечами. — У нас в Качаброве, спроси кого хочешь, строили церкву, так за одни планты было дадено три тыщи — во! Твоих денег и на гвозди не хватит! По нынешнему времю 26 целковых — раз плюнуть!.. Нынче, брат,
купишь чай полтора целковых за фунт и пить не станешь… Сейчас вот, гляди, я
курю табак… Мне он годится, потому я мужик, простой человек, а ежели какому офицеру или студенту…
Он уже больше не торговался и
купил у малайцев несколько десятков
кур и ананасов, давши вытащившему его человеку еще фунт в придачу, и, весь отряхиваясь, пошел переодеваться. По счастью, он не думал об акулах, когда был в воде.
Содержатель кают-компании, тот самый красивый блондин, который ушел в плавание, оставив на родине молодую жену, спустился по трапу к малайским лодкам и, держась за фалреп, стал смотреть, что такое привезли. Он торговался, желая
купить подешевле
кур и ананасы.
Я, милостивый государь, не имею чести знать вашего имени и отчества, получаю без малого две тысячи в год-с, состою в чине статского советника, а
курю табак второго сорта и не имею лишнего рубля, дабы
купить себе минеральной воды Виши, прописанной мне против печеночных камней.
Завели бы мы себе
кур, уток, голубей,
купили бы корову.
— Что ты стал, словно мокрая
курица? — заметил ему он. — Втюрился, что ли, в какую бабу, так скажи, мигом обвенчаю, если мало-мальски подходящая, для нас с тобой этот товар не заказан, дорогих нет, всяких
купим.
С некоторого времени, сколько я ни
покупаю папирос, а их все у меня нет; никто из домашних не
курит и, следовательно, — Саша таскает их в свой лазарет, раненым. Не запирать же мне столов, как от вора! Но попробовал я сегодня только намекнуть Саше и в ответ получил...