Неточные совпадения
Должно быть, пытаясь рассмешить
людей, обиженных носильщиками, мужчины с перышками несли на палке маленькую корзинку и притворялись, что
изнемогают под тяжестью ноши.
И
люди тоже, даже незнакомые, в другое время недоступные, хуже судьбы, как будто сговорились уладить дело. Я был жертвой внутренней борьбы, волнений, почти
изнемогал. «Куда это? Что я затеял?» И на лицах других мне страшно было читать эти вопросы. Участие пугало меня. Я с тоской смотрел, как пустела моя квартира, как из нее понесли мебель, письменный стол, покойное кресло, диван. Покинуть все это, променять на что?
Старорусский исправник,
человек, привычный к ужасам, наконец
изнемог и, когда ему велели допрашивать под розгами молодую женщину, беременную во второй половине, у него недостало сил.
Мысль, что перед его глазами работают
люди, которые тоже
изнемогают от жары, не приходит ему в голову.
Я находил в себе духовные силы пережить смерть
людей, но совершенно
изнемогал от ожидания этой смерти в воображении.
Из «мест не столь отдаленных» Полуянов шел целый месяц, обносился, устал,
изнемог и все-таки был счастлив. Дорогой ему приходилось питаться чуть не подаянием. Хорошо, что Сибирь — золотое дно, и «странного»
человека везде накормят жальливые сибирские бабы. Впрочем, Полуянов не оставался без работы: писал по кабакам прошения, солдаткам письма и вообще представлял своею особой походную канцелярию.
Кто, не всуе носящий имя
человека, не испытал священных экзальтации мысли? кто мысленно не обнимал человечества, не жил одной с ним жизнью? Кто не метался, не
изнемогал, чувствуя, как существо его загорается под наплывом сладчайших душевных упоений? Кто хоть раз, в долгий или короткий период своего существования, не обрекал себя на служение добру и истине? И кто не пробуждался, среди этих упоений, под окрик: цыц… вредный мечтатель!
27 июня. Его грусть принимает вид безвыходного отчаяния. В те дни после грустных разговоров являлись минуты несколько посветлее. Теперь нет. Я не знаю, что мне делать. Я
изнемогаю. Много надобно было, чтоб довесть этого кроткого
человека до отчаяния, — я довела его, я не умела сохранить эту любовь. Он не верит больше словам моей любви, он гибнет. Умереть бы мне теперь… сейчас, сейчас бы умерла!
Да! это свыше сил и воли!..
Я изменил себе и задрожал,
Впервые за всю жизнь… давно ли
Я трус?.. трус… кто это сказал…
Я сам, и это правда… стыдно, стыдно,
Беги, красней, презренный
человек.
Тебя, как и других, к земле прижал наш век,
Ты пред собой лишь хвастался, как видно;
О! жалко… право жалко…
изнемогИ ты под гнетом просвещенья!
Любить… ты не умел… а мщенья
Хотел… пришел и — и не мог!
Константин неуклюже высвободил из-под себя ноги, растянулся на земле и подпер голову кулаками, потом поднялся и опять сел. Все теперь отлично понимали, что это был влюбленный и счастливый
человек, счастливый до тоски; его улыбка, глаза и каждое движение выражали томительное счастье. Он не находил себе места и не знал, какую принять позу и что делать, чтобы не
изнемогать от изобилия приятных мыслей. Излив перед чужими
людьми свою душу, он наконец уселся покойно и, глядя на огонь, задумался.
Вот почему мы на каждом шагу встречаем
людей далеко не выспренних, которые, однако ж,
изнемогают, снедаемые бессознательною тоской.
— Это делает честь вашим нежным чувствам. Но прилагаете вы их не в то место. Разве можно иначе с этими… (Его лицо выразило презрение, даже больше, какую-то ненависть.) Из этих десятков свалившихся, как бабы, может быть, только несколько
человек действительно
изнемогли. Я делаю это не из жестокости — во мне ее нет. Нужно поддерживать спайку, дисциплину. Если б с ними можно было говорить, я бы действовал словом. Слово для них — ничто. Они чувствуют только физическую боль.
