Неточные совпадения
— Правильная оценка. Прекрасная идея. Моя идея. И поэтому: русская интеллигенция должна понять себя как некое единое целое. Именно. Как, примерно, орден иоаннитов, иезуитов, да! Интеллигенция, вся, должна стать единой партией, а не дробиться! Это внушается нам всем ходом
современности. Это должно бы внушать нам и чувство самосохранения. У нас нет друзей, мы — чужестранцы. Да. Бюрократы и капиталисты порабощают нас. Для народа мы — чудаки, чужие
люди.
Это были
люди умные, образованные, честные, состарившиеся и выслужившиеся «арзамасские гуси»; они умели писать по-русски, были патриоты и так усердно занимались отечественной историей, что не имели досуга заняться серьезно
современностью Все они чтили незабвенную память Н. М. Карамзина, любили Жуковского, знали на память Крылова и ездили в Москве беседовать к И. И. Дмитриеву, в его дом на Садовой, куда и я езживал к нему студентом, вооруженный романтическими предрассудками, личным знакомством с Н. Полевым и затаенным чувством неудовольствия, что Дмитриев, будучи поэтом, — был министром юстиции.
Из книг другого типа: «Судьба
человека в современном мире», которая гораздо лучше формулирует мою философию истории
современности, чем «Новое средневековье», и «Источники и смысл русского коммунизма», для которой должен был много перечитать по русской истории XIX века, и «Русская идея».
Современность признает лишь область видимых вещей, лишь принудительное принимает, невидимые же вещи в лучшем случае признает лишь как символы внутреннего состояния
человека.
Добавьте к этому смертный бой ликующей
современности, которая как-то особенно злобно привязывается именно к среднему
человеку — и картина душевного благополучия будет полная.
Герой этой злобы — заурядный деятель
современности, устроитель ее будничных отношений,
человек относительной правды, относительного добра, относительного счастья.
Но ежели такое смешливое настроение обнаруживают даже
люди, получившие посильное угобжение, то с какими же чувствами должны относиться к дирижирующей
современности те, которые не только ничего не урвали, но и в будущем никакой надежды на угобжение не имеют? Ясно, что они должны представлять собой сплошную массу волнуемых завистью
людей.
Несомненно, что и между этими средними деятелями
современности встречается очень много честных
людей, которые совершенно искренно верят, что история представляет неистощимый источник утешений.
— Но рядом со всем этим он замечал, что каждый раз, когда ему приходится говорить о позорной
современности, о том, как она угнетает
человека, искажая его тело, его душу, когда он рисовал картины жизни в будущем, где
человек станет внешне и внутренне свободен, — он видел ее перед собою другой: она слушала его речи с гневом сильной и умной женщины, знающей тяжесть цепей жизни, с доверчивой жадностью ребенка, который слышит волшебную сказку, и эта сказка в ладу с его, тоже волшебно сложной, душою.
Он принадлежит к той неумной, но жестокой породе
людей, которая понимает только одну угрозу: смотри, Сенечка, как бы не пришли другие черпатели, да тебя самого не вычерпали! Но и тут его выручает туман, которым так всецело окутывается представление о"
современности". Этот туман до того застилает перед его мысленным взором будущее, что ему просто-напросто кажется, что последнего совсем никогда не будет. А следовательно, не будет места и для осуществления угроз.
— Да если бы, однако ж, и так? если бы
человек и принудил себя согласовать свои внутренние убеждения с требованиями
современности… с какими же требованиями-то — вот ты мне что скажи! Ведь требования-то эти, особенно в такое горячее, неясное время, до такой степени изменчивы, что даже требованиями, в точном смысле этого слова, названы быть не могут, а скорее напоминают о случайности. Тут ведь угадывать нужно.
Но
человек, поднявшийся до
современности, с живой душой не может удовлетвориться вне науки.
Юношу вступившего встречают нравы и обычаи, окостенелые и наросшие поколениями; его вталкивают в споры, бесконечные и совершенно бесполезные; бедный истощает свои силы, втягивается в искусственную жизнь касты и забывает мало-помалу все живые интересы, расстается с
людьми и с
современностью; с тем вместе начинает чувствовать высоту жизни в области схоластики, привыкает говорить и писать напыщенным и тяжелым языком касты, считает достойными внимания только те события, которые случились за 800 лет и были отвергаемы по-латине и признаваемы по-гречески.
Но они избираются не по званиям, а по тому, что на челе их увидели след божественной искры; они принадлежат не к ученому сословию, а просто к тому кругу образованных
людей, который развился до живого уразумения понятия человечества и
современности.
Ученый [Считаю необходимым еще раз сказать, что дело идет единственно и исключительно о цеховых ученых и что все сказанное только справедливо в антитетическом смысле; истинный ученый всегда будет просто
человек, и человечество всегда с уважением поклонится ему.] до такой степени разобщился с
современностью, до такой степени завял, вымер с трех сторон, что надобно почти нечеловеческие усилия, чтоб ему войти живым звеном в живую цепь.
Сырая погода преследовала нас, и целое море грязи стояло перед станцией. Неподалеку возвышался закопченный остов фейгинской мельницы, которая некогда была утешением интендантства и около которой теперь шнырили неизвестного происхождения
люди. Казалось, здание еще дымится и дух Овсянникова парит над ним. Прокоп, как
человек похотливый относительно всех скандалов русской
современности, конечно, не преминул обратить внимание и на мельницу.
«У Канта в его третьей «Критике», — писал А. В. Гулыга, — в первую очередь речь идет о способности (или даже точнее о силе) оценки, приговора, который прямо или косвенно
человек выносит окружающей действительности и самому себе» (Философия Канта и
современность. М., 1974. С. 268–269).].
Да! Да здравствует именно Цезарь Борджиа! Самое коренное зло нашей
современности — что
люди ужасно добры. «В ком лежит величайшая опасность для всей будущности
человека? — спрашивает Заратустра. — Не в добрых ли и справедливых? О, братья мои, зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Станьте твердыми!»
В своем расколе с
современностью, в своем протесте против неправд русской жизни русские культурные
люди пробовали обратиться к католичеству и в нем искать спасения.
Общественное, социологическое мирочувствие и мировоззрение
современности отрицает реальность
человека и реальность космоса, в нем отражается распыление как
человека, так и космоса.