Неточные совпадения
Клим думал, но не о том, что такое деепричастие и куда течет река Аму-Дарья, а о том, почему, за что не
любят этого человека. Почему умный Варавка говорит о нем всегда насмешливо и обидно? Отец,
дедушка Аким, все знакомые, кроме Тани, обходили Томилина, как трубочиста. Только одна Таня изредка спрашивала...
— Разумеется, — ответил
дедушка, но тотчас сердито прибавил: — Они мятные пряники
любят.
— Ох, напрасно, напрасно… — хрипел Данилушка, повертывая головой. — Старики ндравные, чего говорить, характерные, а только они тебя
любят пуще родного детища… Верно тебе говорю!.. Может, слез об тебе было сколько пролито. А Василий-то Назарыч так и по ночам о тебе все вздыхает… Да. Напрасно, Сереженька, ты их обегаешь! Ей-богу… Ведь я тебя во каким махоньким на руках носил, еще при покойнике
дедушке. Тоже и ты их
любишь всех, Бахаревых-то, а вот тоже у тебя какой-то сумнительный характер.
— Миловидка, Миловидка… Вот граф его и начал упрашивать: «Продай мне, дескать, твою собаку: возьми, что хочешь». — «Нет, граф, говорит, я не купец: тряпицы ненужной не продам, а из чести хоть жену готов уступить, только не Миловидку… Скорее себя самого в полон отдам». А Алексей Григорьевич его похвалил: «
Люблю», — говорит. Дедушка-то ваш ее назад в карете повез; а как умерла Миловидка, с музыкой в саду ее похоронил — псицу похоронил и камень с надписью над псицей поставил.
Дедушка-то ваш его
любил не меньше Миловидки.
Дедушка молча встает с кресла и направляется в комнаты. Он страстно
любит карты и готов с утра до вечера играть «ни по чем». Матушка, впрочем, этому очень рада, потому что иначе было бы очень трудно занять старика.
По этой же причине он не
любит, когда его называют
дедушкой, а требует, чтоб мы, внуки и внучки, звали его папенькой, так как он всех нас заочно крестил.
Мне хочется возразить, что в Полтавской Переяславль, но, зная, что
дедушка не
любит возражений, я воздерживаюсь.
Но из семейных разговоров знаю, что он был человек скромный, хотя простоватый, и что
дедушка его не
любил.
Уже в семье
дедушки Порфирия Васильича, когда она еще была «в девках», ее не
любили и называли варваркой; впоследствии же, когда она вышла замуж и стала жить на своей воле, репутация эта за ней окончательно утвердилась.
Дома
дедушка играет исключительно в дураки и
любит, чтоб ему поддавались.
Словом сказать, малиновецкий дом оживился. Сенные девушки — и те ходили с веселыми лицами, в надежде, что при старом барине их не будут томить работой. Одно горе:
дедушка любил полакомиться, а к приезду его еще не будет ни ягод, ни фруктов спелых.
—
Любят… — машинально повторяет за ним
дедушка.
Дедушка смерть не
любит, когда Настасья ему об игральщиках напоминает. Он сознаёт, что в этом отношении за ним накопилась неоплатная недоимка, и сердится.
В начале шестого подают чай, и ежели время вёдреное, то
дедушка пьет его на балконе. Гостиная выходит на запад, и старик
любит понежиться на солнышке. Но в сад он, сколько мне помнится, ни разу не сходил и даже в экипаже не прогуливался. Вообще сидел сиднем, как и в Москве.
Вернувшись домой, Галактион почувствовал себя чужим в стенах, которые сам строил. О себе и о жене он не беспокоился, а вот что будет с детишками? У него даже сердце защемило при мысли о детях. Он больше других
любил первую дочь Милочку, а старший сын был баловнем матери и
дедушки. Младшая Катя росла как-то сама по себе, и никто не обращал на нее внимания.