Он много говорил, пил вино и курил дорогие сигары. К Песоцким часто, чуть ли не каждый день, приезжали барышни-соседки, которые вместе с Таней играли на рояле и пели; иногда приезжал молодой
человек, сосед, хорошо игравший на скрипке. Коврин слушал музыку и пение с жадностью и
изнемогал от них, и последнее выражалось физически тем, что у него слипались глаза и клонило голову набок.
Правда, правда, тысячу раз правда твоя, господин мусье! Ну, что было бы из меня, если бы я продолжал военную службу? Мучился бы,
изнемогал, а все бы не дошел выше господина капрала. Теперь же — даже губернатором могу быть! Состояние у меня отличное, могу найти двух-трех с большими познаниями
людей, буду им платить щедро и служил бы отлично. Подите же вы с теперешнею молодежью! И слышать не хотят. Все бы им самим служить, не как предки наши… Портится свет!
— Восемь лет жизни с таким
человеком, как покойный муж, мне кажется, дают право на отдых. Другая на моём месте — женщина с менее развитым чувством долга и порядочности — давно бы порвала эту тяжёлую цепь, а я несла её, хотя
изнемогала под её тяжестью. А смерть детей… ах, Ипполит, если бы ты знал, что я переживала, теряя их!
— Нет, уж ты, Бога ради, освободи меня, Сергей Андреич, — сказал наконец Патап Максимыч. —
Изнемог я… Дай одному с печалью остаться, подь отсель, оставь меня одного… Дай надуматься… А какой я допрежь сего столп был неколебимый… Помнишь?.. Никого не боялся, ничего не страшился!.. Шатнуло горе, свихнуло!.. Глядя на меня, поучайся, Сергей Андреич, познай, как
человеку подобает мáлитися… Божий закон!.. Господне определенье!..
А ребенок кричит и
изнемогает от крика. Варька видит опять грязное шоссе,
людей с котомками, Пелагею, отца Ефима. Она все понимает, всех узнает, но сквозь полусон она не может только никак понять той силы, которая сковывает ее по рукам и по ногам, давит ее и мешает ей жить. Она оглядывается, ищет эту силу, чтобы избавиться от нее, но не находит. Наконец, измучившись, она напрягает все свои силы и зрение, глядит вверх на мигающее зеленое пятно и, прислушавшись к крику, находит врага, мешающего ей жить.
Две бездны в душе
человека: глухое ничто, адское подполье, и Божье небо, запечатлевшее образ Господен. Ведома ему боль бессилия, бездарности: стыдясь нищеты своей, брезгливо
изнемогает он в завистливом и душном подполье. Но любовь спасающая дает крылья гениальности, она научает стать бедняком Божьим, забыть свое я, зато постигнуть безмерную одаренность травки, воробья, каждого творения Божия. Она научает всему радоваться как дитя, благодарить как сын.
— Ты вчера
изнемог, Егорушка, и не мог всего договорить, — сказал Николай Александрыч. — Скажи теперь, что говорил ты про иерусалимского старца, в самом ли деле так было, как ты рассказывал, или это вроде сказаний про Данила Филиппыча да Ивана Тимофеича? Были ли сказанному тобой послухи и очевидцы, и что они за
люди, и можно ли на слово верить им?
Они охотно стали бы идиотами, эти
люди, чтобы только не слышать, как колышется их разум, как в непосильной борьбе с бессмыслицей
изнемогает их рассудок.
Последний Новик кончил свое повествование признанием, что он
изнемог под усиленными ударами судьбы, и просьбою к своим соотечественникам помолиться о спасении его души. Повествование было адресовано на имя князя Вадбольского, как
человека, принимавшего в нем, по-видимому, сильное участие, —
человека, от которого, за услугу свою под Гуммельсгофом, ожидает он ходатайства за него у отечества.
Юра рассматривал посыльных — странных
людей из того мира, и прохаживался перед ними с видом простым и важным как сын именинницы, встречал господ, провожал торты — и к полудню так
изнемог, что вдруг возненавидел жизнь.
Поиски
людей, готовых прийти на помощь девушке, когда она
изнемогает в борьбе и ей угрожает падение, кажется, удались шведской даме, — по крайней мере они удались ей хотя в известной мере, но все это касается одних шведок…