Неточные совпадения
— Славу Богу, —
сказал Матвей, этим ответом показывая, что он понимает так же, как и барин, значение этого приезда, то есть что Анна Аркадьевна,
любимая сестра Степана Аркадьича, может содействовать примирению мужа с женой.
— А, они уже приехали! —
сказала Анна, глядя на верховых лошадей, которых только что отводили от крыльца. — Не правда ли, хороша эта лошадь? Это коб. Моя
любимая. Подведи сюда, и дайте сахару. Граф где? — спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. — А, вот и он! —
сказала она, увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.
«Славный, милый», подумала Кити в это время, выходя из домика с М-11е Linon и глядя на него с улыбкой тихой ласки, как на
любимого брата. «И неужели я виновата, неужели я сделала что-нибудь дурное? Они говорят: кокетство. Я знаю, что я люблю не его; но мне всё-таки весело с ним, и он такой славный. Только зачем он это
сказал?…» думала она.
— Итак, я продолжаю, —
сказал он, очнувшись. — Главное же то, что работая, необходимо иметь убеждение, что делаемое не умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет. Представьте себе положение человека, который знает вперед, что дети его и
любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!
— О, нет, это далеко! Лучше в угловой, мы больше будем видеться. Ну, пойдем, —
сказала Анна, дававшая вынесенный ей лакеем сахар
любимой лошади.
И вдруг совершенно неожиданно голос старой княгини задрожал. Дочери замолчали и переглянулись. «Maman всегда найдет себе что-нибудь грустное»,
сказали они этим взглядом. Они не знали, что, как ни хорошо было княгине у дочери, как она ни чувствовала себя нужною тут, ей было мучительно грустно и за себя и за мужа с тех пор, как они отдали замуж последнюю
любимую дочь и гнездо семейное опустело.
Паратов. Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна, меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно
любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц… имел ли право Гамлет
сказать матери, что она «башмаков еще не износила» и так далее…
«Ну, братцы, —
сказал Пугачев, — затянем-ка на сон грядущий мою
любимую песенку.
— Базаров чуть было не произнес своего
любимого слова «романтизм», да удержался и
сказал: — вздор.
— Фенечка! —
сказал он каким-то чудным шепотом, — любите, любите моего брата! Он такой добрый, хороший человек! Не изменяйте ему ни для кого на свете, не слушайте ничьих речей! Подумайте, что может быть ужаснее, как любить и не быть
любимым! Не покидайте никогда моего бедного Николая!
— Почему ты не
сказал —
любимой?
— Может быть, она и не ушла бы, догадайся я заинтересовать ее чем-нибудь живым — курами, коровами, собаками, что ли! —
сказал Безбедов, затем продолжал напористо: — Ведь вот я нашел же себя в голубиной охоте, нашел ту песню, которую суждено мне спеть. Суть жизни именно в такой песне — и чтоб спеть ее от души. Пушкин, Чайковский, Миклухо-Маклай — все жили, чтобы тратить себя на
любимое занятие, — верно?
«Как неловко и брезгливо
сказала мать: до этого», — подумал он, выходя на двор и рассматривая флигель; показалось, что флигель отяжелел, стал ниже, крыша старчески свисла к земле. Стены его излучали тепло, точно нагретый утюг. Клим прошел в сад, где все было празднично и пышно, щебетали птицы, на клумбах хвастливо пестрели цветы. А солнца так много, как будто именно этот сад был
любимым его садом на земле.
А не в рабочей сфере — повыше, где у нас дело, которое бы каждый делал, так
сказать, облизываясь от удовольствия, как будто бы ел
любимое блюдо?
— Послушайте, monsieur Чацкий, — остановила она, —
скажите мне по крайней мере отчего я гибну? Оттого что не понимаю новой жизни, не… не поддаюсь… как вы это называете… развитию? Это ваше
любимое слово. Но вы достигли этого развития, да? а я всякий день слышу, что вы скучаете… вы иногда наводите на всех скуку…
— Да, да, славное утро! — подтвердил он, думая, что
сказать еще, но так, чтоб как-нибудь нечаянно не заговорить о ней, о ее красоте — и не находил ничего, а его так и подмывало опять заиграть на
любимой струне.
— Слава Богу… Вот тетушка прислала вам ваше
любимое мыло, розовое, —
сказала она, кладя мыло на стол и полотенца на ручки кресел.
— Приду, если успею, —
сказал Нехлюдов, чувствуя, что когда-то близкий и
любимый им человек Селенин сделался ему вдруг, вследствие этого короткого разговора, чуждым, далеким и непонятным, если не враждебным.
