Г-жа Простакова (к Софье). Убирала покои для твоего
любезного дядюшки. Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка. Я об нем много наслышалась. И злодеи его говорят только, что он немножечко угрюм, а такой-де преразумный, да коли-де кого уж и полюбит, так прямо полюбит.
Сусанна. Ха, ха, ха. Как это смешно! Но успокойся,
любезный дядюшка! Со мной ничего этого не будет, мой жених не Дон-Жуан, он сам несчастная жертва. Когда он был очень молод, доверчив, его женили чуть не насильно на девушке безобразной, злой, развратной, и притом же много старше его. Вся жизнь его есть непрерывное страдание, пытка.
— Разве вы не слышите, что человек? — отвечал племянник; потом, сунув ощупью багор мужику, подошел к дяде и продолжал, опустив голос: — Издохнет, так не беда! По крайней мере я сделал все, что нужно в моих критических обстоятельствах. Пойдемте,
любезный дядюшка; я расскажу вам все дорогой. Ваши сподвижники могут услышать за стеной — тоже… и тогда не пеняйте на себя, если испортите все дело нашего покровителя и отца.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Бредит, бестия! Как будто благородная! Зови же ты мужа, сына. Скажи им, что, по милости Божией, дождались мы
дядюшку любезной нашей Софьюшки; что второй наш родитель к нам теперь пожаловал, по милости Божией. Ну, беги, переваливайся!
— «Ох,
дядюшка,
дядюшка, — начала Флена Ивановна, — ты вот об братце-то нашем
любезном, Алексее-то Степановиче, ничего не знаешь.
Чай, вестей навезли с три короба, ну да ты прилжешь, четвертый…» — «Ох, шутник ты наш, шутник,
дядюшка любезный, — отвечала Флена Ивановна, — что мне лгать!
— Ну, нет, сватьюшка ты мой
любезный, спасибо! Знаем мы, какие теперь зароки: слава те господи, не впервые встречаемся… Ах ты,
дядюшка Аким, Аким-простота по-нашему! Вот не чаял, не гадал, зачем пожаловал… В батраки наниматься! Ах ты, шутник-балясник, ей-богу, право!
— Старайтесь быть таким же моряком, как ваш достойный
дядюшка… Да, мой
любезный друг. Надеюсь, вы хорошо служите?