— Да ты не бойся, Устюша, — уговаривал он дичившуюся маленькую хозяйку. — Михей Зотыч, вот и моя хозяйка. Прошу
любить да жаловать… Вот ты не дождался нас, а то мы бы как раз твоему Галактиону в самую пору.
Любишь чужого
дедушку, Устюша?
Рассказывать о
дедушке не хотелось, я начал говорить о том, что вот в этой комнате жил очень милый человек, но никто не
любил его, и дед отказал ему от квартиры. Видно было, что эта история не понравилась матери, она сказала...
В доме Бетленга жили шумно и весело, в нем было много красивых барынь, к ним ходили офицеры, студенты, всегда там смеялись, кричали и пели, играла музыка. И самое лицо дома было веселое, стекла окон блестели ясно, зелень цветов за ними была разнообразно ярка.
Дедушка не
любил этот дом.
— Мачеха меня не
любит, отец тоже не
любит, и
дедушка не
любит, — что же я буду с ними жить? Вот спрошу бабушку, где разбойники водятся, и убегу к ним, — тогда вы все и узнаете… Бежим вместе?
Отец твой, Максим Савватеич, козырь был, он всё понимал, — за то
дедушка и не
любил его, не признавал…
— Даст ему дед пятишницу, он на три рубля купит, а на десять украдет, — невесело говорила она. —
Любит воровать, баловник! Раз попробовал, — ладно вышло, а дома посмеялись, похвалили за удачу, он и взял воровство в обычай. А
дедушка смолоду бедности-горя до́сыта отведал — под старость жаден стал, ему деньги дороже детей кровных, он рад даровщине! А Михайло с Яковом…
Не
люблю нищих
И
дедушку — тоже,
Как тут быть?
Прости меня, боже!
Дед всегда ищет,
За что меня бить…
— Легкий ты, тонкий, а кости крепкие, силач будешь. Ты знаешь что: учись на гитаре играть, проси дядю Якова, ей-богу! Мал ты еще, вот незадача! Мал ты, а сердитый. Дедушку-то не
любишь?
Я очень это видел, но не завидовал милой сестрице, во-первых, потому, что очень
любил ее, и, во-вторых, потому, что у меня не было расположенья к
дедушке и я чувствовал всегда невольный страх в его присутствии.
По совету тетушки, для нашего усыпления позвали один раз ключницу Палагею, которая была великая мастерица сказывать сказки и которую даже покойный
дедушка любил слушать.
На нем выражалась глубокая, неутешная скорбь, и я тут же подумал, что он более
любил свою мать, чем отца; хотя он очень плакал при смерти
дедушки, но такой печали у него на лице я не замечал.
Нового я узнал, что завтра
дедушку повезут хоронить в село Неклюдово, чего он именно не желал, потому что не
любил всего неклюдовского.
Двор и улица были полны народу: не только сошлись свои крестьяне и крестьянки, от старого и до малого, но и окольные деревни собрались проститься с моим
дедушкой, который был всеми уважаем и
любим как отец.
Должно сказать, что была особенная причина, почему я не
любил и боялся
дедушки: я своими глазами видел один раз, как он сердился и топал ногами; я слышал потом из своей комнаты какие-то страшные и жалобные крики.
Видя мать бледною, худою и слабою, я желал только одного, чтоб она ехала поскорее к доктору; но как только я или оставался один, или хотя и с другими, но не видал перед собою матери, тоска от приближающейся разлуки и страх остаться с
дедушкой, бабушкой и тетушкой, которые не были так ласковы к нам, как мне хотелось, не
любили или так мало
любили нас, что мое сердце к ним не лежало, овладевали мной, и мое воображение, развитое не по летам, вдруг представляло мне такие страшные картины, что я бросал все, чем тогда занимался: книжки, камешки, оставлял даже гулянье по саду и прибегал к матери, как безумный, в тоске и страхе.
«А, так ты так же и отца
любишь, как мать, — весело сказал
дедушка, — а я думал, что ты только по ней соскучился.
Дедушка слушал меня внимательно, приветливо улыбался, наконец сказал, как-то значительно посмотря на бабушку и тетушку: «Это хорошо, что ты мать
любишь.