— Как вы думаете, что я
скажу вам теперь? Вы говорите, он любит вас; я слышал, что он человек неглупый. Почему же вы думаете, что напрасно открывать ему ваше чувство, что он не согласится? Если бы препятствие было только в бедности
любимого вами человека, это не удержало бы вас от попытки убедить вашего батюшку на согласие, — так я думаю. Значит, вы полагаете, что ваш батюшка слишком дурного мнения о нем, — другой причины вашего молчания перед батюшкою не может быть. Так?
— Ну, вот видите, —
сказал мне Парфений, кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им за щеку, одна из его
любимых игрушек. — Вы человек умный и начитанный, ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело по совести, как на духу. Ну, я тогда прямо вам и
скажу, что можно и чего нельзя, во всяком случае, совет дам не к худу.
Но рядом с его светлой, веселой комнатой, обитой красными обоями с золотыми полосками, в которой не проходил дым сигар, запах жженки и других… я хотел
сказать — яств и питий, но остановился, потому что из съестных припасов, кроме сыру, редко что было, — итак, рядом с ультрастуденческим приютом Огарева, где мы спорили целые ночи напролет, а иногда целые ночи кутили, делался у нас больше и больше
любимым другой дом, в котором мы чуть ли не впервые научились уважать семейную жизнь.
По первопутку приехал в гости дорогой тестюшка Харитон Артемьевич вместе с
любимой дочерью Харитиной, — вернее
сказать, не приехал, а его привезла Харитина.
На улицу меня пускали редко, каждый раз я возвращался домой, избитый мальчишками, — драка была
любимым и единственным наслаждением моим, я отдавался ей со страстью. Мать хлестала меня ремнем, но наказание еще более раздражало, и в следующий раз я бился с ребятишками яростней, — а мать наказывала меня сильнее. Как-то раз я предупредил ее, что, если она не перестанет бить, я укушу ей руку, убегу в поле и там замерзну, — она удивленно оттолкнула меня, прошлась по комнате и
сказала, задыхаясь от усталости...
Весь август бьются коростели около хлебных полей, укрываясь — в свободное от приискиванья корма полдневное время — в широких травянистых межах, поросших мелким полевым кустарником: это
любимое их местопребывание, но за неимением его держатся в соседственных залежах, долочках с мелким лесом и в лесных опушках, куда перебираются уже окончательно перед отлетом, или, вернее
сказать, перед своим пропаданьем.
Бывало, кто даже из господ вздумает им перечить, так они только посмотрят на него да
скажут: „Мелко плаваешь“, — самое это у них было
любимое слово.
Мать
сказала об этом Прасковье Ивановне, и она очень была довольна, что мне так нравится
любимая ее песня.
Позвал честной купец меньшую дочь и стал ей все рассказывать, все от слова до слова, и не успел кончить речи своей, как стала перед ним на колени дочь меньшая,
любимая и
сказала: «Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду морскому и стану жить у него.
«Приходи сегодня во зеленый сад, сядь во свою беседку
любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и
скажи так: «Говори со мной, мой верный раб».
Мало ли, много ли времени он думал, доподлинно
сказать не могу; надумавшись, он целует, ласкает, приголубливает свою меньшую дочь
любимую и говорит таковые слова: «Ну, задала ты мне работу потяжеле сестриных: коли знаешь, что искать, то как не сыскать, а как найти то, чего сам не знаешь?
В прошлом лете я не брал в руки удочки, и хотя настоящая весна так сильно подействовала на меня новыми и чудными своими явлениями — прилетом птицы и возрождением к жизни всей природы, — что я почти забывал об уженье, но тогда, уже успокоенный от волнений, пресыщенный, так
сказать, тревожными впечатлениями, я вспомнил и обратился с новым жаром к страстно
любимой мною охоте, и чем ближе подходил я к пруду, тем нетерпеливее хотелось мне закинуть удочку.
— Нелли, —
сказал я, — вот ты теперь больна, расстроена, а я должен тебя оставить одну, взволнованную и в слезах. Друг мой! Прости меня и узнай, что тут есть тоже одно
любимое и непрощенное существо, несчастное, оскорбленное и покинутое. Она ждет меня. Да и меня самого влечет теперь после твоего рассказа так, что я, кажется, не перенесу, если не увижу ее сейчас, сию минуту…
Начальство вдруг спросит:"А покажите-ка, молодой человек, есть ли у вас правила!"; родителю
любимой особы взбредет на мысль
сказать"Охотно отдали бы мы, молодой человек, вам нашу Катеньку, да не знаем, как вы насчет правил".
Я
сказала сейчас, что женщины любят то, что в порядочном обществе известно под именем causerie. [легкой беседы (франц.)] Наедине с женщиной мужчина еще может, a la rigueur, [в крайнем случае (франц.)] ограничиться вращением зрачков, но в обществе он непременнодолжен уметь говорить или, точнее, — занимать. Поэтому ему необходимо всегдаиметь под руками приличный сюжет для разговора, чтобы не показаться ничтожным в глазах
любимой женщины. Ты понимаешь, надеюсь, к чему я веду свою речь?
