Неточные совпадения
Когда она думала о Вронском, ей представлялось, что он не любит ее, что он уже начинает тяготиться ею, что она не может предложить ему себя, и чувствовала враждебность к нему зa это. Ей казалось, что те слова, которые она сказала мужу и которые она беспрестанно повторяла в своем воображении, что она их сказала всем и что все их слышали. Она не могла решиться взглянуть в глаза тем, с кем она жила. Она не могла решиться позвать
девушку и еще
меньше сойти вниз и увидать сына и гувернантку.
Он подошел к столу, взял одну толстую запыленную книгу, развернул ее и вынул заложенный между листами
маленький портретик, акварелью, на слоновой кости. Это был портрет хозяйкиной дочери, его бывшей невесты, умершей в горячке, той самой странной
девушки, которая хотела идти в монастырь. С минуту он всматривался в это выразительное и болезненное личико, поцеловал портрет и передал Дунечке.
В комнатке находились еще мальчик-шарманщик, с
маленьким ручным органчиком, и здоровая, краснощекая
девушка в подтыканной полосатой юбке и в тирольской шляпке с лентами, певица, лет восемнадцати, которая, несмотря на хоровую песню в другой комнате, пела под аккомпанемент органщика, довольно сиплым контральтом, какую-то лакейскую песню…
Она не была похожа на даму, она, до смерти ее, была как
девушка,
маленькая, пышная и очень живая.
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой: у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за
маленьким, круглым столиком сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и
девушка ели яблоки.
Но теперь, когда мысли о смерти и любви облекались гневными словами
маленькой, почти уродливой
девушки, Клим вдруг почувствовал, что эти мысли жестоко ударили его и в сердце и в голову.
«Что же, она, в сущности, неплохая
девушка. Возможно — накопит денег, найдет мужа, откроет
маленький ресторан, как та, в очках».
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем, бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина красивыми глазами
девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за
маленьким столом в углу приемной, у окна во двор, и, приподняв правое плечо, засевал бумагу аккуратными, круглыми буквами. Попросил разрешения читать книги и, получив его, тихо сказал...
Любаша часто получала длинные письма от Кутузова; Самгин называл их «апостольскими посланиями». Получая эти письма, Сомова чувствовала себя именинницей, и все понимали, что эти листочки тонкой почтовой бумаги, плотно исписанные мелким, четким почерком, — самое дорогое и радостное в жизни этой
девушки. Самгин с трудом верил, что именно Кутузов, тяжелой рукой своей, мог нанизать строчки
маленьких, острых букв.
Особенно ценным в Нехаевой было то, что она умела смотреть на людей издали и сверху. В ее изображении даже те из них, о которых почтительно говорят, хвалебно пишут, становились
маленькими и незначительными пред чем-то таинственным, что она чувствовала. Это таинственное не очень волновало Самгина, но ему было приятно, что
девушка, упрощая больших людей, внушает ему сознание его равенства с ними.
У бабушки был свой капитал, выделенный ей из семьи, своя родовая деревенька; она осталась
девушкой, и после смерти отца и матери Райского, ее племянника и племянницы, поселилась в этом
маленьком именьице.
Утверждали тоже, что Версилов не только сам желал, но даже и настаивал на браке с
девушкой и что соглашение этих двух неоднородных существ, старого с
малым, было обоюдное.
Наконец все кончилось совсем неожиданно: мы пристали раз, уже совсем в темноте, к одной быстро и робко проходившей по бульвару
девушке, очень молоденькой, может быть только лет шестнадцати или еще
меньше, очень чисто и скромно одетой, может быть живущей трудом своим и возвращавшейся домой с занятий, к старушке матери, бедной вдове с детьми; впрочем, нечего впадать в чувствительность.
