Издревле та сторона была крыта лесами дремучими, сидели в них мордва, черемиса, булгары, буртасы и другие язы́ки чужеродные; лет за пятьсот и поболе того русские люди стали селиться в той стороне. Константин Васильевич, великий князь Суздальский, в половине XIV века перенес свой стол из Суздаля в Нижний Новгород, назвал из чужих княжений русских людей и расселил их по Волге, по Оке и по Кудьме. Так
летопись говорит, а народные преданья вот что сказывают...
Неточные совпадения
А поелику навоз производить стало всякому вольно, то и хлеба уродилось столько, что, кроме продажи, осталось даже на собственное употребление:"Не то что в других городах, — с горечью
говорит летописец, — где железные дороги [О железных дорогах тогда и помину не было; но это один из тех безвредных анахронизмов, каких очень много встречается в «
Летописи».
Под Лейпцигом раненный, с пулей в груди,
Он вновь через сутки сражался,
Так
летопись жизни его
говорит...
Поэтому, описывая ссоры удельных князей, он еще довольно близко к
летописи рассказывает дело, но,
говоря о восстании удельного князя на великого, всегда винит первого, как нарушителя порядка и ослушника.
Все княжение Мономаха описано блестящими красками; иначе и не могло быть, конечно, потому что
летописи также
говорят о нем с особенным чувством благоговейной любви.
(47) См. Старчевского «Литература русской истории до Карамзина», стр. 218. В биографии Чеботарева, в «Словаре проф. Моск. унив.», г. Соловьев
говорит неопределенно: в это время Чеботарев занимался выписками из
летописей. По ходу его изложения это может относиться к 1782–1790 годам. Промежуток довольно значительный.
(48) Г-н Старчевский
говорит, что он «сам видел несколько выписок из наших
летописей, сделанных для императрицы». Но он ничего не сообщает об их содержании.
Далее о Князе Глебе сказано, что он ходил с новгородцами на Ямь в Заволочье и в бою убит;
летописи же
говорят, что он, будучи выгнан новгородцами, бежал в Заволочье и там убит чудью.
Г-н Старчевский
говорит, что поручение это дано было им в 1783 году и что сводные выписки из
летописей они должны были делать, начиная с 1224 года (47).
(43) Г-н Старчевский
говорит («Литература русской истории до Карамзина», стр. 230): «Записки эти составлены из свода разных русских
летописей, со многими синхронистическими таблицами и с критическими примечаниями». Более ничего не сказано для их характеристики.
Между тем о двух сыновьях Владимира прямо
говорит летопись, что они умерли прежде отца, а о трех нет сведений, даны ли им уделы, и, кроме того, Святополк везде входит в счет 12 сынов Владимира…
Нестор с негодованием
говорит о суеверах, боящихся встречи со священником, с монахом и со свиньею (Лаврентьевская
летопись 1067 года, Стр.
О нравах XII века свидетельствует Нестор,
говоря в
летописи, что мы только словом называемся христиане, а живем поганьскы. «Видим бо игрища утолочена, и людий много множество, яко упихати начнут друг друга, позоры деюще от беса замышленного дела, а церкви стоят; егда же бывает год молитвы, мало их обретается в церкви» (Полное собрание
летописей, I, 72).
Не
говоря о поучениях, посланиях, грамотах монастырям и церквам, житиях святых, даже древние путешествия и
летописи отличаются тем же характером.
[
Летописи наши
говорят о падении новой колокольни и ужасе народа.
Для меня Сансон, вся его личность, тон, манера
говорить и преподавать, воспоминания, мнения о сценическом искусстве были ходячей
летописью первой европейской сцены. Он еще не был и тогда дряхлым старцем. Благообразный старик, еще с отчетливой, ясной дикцией и барскими манерами, живой собеседник, начитанный и, разумеется, очень славолюбивый и даже тщеславный, как все сценические «знаменитости», каких я знавал на своем веку, в разных странах Европы.
Николай Иванович никогда не был блестящим лектором и злоупотреблял даже цитатами из
летописей — и вообще более читал, чем
говорил. Но его очень любили. С его именем соединен был некоторый ореол его прошлого, тех мытарств, чрез какие он прошел со студенческих своих годов.
Кроме упомянутого Покровского собора, при нем в 1543 году,
говорит летопись, доделали церковь Воскресенья, на площади возле Ивана «святой под колокола» (начатую Петром Фрязиным при Василии III), а лестницу и двери приделали в 1552 году мастера московские.
Это сватовство, как сказано в нашей
летописи, «Иван Васильевич взял в мысль» и,
поговорив с митрополитом и боярами, отправил в Рим смотреть невесту и вести переговоры своего посланца, итальянца, принявшего в Москве православие, Ивана Фрязина. Начались переписки, и дело длилось около двух лет. Наконец, невесту отправили в Россию.
«Еще одно последнее сказанье, — писал фельетонист, — и
летопись окончена моя, но это последнее сказанье стоит всех предыдущих вместе, и вот почему я оставил его „pour la bonne bouche“ — как
говорят французы.
Финские кудесники и волхвы, о которых
говорит летописец («Нестерова
летопись.