Неточные совпадения
«Соседка, слышала ль ты добрую молву?»
Вбежавши, Крысе Мышь сказала: —
«Ведь кошка, говорят, попалась в когти
льву?
Вот отдохнуть и нам пора настала!» —
«Не
радуйся, мой свет»,
Ей Крыса говорит в ответ:
«И не надейся попустому!
Коль до когтей у них дойдёт,
То, верно,
льву не быть живому:
Сильнее кошки зверя нет...
«Пусть
левая не знает, что делает правая», и «не надежен для царства божия работник, взявшийся за плуг и оглядывающийся назад». «Не
радуйтесь тому, что бесы повинуются вам, а ищите того, чтобы имена ваши были написаны на небесах». «Будьте совершенны, как совершенен отец ваш небесный». «Ищите царствия божия и правды его».
— Мне кажется, что я только что родился, — уверял он, валяясь в постели. — Да… Ведь каждый день вечность, по крайней мере целый век. А когда я засыпаю, мне кажется, что я умираю. Каждое утро — это новое рождение, и только наше неисправимое легкомыслие скрывает от нас его великое значение и внутренний смысл. Я
радуюсь, когда просыпаюсь, потому что чувствую каждой каплей крови, что живу и хочу жить… Ведь так немного дней отпущено нам на долю. Одним словом, пробуждение
льва…
В это время
Львов узнал о ее положении и поспешил к ней. Соня
обрадовалась ему, как родному, и, узнав, что отец с труппой в Моршанске и что в Тамбове, кроме дворника Кузьмы с собакой Леберкой, в театре никого нет, решила поехать к отцу по совету Львова. Он проводил ее — Соня была слаба и кашляла кровью.
Старики Протозановы так на это и смотрели, и когда сын их
Лев Львович, получив чин в гвардии, приехал из Петербурга на побывку домой с тем же пламенем любви к сиротке, с каким четыре года тому назад уехал, то они только
обрадовались, что это чувство, выдержав испытание, остается прочным.
Поутру, впрочем, Бегушев смиловался над графом и позвал его к себе. Хвостиков очень этому
обрадовался, и его смущало одно, — что под
левым глазом у него выступил большой синяк; тщетно затирал он его помадой, мелом, пудрой — синяк виднелся.
Публика
обрадовалась нападению на журналистов, подразумевая в числе их издателя «Телеграфа», и заставила повторить куплет. Нам всем показалось, что публика своим одобрением выразила желание, чтоб Писарев продолжал свои злые выходки против
Полевого.
Все птицы, глядя на него,
радовались, говорили: «Увидите, что наш Чижик со временем поноску носить будет!» Даже до
Льва об его уме слух дошел, и не раз он Ослу говаривал (Осел в ту пору у него в советах за мудреца слыл): «Хоть одним бы ухом послушал, как Чижик у меня в когтях петь будет!»
Даже в минуты досады, смущения, тревоги или печали сквозь слезу, нахмуренную
левую бровку, сжатые губки так и светилось, как на зло ее желанию, на ямках щек, на краях губ и в блестящих глазках, привыкших улыбаться и
радоваться жизнью, — так и светилось неиспорченное умом, доброе, прямое сердце.
Старый больной
лев лежал в пещере. Приходили все звери проведывать царя, только лисица не бывала. Вот волк
обрадовался случаю и стал пред
львом оговаривать лисицу.
Олень подошел к речке напиться, увидал себя в воде и стал
радоваться на свои рога, что они велики и развилисты, а на ноги посмотрел и говорит: «Только ноги мои плохи и жидки». Вдруг выскочи
лев и бросься на оленя. Олень пустился скакать по чистому полю. Он уходил, а как пришел в лес, запутался рогами за сучья, и
лев схватил его. Как пришло погибать оленю, он и говорит: «То-то глупый я! Про кого думал, что плохи и жидки, то спасали, а на кого
радовался, от тех пропал».