Неточные совпадения
Он вышел на
берег реки, покрытой серой чешуей
ледяного «сала». Вода, прибывая, тихонько терлась о засоренный
берег, поскрипывал руль небольшой баржи, покачивалась ее мачта, и где-то близко ритмически стонали невидимые люди...
Река Мыге в среднем течении имеет 6–7 м ширины. Во многих местах около
берегов видны тонкие
ледяные карнизы. Они получились вследствие убыли воды в реке после того, как она сверху замерзла.
Стало так темно, что мы то и дело натыкались то на обрывистый
берег, то на
ледяной торос, то на колодник, вмерзший в мокрый песок.
Мы проехали мимо пруда: на грязных и отлогих
берегах его еще виднелись
ледяные закрайки; стадо уток плавало посредине.
Плеск воды смешивался с треском льдин, которые поминутно отрывались от
берегов: грохот, стукотня, звонкие удары
ледяных глыб, налетавших друг на дружку, раздавались в ночном воздухе, который холодел с каждою минутой.
На третьи сутки после их прихода, в самую полночь, послышался неожиданно страшный треск, сопровождаемый ударами, как будто тысячи исполинских молотов заколотили разом в
берега и
ледяную поверхность реки; треск этот, весьма похожий на то, как будто разрушилось вдруг несколько сотен изб, мгновенно сменился глухим, постепенно возвышающимся гулом, который заходил посреди ночи, подобно освирепелому ветру, ломающему на пути своем столетние дубы, срывающему кровли.
Весь наш караван остановился у мыса, ожидая приближения заинтересовавшего всех предмета. Белая
ледяная каша между тем тихо подвигалась к нам, и было заметно, что черная точка на ней меняет место, как бы действительно переправляясь по льдинам к нашему
берегу.
Пустынные ущелья горных
берегов покорно отражали сухой треск ломающихся
ледяных полей и тяжелое кряхтение изнемогающей реки.
Река, загроможденная белым торосом, слегка искривилась под серебристым и грустным светом луны, стоявшей над горами. С того
берега, удаленного версты на четыре, ложилась густая неопределенная тень, вдали неясно виднелись береговые сопки, покрытые лесом, уходившие все дальше и дальше, сопровождая плавные повороты Лены… Становилось и жутко, и грустно при виде этой огромной
ледяной пустыни.
В эту минуту ямщики, державшие лошадей, расскочились в стороны, тройка подхватила с места, и мы понеслись по
ледяной дороге. Обрывистый
берег убегал назад, туманные сопки, на которые я глядел вчера, — таинственные и фантастические под сиянием луны, — надвигались на нас теперь хмурые и холодные.
Набросив пальто на голову, он обошел по
ледяному, еще не стаявшему пласту вокруг своего домика и заглянул за угол, туда, где находилась река, а за нею, на противоположном
берегу, раскидывались последние домишки Стрелецкой слободы.
При ледоставе вода долго стояла высоко и затем покрылась
ледяною корою. Потом уровень ее стал понижаться; тогда лед осел посредине реки, а у
берегов выгнулся и местами обломился, образовав значительные пустоты.
Ночью небо заволокло тучами и пошел сильный дождь, а к утру ударил мороз. Вода, выпавшая на землю, тотчас замерзла. Плавник и камни на
берегу моря, трава на лугах и сухая листва в лесу — все покрылось
ледяною корою. Люди сбились в юрту и грелись у огня. Ветер был неровный, порывистый. Он срывал корье с крыши и завевал дым обратно в помещение. У меня и моих спутников разболелись глаза.
Вид, расстилавшийся перед глазами председателя, казался ему серым и скучным. Сквозь голые деревья запущенного сада виднелся крутой глинистый
берег… На пол-аршина ниже его бежала выпущенная на волю река. Она спешила и рвалась, словно боялась, чтобы ее не вернули назад и не заключили опять в
ледяные оковы. Изредка на глаза Шмахина попадалась запоздавшая белая льдинка, тоже спешившая без оглядки.
Осмотрев
ледяную статую, Зуда и араб похоронили ее в снежном сугробе на
берегу Невы.
Только ближе к
берегу, на котором расположился неказистый, хотя и состоящий в чине губернского, сибирский городишко,
ледяная поверхность глаже, и на белоснежном фоне виднеется темная полоса. Это дорога водовозов, направляющихся ежедневно к сделанной невдалеке проруби.
Сады по скату городской горы и рощи замоскворецкие оперялись; казалось, они покрыты были зеленою сетью; Москва-река, свободная от
ледяных оков своих, отдергивала полог тумана, чтобы показать и спесивую красоту полногрудых вод своих, и свежую зелень своих
берегов.