Мать, расстроенная душевно, потому что очень
любила покойного
дедушку, и очень утомленная, пролежала почти целый день, не занимаясь нами.
Он добрый, ты должен
любить его…» Я отвечал, что
люблю и, пожалуй, сейчас опять пойду к нему; но мать возразила, что этого не нужно, и просила отца сейчас пойти к
дедушке и посидеть у него: ей хотелось знать, что он станет говорить обо мне и об сестрице.
Она, например, не понимала, что нас мало
любят, а я понимал это совершенно; оттого она была смелее и веселее меня и часто сама заговаривала с
дедушкой, бабушкой и теткой; ее и
любили за то гораздо больше, чем меня, особенно
дедушка; он даже иногда присылал за ней и подолгу держал у себя в горнице.
Мамаша мне сперва не поверила, а потом так обрадовалась, что весь вечер меня расспрашивала, целовала и плакала, и когда я уж ей все рассказала, то она мне вперед приказала: чтоб я никогда не боялась
дедушку и что, стало быть,
дедушка любит меня, коль нарочно приходил ко мне.
Меня же учила молиться за
дедушку, и сама молилась и много мне еще рассказывала, как она прежде жила с
дедушкой и как
дедушка ее очень
любил, больше всех.
А иногда мы не учились и с Азоркой играли: Азорка меня очень стал
любить, и я его выучила через палку скакать, и
дедушка смеялся и все меня по головке гладил.
— Нелли, послушай, — спросил я, как только она успокоилась. — Ты вот говоришь, что тебя
любила только одна мамаша и никто больше. А разве твой
дедушка и вправду не
любил тебя?
— А ведь Азорка-то был прежде маменькин, — сказала вдруг Нелли, улыбаясь какому-то воспоминанию. —
Дедушка очень
любил прежде маменьку, и когда мамаша ушла от него, у него и остался мамашин Азорка. Оттого-то он и
любил так Азорку… Мамашу не простил, а когда собака умерла, так сам умер, — сурово прибавила Нелли, и улыбка исчезла с лица ее.
На третий день его и привели;
дедушка сто рублей отдал и с этих пор стал
любить Азорку.
Мамаша очень
любила меня, и когда это говорила, то всегда меня целовала, а к
дедушке идти очень боялась.
Столько же, сколько шарманку, может быть, даже немного больше, он
любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с
дедушкой и душою, и мелкими житейскими интересами.
Дедушка Мартын Лодыжкин
любил свою шарманку так, как можно
любить только живое, близкое, пожалуй, даже родственное существо.
— Будет сестра Васи и, кажется, профессор Спешников. Я вчера, Анненька, просто голову потеряла. Ты знаешь, что они оба
любят покушать — и
дедушка и профессор. Но ни здесь, ни в городе — ничего не достанешь ни за какие деньги. Лука отыскал где-то перепелов — заказал знакомому охотнику — и что-то мудрит над ними. Ростбиф достали сравнительно недурной — увы! — неизбежный ростбиф. Очень хорошие раки.
— Ну как же это так,
дедушка? — мягко возразила Вера, пожимая слегка его руку. — Зачем клеветать? Вы ведь сами были женаты. Значит, все-таки
любили?
Дедушка мой очень
любил ее как единственную женскую отрасль рода Багровых и как единственную свою двоюродную сестру.
Сначала
дедушке совсем об них не говорили, потому что он не
любил слушать дурных вестей, но слухи росли год от году.
— Счастья не хочешь, — повторила Устенька шопотом и привставая. — А счастлива ты, ей-Богу! Как тебя
любят! Ты корявая такая, а тебя
любят. Эх, кабы я да на твоем месте была, я бы постояльца вашего так окрутила! Посмотрела я на него, как у нас были, так, кажется, и съел бы он тебя глазами. Мой
дедушка — и тот чего мне не надавал! А ваш, слышь, из русских богач первый. Его денщик сказывал, что у них свои холопи есть.