Неточные совпадения
О последней так много писалось тогда и, вероятно, еще будет писаться в мемуарах современников, которые знали только одну казовую сторону: исполнительные собрания с участием знаменитостей, симфонические вечера,
литературные собеседования, юбилеи писателей и артистов с крупными
именами, о которых будут со временем писать… В связи с ними будут, конечно, упоминать и Литературно-художественный кружок, насчитывавший более 700 членов и 54 875 посещений в год.
На этой полемике, кажется,
литературное предприятие житомирской гимназии и закончилось, а с ним и
имя поэта Варшавского кануло в Лету…
Так и пошел номер за номером… В объявлении стояли
имена заведующих отделами: финансовым, экономическим, земским и крестьянским — Г.П. Сазонов,
литературным и политическим — А.В. Амфитеатров, научным — профессор П.И. Ковалевский и д-р И.Л. Янушкевич, музыкальным — И.Ф. Соловьев и Я.А. Рубинштейн, иностранным — Л.Ю. Гольштейн, театральным — Ю.Д. Беляев, московским — В.А. Гиляровский, провинциальным — фельетонист В.М. Дорошевич и общественным — А.В. Амфитеатров.
— Генерал Постельников,
именем которого мы решились действовать, совсем об этом не знает. Да-с: он нас сюда не посылал, это мы сами, потому что, встретив в списках фамилию вашего дядюшки и зная, что ваша семья такая
литературная…
Петр Игнатьевич, даже когда хочет рассмешить меня, рассказывает длинно, обстоятельно, точно защищает диссертацию, с подробным перечислением
литературных источников, которыми он пользовался, стараясь не ошибиться ни в числах, ни в номерах журналов, ни в
именах, причем говорит не просто Пти, а непременно Жан-Жак Пти.
Один перечень их
имен покажет, что сюда принадлежало все лучшее, что только действовало тогда на
литературном поприще.
Мы вместе перегорали в этих трепетаниях — потом разбились: она, тогда еще молодая дама с
именем и обеспеченным состоянием, переселилась на житье в Париж, а я — мелкая
литературная сошка, остался на родине испытывать тоску за различные мои грехи, и всего более за то, чего во мне никогда не было, то есть за какое-то направление.
Находят ли они отраду в тех живых мыслях, какие мы высказываем, в наших
литературных обличениях, общественных вопросах, поднятых во
имя целого человечества?
Что мне было делать? Не успел этот вопрос мелькнуть в голове, как около меня раздалось мое
имя. Я опустил глаза — у моих ног лежал Федоров, молоденький солдат нашей роты, побывавший в Петербурге, хвативший цивилизации и выражавшийся почти
литературным языком.
Некто во
имя собственных прогрессов стал отрицать, например,
литературную собственность.
Должность либерально-прогрессивного доносчика, должность
литературного палача, производящего торговую казнь над
именами и мнениями, стали почетными. Из разных углов и щелей повыползали на свет Божий боксеры и спадассины нигилизма, жандармы прогресса, будочники гуманности, сыщики либерализма — все это были великие прогрессисты на пути общественного падения!..
— По этой своеобразной логике нет
литературной собственности, нет права на мысль, права на изображение, права на
имя, и вовсе не надо даже и литературы, и прессы вообще, а вместо всего этого давайте, мол, говорить!
Если же современному сердцу так много говорят
имена Афродиты, Деметры, Изиды, то в том склонны видеть
литературную вольность, каприз вкуса, эстетический рецидив язычества.
Он раньше, в Петербурге же, играл Хлестакова в том знаменитом спектакле, когда был поставлен"Ревизор"в пользу"Фонда"и где Писемский (также хороший актер) исполнял городничего, а все
литературные"
имена"выступали в немых лицах купцов, в том числе и Тургенев.
При приездах своих в Москву бывали Чехов, Короленко, Горький, Куприн, Елпатьевский, Чириков, — в большинстве та
литературная группа, которая впоследствии была известна под
именем «знаньевцев» (по издательской фирме Горького «Знание»).
В чисто
литературном роде Исмайлов «редактировал одну пустую (sic) брошюрку, посвященную
имени генерала, и одно довольно важное сочинение, выполненное по высочайшему повелению». Сочинение это не названо.
В феврале 1859 года в Одессе был выпущен «Новороссийский
литературный сборник», издателем которого был очень мало знающий в литературе человек, А. Георгиевский, но и он посвятил свой сборник «
имени Н. И. Пирогова».
Она весело расхохоталась и затем все время потешалась над своим мужем, рассказывая о нем дрянной и неприличный вздор, после чего тотчас же начинала злословить дам, писавших ему
литературные письма, и называла их
именами своего изобретения, как-то: «маркиза Дешкуранс», «баронесса Шлюхман» и «леди Кис-меквик» да две русские помещицы «Обнимайкина и Целовалкина», которых она «всех презирала», а сводила она все это к тому, что «все они дуры и муж ее смешон и решительно ни на что не годен, особливо vis-а-vis d'une femme».