Неточные совпадения
Мужики стояли молча, обнажив лысые,
лохматые и жирно смазанные маслом
головы, а под разноцветно ситцевыми
головами баб невидимым дымом вздымался тихонько рыдающий шепоток молитв.
Самгин подвинулся к решетке сада как раз в тот момент, когда солнце, выскользнув из облаков, осветило на паперти собора фиолетовую фигуру протоиерея Славороссова и золотой крест на его широкой груди. Славороссов стоял, подняв левую руку в небо и простирая правую над толпой благословляющим жестом. Вокруг и ниже его копошились люди, размахивая трехцветными флагами, поблескивая окладами икон, обнажив
лохматые и лысые
головы. На минуту стало тихо, и зычный голос сказал, как в рупор...
К нему подошла Марина, — он поднялся на ноги и неловко толкнул на нее стул; она успела подхватить падавший стул и, постукивая ладонью по спинке его, неслышно сказала что-то
лохматому человеку; он в ответ потряс
головой и хрипло кашлянул, а Марина подошла к Самгину.
Клим знал, что на эти вопросы он мог бы ответить только словами Томилина, знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот
лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив
голову на плечо, смотрит в угол потолка, прислушиваясь.
Он рассматривал сотни
лохматых, гладко причесанных и лысых
голов, курносые, бородатые, здоровые лица, такие солидные, с хорошими глазами, ласковыми и строгими, добрыми и умными.
Из города донесся по воде гул и медное дрожание большого охотницкого колокола. Стоявший подле Нехлюдова ямщик и все подводчики одни за другими сняли шапки и перекрестились. Ближе же всех стоявший у перил невысокий
лохматый старик, которого Нехлюдов сначала не заметил, не перекрестился, а, подняв
голову, уставился на Нехлюдова. Старик этот был одет в заплатанный òзям, суконные штаны и разношенные, заплатанные бродни. За плечами была небольшая сумка, на
голове высокая меховая вытертая шапка.
Обмыв там холодной водой мускулистое, обложившееся жиром белое тело и вытершись
лохматой простыней, он надел чистое выглаженное белье, как зеркало, вычищенные ботинки и сел перед туалетом расчесывать двумя щетками небольшую черную курчавую бороду и поредевшие на передней части
головы вьющиеся волосы.
Полежав немного, дядя приподнимается, весь оборванный,
лохматый, берет булыжник и мечет его в ворота; раздается гулкий удар, точно по дну бочки. Из кабака лезут темные люди, орут, храпят, размахивают руками; из окон домов высовываются человечьи
головы, — улица оживает, смеется, кричит. Всё это тоже как сказка, любопытная, но неприятная, пугающая.
— Иду как-то великим постом, ночью, мимо Рудольфова дома; ночь лунная, молосная, вдруг вижу: верхом на крыше, около трубы, сидит черный, нагнул рогатую-то
голову над трубой и нюхает, фыркает, большой,
лохматый. Нюхает да хвостом по крыше и возит, шаркает. Я перекрестила его: «Да воскреснет бог и расточатся врази его», — говорю. Тут он взвизгнул тихонько и соскользнул кувырком с крыши-то во двор, — расточился! Должно, скоромное варили Рудольфы в этот день, он и нюхал, радуясь…
В открытое окно можно было разглядеть часть широкого двора, выстланного деревянными половицами, привязанную к столбу гнедую лошадь и лысую
голову Антипа, который давно дремал на своей завалинке вместе с
лохматою собакой Султаном.
Не торопясь, Ефим пошел в шалаш, странницы снимали с плеч котомки, один из парней, высокий и худой, встал из-за стола, помогая им, другой, коренастый и
лохматый, задумчиво облокотясь на стол, смотрел на них, почесывая
голову и тихо мурлыкая песню.
— Как же-с: в двух переменах танцевать надо и кувыркаться, а кувыркнуться страсть неспособно, потому что весь обшит
лохматой шкурой седого козла вверх шерстью; и хвост долгий на проволоке, но он постоянно промеж ног путается, а рога на
голове за что попало цепляются, а годы уже стали не прежние, не молодые, и легкости нет; а потом еще во все продолжение представления расписано меня бить.