Наконец генерал надумался и обратился к «батюшке». Отец Алексей был человек молодой, очень приличного вида и страстно
любимый своею попадьей. Он щеголял шелковою рясой и возвышенным образом мыслей и пленил генерала,
сказав однажды, что"вера — главное, а разум — все равно что слуга на запятках: есть надобность за чем-нибудь его послать — хорошо, а нет надобности — и так простоит на запятках!"
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
— Это
любимая вещь покойника Кости! —
сказала она, торопливо затягиваясь дымом, и снова взяла негромкий, печальный аккорд. — Как я любила играть ему. Какой он чуткий был, отзывчивый на все, — всем полный…
А живучи вместе, живут потом привычкой, которая,
скажу тебе на ухо, сильнее всякой любви: недаром называют ее второй натурой; иначе бы люди не перестали терзаться всю жизнь в разлуке или по смерти
любимого предмета, а ведь утешаются.
— Ну, успокойся, Александр! —
сказал Петр Иваныч, — таких чудовищ много. Увлекся глупостью и на время забыл о матери — это естественно; любовь к матери — чувство покойное. У ней на свете одно — ты: оттого ей естественно огорчаться. Казнить тебя тут еще не за что;
скажу только словами
любимого твоего автора...
Вся семья, по какому-то инстинкту брезгливости, сторонилась от него, хотя мама всегда одергивала Алешу, когда он начинал в глаза Мажанову имитировать его
любимые, привычные словечки: «так
сказать», «дело в том, что», «принципиально» и еще «с точки зрения».
— Иван Иванович? — в один голос
сказали все трое. — Да мы все трое ученики его… Он воспитал три поколения донцов. Кто не знает нашего
любимого учителя!.. Инспектор реального училища! Теперь на пенсии!
— А теперь спой что-нибудь из моих
любимых романсов! —
сказал он.
С ним легко было познакомиться, — стоило только предложить ему угощение; он требовал графин водки и порцию бычачьей печенки с красным перцем,
любимое его кушанье; оно разрывало рот и все внутренности. Когда я попросил его
сказать мне, какие нужно читать книги, он свирепо и в упор ответил мне вопросом...
Я ощущаю порой нечто на меня сходящее, когда
любимый дар мой ищет действия; мною тогда овладевает некое, позволю себе
сказать, священное беспокойство; душа трепещет и горит, и слово падает из уст, как угль горящий.
— Она знает, кому что
сказать. Вот, погодите, она будет петли метать, а потом и пойдет деньги вымогать. Тогда вы прямо ко мне. Я ей всыплю сто горячих, —
сказал Авиновицкий
любимую свою поговорку.
Сидел за столом — помню еще, подавали его
любимый киселек со сливками, — молчал-молчал да как вскочит: «Обижают меня, обижают!» — «Да чем же, говорю, тебя, Фома Фомич, обижают?» — «Вы теперь, говорит, мною пренебрегаете; вы генералами теперь занимаетесь; вам теперь генералы дороже меня!» Ну, разумеется, я теперь все это вкратце тебе передаю; так
сказать, одну только сущность; но если бы ты знал, что он еще говорил… словом, потряс всю мою душу!
— Да, — возразил тот, втискивая между колен свои красные руки. — Это моя
любимая мечта. Конечно, я очень хорошо знаю все, чего мне недостает для того, чтобы быть достойным такого высокого… Я хочу
сказать, что я слишком мало подготовлен, но я надеюсь получить позволение съездить за границу; пробуду там три-четыре года, если нужно, и тогда…
Когда она подает
любимой своей крылошанке бархатную поминальную книжку, — монашка не дает ей даже
сказать, кого следует помянуть.
— Брешет он, чорт! — сердито
сказал Лукашка: — не такая девка. А то я ему, старому чорту, бока-то отомну. — И он запел свою
любимую песню.
— Пиши, пиши, отец мой, —
сказал он шопотом, как будто предполагая, что какой-нибудь дух сидит между им и бумагой, и, боясь спугнуть его, без шума, потихоньку сел на пол. Когда дядя Ерошка бывал пьян,
любимое положение его бывало на полу. Оленин оглянулся, велел подать вина и продолжал писать. Ерошке было скучно пить одному; ему хотелось поговорить.
Что
скажете, Борис Семенович? Моя постановочка. (Вбегает на эстраду, танцует с Ивановой. В паузе показывает.) Декольте сюр ле бра [Dekollte sur les bras. — Декольтированные плечи (фр.).]. (Танцует. В паузе.) Декольте… (ищет складку) сюр ле до [Dekollte sur le dos.-Открытая спина (фр.).]. (Танцует.) В сущности, я очень несчастлив, мадам Иванова. Моя мечта уехать с
любимой женщиной в Ниццу, туда, где цветут рододендроны…