Отворив дверь из коридора, мать-Шустова ввела Нехлюдова в
маленькую комнатку, где перед столом на диванчике сидела невысокая полная
девушка в полосатой ситцевой кофточке и с вьющимися белокурыми волосами, окаймлявшими ее круглое и очень бледное, похожее на мать, лицо. Против нее сидел, согнувшись вдвое на кресле, в русской, с вышитым воротом рубашке молодой человек с черными усиками и бородкой. Они оба, очевидно, были так увлечены разговором, что оглянулись только тогда, когда Нехлюдов уже вошел в дверь.
Через минуту в кош вошел Половодов. Он с минуту стоял в дверях, отыскивая глазами сидевшую неподвижно
девушку, потом подошел к ней, молча поцеловал бледную руку и молча поставил перед ней на
маленькую скамеечку большое яйцо из голубого атласа на серебряных ножках.
Комната
девушки с двумя окнами выходила в сад и походила на монашескую келью по своей скромной обстановке: обтянутый пестрым ситцем диванчик у одной стены, четыре стула, железная кровать в углу, комод и шкаф с книгами, письменный стол,
маленький рабочий столик с швейной машиной — вот и все.
Чуть только появились Ракитин и Алеша, как произошел было
маленький переполох: слышно было из передней, как Грушенька быстро вскочила с дивана и вдруг испуганно прокричала: «Кто там?» Но гостей встретила
девушка и тотчас же откликнулась барыне.
Натурально ли, чтобы молодые люди, если в них есть капля вкуса и хоть
маленький кусочек сердца, не поинтересовались вопросом о лице, говоря про
девушку?
— А мне все не лучше, Верочка; как-то ты без меня останешься? У отца жалованьишко
маленькое, и сам-то он плохая тебе опора. Ты
девушка красивая; злых людей на свете много. Предостеречь тебя будет некому. Боюсь я за тебя. — Верочка плачет.
Марья Алексевна хотела сделать большой вечер в день рождения Верочки, а Верочка упрашивала, чтобы не звали никаких гостей; одной хотелось устроить выставку жениха, другой выставка была тяжела. Поладили на том, чтоб сделать самый
маленький вечер, пригласить лишь несколько человек близких знакомых. Позвали сослуживцев (конечно, постарше чинами и повыше должностями) Павла Константиныча, двух приятельниц Марьи Алексевны, трех
девушек, которые были короче других с Верочкой.
Кирсанов был не
меньше ее рад. Но Вера Павловна заметила и много печали в первом же взгляде его, как он узнал ее. Да это было и немудрено: у
девушки была чахотка в последней степени развития.
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались чаще огорчений: вот удалось очень хорошо пристроить
маленьких сестру или брата той — другой
девушки; на третий год, две
девушки выдержали экзамен на домашних учительниц, — ведь это было какое счастье для них!
С нею гораздо
меньше хлопот, чем с прежнею: пять
девушек, составившие основной штат, перешли сюда из прежней мастерской, где места их были заняты новыми; остальной штат набрался из хороших знакомых тех швей, которые работали в прежней мастерской.
Не успел я расплатиться со старым моим ямщиком, как Дуня возвратилась с самоваром.
Маленькая кокетка со второго взгляда заметила впечатление, произведенное ею на меня; она потупила большие голубые глаза; я стал с нею разговаривать, она отвечала мне безо всякой робости, как
девушка, видевшая свет. Я предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы.
По частым по кустикам,
По
малой тропиночке
Девушка бежит.
Везде пили и ели, но всего искреннее веселились в Словущенском, где, за исключением Струнниковых, помещики были победнее, и с ними
меньше чинились. У Слепушкиных, например, хотя и не танцевали, по причине тесноты помещения, но зато изо всех усадеб собирали сенных
девушек, которые пели подблюдные песни (мне, помнится, это развлечение нравилось даже более, нежели танцы). На ночь все размещались по разным усадьбам и таким образом несколько дней сряду переходили из дома в дом.
Кузнец остановился с своими мешками. Ему почудился в толпе
девушек голос и тоненький смех Оксаны. Все жилки в нем вздрогнули; бросивши на землю мешки так, что находившийся на дне дьяк заохал от ушибу и голова икнул во все горло, побрел он с
маленьким мешком на плечах вместе с толпою парубков, шедших следом за девичьей толпою, между которою ему послышался голос Оксаны.
