Неточные совпадения
Один из них, лобастый, худощавый, с
лицом аскета, очень определенно выразил свое отношение к
политике, заявив...
— То есть — как это отходят? Куда отходят? — очень удивился собеседник. — Разве наукой вооружаются не для
политики? Я знаю, что некоторая часть студенчества стонет: не мешайте учиться! Но это — недоразумение. Университет, в
лице его цивильных кафедр, — военная школа, где преподается наука командования пехотными массами. И, разумеется, всякая другая военная мудрость.
Я представил себе непривлекательно — умное
лицо священника — обрусителя… Шалость дрянная… Протоиерей больше чиновник и педагог и
политик, чем верующий пастырь, для которого святыня таинства стояла бы выше всех соображений… Да, кажется, он мог бы это сделать.
Я знаю, что ныне таперами пренебрегают, предпочитая им — в делах внутренней
политики —
лиц инородческого происхождения.
— Нам о таком предмете не указано рассуждать. Наше дело простое — взял опасное
лицо, намеченное начальством, или усмотрел его своим разумом, собрал справочки, установил наблюдение, подал рапортички начальству, и — как ему угодно! Пусть хоть с живых кожицу сдирает —
политика нас не касается… Был у нас служащий агент, Соковнин, Гриша, он тоже вот начал рассуждать и кончил жизнь свою при посредстве чахотки, в тюремной больнице…
Говоря это, я чувствовал, что
лицо мое горит от стыда, ибо я сам очень хорошо сознавал, что слова мои — кимвал бряцающий, а советы — не больше, как подбор пустых и праздных слов. Увы! я и сам не делатель, а только
политик! К счастью, однако ж, Петр Иваныч не заметил моего смущения: он сам в это время поник головой и горькую думу думал.
На третий день моего путешествия я опоздал несколько выехать из деревни, в которой господин шульц [староста (Прим. автора.)], ревностный патриот и большой
политик, вздумал угощать обеденным столом в моем единственном
лице все русское войско.
Полковник просил их итти вперед: но маменьку — нужды нет, что они были так несколько простоваты — где надобно, трудно было их провести: хотя они и слышали, что пан полковник просит их итти вперед, хотя и знали, что он вывез много петербургской
политики, никак же не пошли впереди пана полковника и, идучи сзади его, взглянулись с батенькою, на
лице которого сияла радостная улыбка от ловкости маменькиной.
— Гёрш-ту, — говорят, — слышь, мы будто совсем дали… Гм, гм! Аи-вай: рази мы мозем быть такие глупые и совсем как мужики без
политику, чтобы такому большому
лицу хабара давать? («Хабар» по-ихнему взятка.)
Мне лично гораздо симпатичнее был псаломщик посольской церкви, некий В., от которого я много наслышался о
политике отца протоиерея. Псаломщик этот, бывший учитель, порывался все назад в Россию. Его возмущало то, что он видел фальшивого и самодурного в натуре и поведении своего духовного принципала. В моих «Дельцах» есть
лицо, похожее на личность и судьбу этого псаломщика. Он кончил, кажется, очень печально, но как именно — в точности не припомню.
Далее Жирков поговорил про Греви, Деруледа, Зола, и мог убедиться, что эти имена француз слышал от него только впервые. В Париже он знал только несколько торговых фирм и свою tante [тетку (франц.)] m-me Blesser и больше никого. Разговор о
политике и литературе кончился тем, что Буазо еще раз сделал сердитое
лицо, выпил вина и разлегся во всю свою длину на тощеньком матрасике.
Сверх того, Аристотель доказывал, как легко покорить Тверь и как славно будет для Ивана Васильевича, не подвергая себя опасности, своим
лицом решить победу, так искусно приготовленную его же умною и хитрою
политикой.
Только очень зоркий взгляд постороннего наблюдателя мог заметить изменившееся на мгновение выражение
лица великого князя: взгляд его радостно заблистал. Но Иоанн, как тонкий
политик своего века, тотчас овладел собою и ласково, но равнодушно ответил на низкий поклон неожиданных гостей. Он ждал их, но не так скоро.
Бир был достойным членом Российской академии; баронесса занималась до смерти
политикою и, как видно по списку важных
лиц, присутствовавших при коронации императрицы, находилась тогда в числе штатс-дам.
Это было в то время, когда Россия в
лице дальновидных девственниц-политиков оплакивала разрушение мечтаний о молебне в Софийском соборе и чувствительнейшую для отечества потерю двух великих людей, погибших во время войны (одного, увлекшегося желанием как можно скорее отслужить молебен в упомянутом соборе и павшего в полях Валахии, но зато и оставившего в тех же полях два эскадрона гусар, и другого, неоцененного человека, раздававшего чай, чужие деньги и простыни раненым и не кравшего ни того, ни другого); в то время, когда со всех сторон, во всех отраслях человеческой деятельности, в России, как грибы, вырастали великие люди-полководцы, администраторы, экономисты, писатели, ораторы и просто великие люди без особого призвания и цели.