Неточные совпадения
Ей нравится порядок стройный
Олигархических бесед,
И холод гордости спокойной,
И эта смесь чинов и лет.
Но это кто в толпе избранной
Стоит безмолвный и туманный?
Для всех он кажется чужим.
Мелькают
лица перед ним,
Как ряд докучных
привидений.
Что, сплин иль страждущая спесь
В его
лице? Зачем он здесь?
Кто он таков? Ужель Евгений?
Ужели он?.. Так, точно он.
— Давно ли к нам он занесен?
Явился он, как
привидение.
Лицо было бледное, усы растрепаны, волосы ежом, глаза мрачно горели. Шагнув в комнату, он остановился, потом стал ходить из угла в угол, как будто стараясь подавить клокотавшее в его груди бешенство.
Опять удар по
лицу, и Морок исчез в сумерках, как страшное
привидение.
Отправив письмо к Настеньке, Калинович превратился в какое-то олицетворенное ожидание: худой, как
привидение, с выражением тоски в
лице, бродил он по петербургским улицам, забыв и свое честолюбие, и свою бедность, и страшную будущность.
Пьеса кончилась. Марья Николаевна попросила Санина накинуть на нее шаль и не шевелилась, пока он окутывал мягкой тканью ее поистине царственные плечи. Потом она взяла его под руку, вышла в коридор — и чуть не вскрикнула: у самой двери ложи, как некое
привидение, торчал Дöнгоф; а из-за его спины выглядывала паскудная фигурка висбаденского критика. Маслянистое
лицо «литтерата» так и сияло злорадством.
Целый рой
привидений встает перед часовым: и жид-знахарь с землистыми руками и зелеными глазами оскаливает белые, длинные, как у старого кабана, клыки, и фигура расстрелянного солдатика в белом саване лезет из-под земли, и какие-то звери с
лицами взводного офицера Копьева.
Едва он вспомнил легенду и нарисовал в своем воображении то темное
привидение, которое видел на ржаном поле, как из-за сосны, как раз напротив, вышел неслышно, без малейшего шороха, человек среднего роста с непокрытою седою головой, весь в темном и босой, похожий на нищего, и на его бледном, точно мертвом
лице резко выделялись черные брови.
Чиновник укрылся одеялом, но и под одеялом он увидел
привидение, прильнул
лицом к женину плечу и из-за плеча торчало то же самое… Всю ночь промучился бедный Перекладин, но и днем не оставило его
привидение. Он видел его всюду: в надеваемых сапогах, в блюдечке с чаем, в Станиславе…
— Очень рада, потому что я далеко не тверда во многом, — ответила я непринужденно, успев заметить, какое испуганное выражение приняло
лицо «
привидения», как я мысленно окрестила классную даму.
Из старших писателей-художников самым большим влиянием пользовался Глеб Успенский. Его страдальческое
лицо с застывшим ужасом в широко раскрытых глазах отображает всю его писательскую деятельность. Сознание глубокой вины перед народом, сплошная, непрерывно кровоточащая рана совести, ужасы неисчерпаемого народного горя, обступающие душу бредовыми
привидениями, полная безвыходность, безнадежное отсутствие путей.
Последнее, конечно, было вероятнее, тем более что
привидение или лукавый дух хоть и хитро подделался, но все-таки не дошел до оригинала; он был тощее Сафроныча, с мертвенною синевою в
лице и почти с совершенно угасшими глазами.
Защитник вздрагивает и открывает глаза. Прямо, в упор, на него глядят черные глаза цыганки Глаши, улыбаются сочные губы, сияет смуглое, красивое
лицо. Ошеломленный, еще не совсем проснувшийся, полагая, что это сон или
привидение, он медленно поднимается и, разинув рот, смотрит на цыганку.
Мы все с трепетом отступили от этого
привидения; но всех более, видимо, перепугался Фюренгоф:
лицо его начало подергивать ужасными конвульсиями.
В Москве между тем действительно жить было трудно. До народа доходили вести одна другой тяжелее и печальнее. Говорили, конечно, шепотом и озираясь, что царь после смерти сына не знал мирного сна. Ночью, как бы устрашенный
привидениями, он вскакивал, падая с ложа, валялся посреди комнаты, стонал, вопил, утихал только от изнурения сил, забывался в минутной дремоте на полу, где клали для него тюфяк и изголовье. Ждал и боялся утреннего света, страшился видеть людей и явить на
лице своем муку сыноубийцы.
На реке и кое-где на лугу поднимался туман. Высокие, узкие клочья тумана, густые и белые, как молоко, бродили над рекой, заслоняя отражения звезд и цепляясь за ивы. Они каждую минуту меняли свой вид и казалось, что одни обнимались, другие кланялись, третьи поднимали к небу свои руки с широкими поповскими рукавами, как будто молились… Вероятно, они навели Дмитрия Петровича на мысль о
привидениях и покойниках, потому что он обернулся ко мне
лицом и спросил, грустно улыбаясь...