Я просто видел все, что описывал автор: и
маленького пастуха в поле, и домик ксендза среди кустов сирени, и длинные коридоры в школьном здании, где Фомка из Сандомира торопливо несет вычищенные сапога учителя, чтобы затем бежать в класс, и взрослую уже
девушку, застенчиво встречающую тоже взрослого и «ученого» Фому, бывшего своего ученика.
Жених держал себя с большим достоинством и знал все порядки по свадебному делу. Он приезжал каждый день и проводил с невестой как раз столько времени, сколько нужно — ни больше, ни
меньше. И остальных
девушек не забывал: для каждой у него было свое словечко. Все невестины подруги полюбили Галактиона Михеича, а старухи шептали по углам...
Он сжал ее
маленькую руку в своей. Ему казалось странным, что ее тихое ответное пожатие так непохоже на прежние: слабое движение ее
маленьких пальцев отражалось теперь в глубине его сердца. Вообще, кроме прежней Эвелины, друга его детства, теперь он чувствовал в ней еще какую-то другую, новую
девушку. Сам он показался себе могучим и сильным, а она представилась плачущей и слабой. Тогда, под влиянием глубокой нежности, он привлек ее одною рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
Слушателями были: мальчик лет пятнадцати, с довольно веселым и неглупым лицом и с книгой в руках, молодая
девушка лет двадцати, вся в трауре и с грудным ребенком на руках, тринадцатилетняя девочка, тоже в трауре, очень смеявшаяся и ужасно разевавшая при этом рот, и, наконец, один чрезвычайно странный слушатель, лежавший на диване
малый лет двадцати, довольно красивый, черноватый, с длинными, густыми волосами, с черными большими глазами, с
маленькими поползновениями на бакенбарды и бородку.
Нарцис поставил на колени
девушки решето с перепелами и, простившись, пошел своей дорогой, а дрожки покатились к городу, который точно вырос перед Гловацкими, как только они обогнули
маленький лесной островочек.
— То-то, как хочешь. У меня хозяйство
маленькое и люди честные, но, по-моему,
девушке хорошо заняться этим делом.
Девушки встали с дрожек и без
малого почти все семь верст прошли пешком. Свежее, теплое утро и ходьба прекрасно отразились на расположении их духа и на их молодых, свежих лицах, горевших румянцем усталости.
Здесь Ульрих Райнер провел семь лет, скопил
малую толику капитальца и в исходе седьмого года женился на русской
девушке, служившей вместе с ним около трех лет гувернанткой в том же доме князей Тотемских.
— Носи ее, как ребеночка
малого, — говорила старуха, закрывая упавшую в тарантас
девушку, села сама впереди против барышень под фордеком и крикнула: — С Богом, Никитушка.
— Пфуй! Что это за безобразие? — кричит она начальственно. — Сколько раз вам повторять, что нельзя выскакивать на улицу днем и еще — пфуй! ч — в одном белье. Не понимаю, как это у вас нет никакой совести. Порядочные
девушки, которые сами себя уважают, не должны вести себя так публично. Кажутся, слава богу, вы не в солдатском заведении, а в порядочном доме. Не на
Малой Ямской.
Нюра —
маленькая, лупоглазая, синеглазая
девушка; у нее белые, льняные волосы, синие жилки на висках. В лице у нее есть что-то тупое и невинное, напоминающее белого пасхального сахарного ягненочка. Она жива, суетлива, любопытна, во все лезет, со всеми согласна, первая знает все новости, и если говорит, то говорит так много и так быстро, что у нее летят брызги изо рта и на красных губах вскипают пузыри, как у детей.
Маня
Маленькая — самая кроткая и тихая
девушка во всем заведении.
Одна только Нина,
маленькая, курносая, гнусавая деревенская
девушка, всего лишь два месяца назад обольщенная каким-то коммивояжером и им же проданная в публичный дом, ест за четверых.