Убавив шагу, Николай Всеволодович принагнулся рассмотреть, насколько это возможно было в темноте: человек росту невысокого и вроде как бы загулявшего мещанинишки; одет не тепло и неприглядно; на
лохматой, курчавой
голове торчал суконный мокрый картуз с полуоторванным козырьком.
Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал. Это были хорошие вечера; в мастерской тихо, как ночью, над столами висят стеклянные шары — белые, холодные звезды, их лучи освещают
лохматые и лысые
головы, приникшие к столам; я вижу спокойные, задумчивые лица, иногда раздается возглас похвалы автору книги или герою. Люди внимательны и кротки не похоже на себя; я очень люблю их в эти часы, и они тоже относятся ко мне хорошо; я чувствовал себя на месте.
И, откинув
лохматую серебряную
голову, широко открыв заросший бородою рот, захохотал гулко, как леший, празднично освещённый солнцем, яркий в розовой рубахе и синих, из пестряди, штанах.
В узкой полоске тени лежала
лохматая собака с репьями в шерсти и возилась, стараясь спрятать в тень всю себя, но или
голова её, или зад оказывались на солнце. Над нею жадно кружились мухи, а она, ленясь поднять
голову, угрожающе щёлкала зубами, ловя тени мух, мелькавшие на пыльной земле. Правый глаз её был залит бельмом, и, когда солнце освещало его, он казался медным.
И пора было уходить: уже кто-то высокий, в
лохматой шапке, размахивал рукою над
головами людей и орал...
Благосклонная маленькая рука, опущенная на
голову лохматого пса, — такое напрашивалось сравнение к этой сцене, где чувствовался глухой шум Несбывшегося.
Залаяла собака. Между поредевшими стволами мелькают мазаные стены. Синяя струйка дыма вьется под нависшею зеленью; покосившаяся изба с
лохматою крышей приютилась под стеной красных стволов; она как будто врастает в землю, между тем как стройные и гордые сосны высоко покачивают над ней своими
головами. Посредине поляны, плотно примкнувшись друг к другу, стоит кучка молодых дубов.
Кроме Раисы, любопытство Евсея задевал ученик стекольщика Анатолий, тонкий мальчуган, с
лохматыми волосами на
голове, курносый, пропитанный запахом масла, всегда весёлый. Голос у него был высокий, и Евсею нравилось слышать певучие, светлые крики мальчика...
И, утвердительно опуская
лохматую тёмную
голову, Он крепко сжимал волосатые кулаки.
Страстный любитель всевозможных происшествий, Чижик подбегал к окнам квартиры Орловых, ложился животом на землю и, свесив вниз свою
лохматую, озорную
голову с бойкой рожицей, выпачканной охрой и мумиёй, жадными глазами смотрел вниз, в тёмную и сырую дыру, из которой пахло плесенью, варом и прелой кожей. Там, на дне её, яростно возились две фигуры, хрипя и ругаясь.
На стене вырезывались уродливые и неподвижные тени двух склонившихся
голов: одной большой и
лохматой, другой маленькой и круглой.
Никита не отвечал, и старик понял, что забрили, и не стал расспрашивать. Они вышли из управы на улицу. Был ясный, морозный день. Толпа мужиков и баб, приехавших с молодежью, стояла в ожидании. Многие топтались и хлопали руками; снег хрустел под лаптями и сапогами. Пар валил от закутанных
голов и маленьких
лохматых лошаденок; дым поднимался из труб городка прямыми высокими столбами.
Другое еще темяшится в
голове Трифона
Лохматого.
— Ишь раскозырялся!.. — злясь и лютуя, ворчал Морковкин, стоя на крыльце, когда удельный
голова поехал в одну, а
Лохматый в другую сторону. — Ишь раскозырялся, посконная борода!.. Постой-погоди ты у меня!.. Я те нос-от утру!.. Станешь у меня своевольничать, будешь делать не по-моему!.. Слетишь с места, мошенник ты этакой, слетишь!..