Доктор Клименко — городской врач — приготовлял в зале все необходимое для осмотра: раствор сулемы, вазелин и другие вещи, и все это расставлял на отдельном
маленьком столике. Здесь же у него лежали и белые бланки
девушек, заменявшие им паспорта, и общий алфавитный список.
Девушки, одетые только в сорочки, чулки и туфли, стояли и сидели в отдалении. Ближе к столу стояла сама хозяйка — Анна Марковна, а немножко сзади ее — Эмма Эдуардовна и Зося.
— Вот я вам и предлагаю, господин Горизонт, — не найдется ли у вас невинных
девушек? Теперь на них громадный спрос. Я с вами играю в открытую. За деньгами мы не постоим. Теперь это в моде. Заметьте, Горизонт, вам возвратят ваших клиенток совершенно в том же виде, в каком они были. Это, вы понимаете, —
маленький разврат, в котором я никак не могу разобраться…
И тотчас же
девушки одна за другой потянулись в
маленькую гостиную с серой плюшевой мебелью и голубым фонарем. Они входили, протягивали всем поочередно непривычные к рукопожатиям, негнущиеся ладони, называли коротко, вполголоса, свое имя: Маня, Катя, Люба… Садились к кому-нибудь на колени, обнимали за шею и, по обыкновению, начинали клянчить...
Часу в двенадцатом обыкновенно бывшая ключница генеральши, очень чопорная и в чепце старушка, готовила ему кофе, а молодая горничная, весьма миловидная из себя
девушка, в чистеньком и с перетянутой талией холстинковом платье, на
маленьком подносе несла ему этот кофе; и когда входила к барину, то модно и слегка кланялась ему: вся прислуга у Александры Григорьевны была преловкая и превыдержанная.
По всему было заметно, что Илариону Захаревскому тяжело было слышать эти слова брата и стыдно меня; он переменил разговор и стал расспрашивать меня об деревне моей и, между прочим, объявил мне, что ему писала обо мне сестра его, очень милая
девушка, с которой, действительно, я встречался несколько раз; а инженер в это время распорядился ужином и в своей
маленькой, но прелестной столовой угостил нас отличными стерлядями и шампанским.
— Он…
малый… умный, — говорил Еспер Иваныч, несколько успокоившись и показывая Мари на Павла, — а она тоже девица у нас умная и ученая, — прибавил он, показав Павлу на дочь, который, в свою очередь, с восторгом взглянул на
девушку.
— Чем, чем вы себя связывали? Что значит в ваших глазах обмануть меня? Да и что такое обида какой-то
девушке! Ведь она несчастная беглянка, отверженная отцом, беззащитная, замаравшаясебя, безнравственная!Стоит ли с ней церемониться, коли эта шутка может принесть хоть какую-нибудь, хоть самую
маленькую выгоду!
— Вы забываете только одно
маленькое обстоятельство, Виталий Кузьмич, — сухо заметила Раиса Павловна, останавливаясь в дверях, — забываете, что Луша совсем большая
девушка и может иметь свое мнение, свои собственные желания.
На постоялый двор, стоящий в самом центре огромного села, въезжают четыре тройки. Первая, заложенная в тарантас чудовищных размеров, везет самих хозяев; остальные три заложены в простые кибитки, из которых в одной помещаются два господина в гражданском платье; в другой приказчик Петр Парамоныч, тучный
малый, в замасленном длиннополом сюртуке, и горничная
девушка; в третьей повар с кухнею.
По самодовольному и спокойному выражению лица его можно было судить, как далек он был от мысли, что с первого же шагу
маленькая, худощавая Настенька была совершенно уничтожена представительною наружностью старшей дочери князя Ивана,
девушки лет восьмнадцати и обаятельной красоты, и что, наконец, тут же сидевшая в зале ядовитая исправница сказала своему смиренному супругу, грустно помещавшемуся около нее...