Прошло сколько-то времени — говорит
голова Морковкину: виделся-де он с Патапом Максимычем, и Патап-де Максимыч ему сказывал, что он деньги давал взаймы Трифону
Лохматому, а коль понадобится, говорит, так и вдвое и втрое дам ему, а сыном его Алексеем так доволен Патап Максимыч, как больше нельзя… «А вот это на его же, Алексея
Лохматого, счет», — примолвил Михайло Васильич, вынимая из кармана рекрутску квитанцию.
Остолбенел мирской захребетник — не то ему чаялось… А меж тем
голова велел записать, где следует, квитанцию, что идет она за семью
Лохматого и что теперь та семья от рекрутства свободна…
Дурачок, в изодранной сермяге и босой, вымокший на дожде, таскает в сени дрова и ведра с водой. Он то и дело заглядывает ко мне в горницу; покажет свою
лохматую, нечесаную
голову, быстро проговорит что-то, промычит, как теленок, — и назад. Кажется, что, глядя на его мокрое лицо и немигающие глаза и слушая его голос, скоро сам начнешь бредить.
Варвара Васильевна высыпала в жестяную кружку порошок и налила пиво. За решеткою темнела в полумраке огромная
лохматая фигура больного. Он сидел сгорбившись и в забытьи качал
головою. Служители и сиделки толпились в первой комнате, изредка слышался глухой вздох. Токарев, прислонясь к косяку коридорной двери, крепко стискивал зубы, потому что челюсти дрожали.
Утром проснулся —
голова трещит,
лохматый; лежит и стонет: «Олёна, а Олёна!
Тучи — низкие, причудливо-лохматые — горели по всему небу яркими красками. Над
головою тянулось большое, расплывающееся по краям, облако ярко-красного цвета, далеко на востоке нежно розовели круглые облачка, а их перерезывала черно-лиловая гряда туч. Облако над
головою все краснело, как будто наливалось кроваво-красным светом. Небо, покрытое странными, клубящимися тучами, выглядело необычно и грозно.
Катя завизжала, с бурным разбегом налетела, охватила руками
голову махновца и вместе с ним упала наземь. Локоть его больно ударил ее с размаху в нижнюю часть живота, но ее руки судорожной, мертвой хваткой продолжали сжимать плотную,
лохматую, крутящуюся
голову. Выстрел раздался где-то за спиною,
голова в руках глухо застонала, еще выстрел.
— И я его, и он меня, как по русской войне следует, но только ему, разумеется, не так способно было меня побеждать, потому что у меня, извольте видеть, от больших наук все волоса вылезли, — и то, что вы тут на моей
голове видите, то это я из долгового отделения выпускаю; да-с, из запасов, с затылка начесываю… Ну, а он
лохматый.
А иногда другой является призрак. Приходит из деревни пьяный Гаврила Мохначев. Огромный,
лохматый и оборванный, он бродит по саду, шагая через кусты и грядки, бродит под балконом. Грозит кулаком на окна и зловеще трясет
головой.
Года через два, в начале сентября, мне снова пришлось быть в этих местах. Я ехал в телеге с одним дернопольским парнем, Николаем. Небо было в тучах, на полях рыли картошку, заросшие полынью межи тянулись через бурые,
голые жнивья. На Беревской горе мы нагнали высокого, худого и
лохматого старика. Он медленно шел по дороге, опираясь на длинную палку-посох. Заслышав телегу, старик посторонился и обратил к нам худое, продолговатое лицо.
Один молодой, белокурый солдат — еще князь Андрей знал его — 3-й роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой черный, всегда
лохматый унтер-офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе
голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
Голова заплатил обиженному старухою немцу сто рублей и послал за только что приехавшим Пуговкиным. Иван Ильич и переодеваться даже не стал;
лохматый и нечесанный, как был в пропыленном дорожном пальто, так он и поехал на головиной таратайке.