Неточные совпадения
За ним ехал
маленький человек в жокейском костюме. Свияжский с
княжной в новеньком шарабане на крупном вороном рысаке догоняли верховых.
Стали разъезжаться. Сажая
княжну в карету, я быстро прижал ее
маленькую ручку к губам своим. Было темно, и никто не мог этого видеть.
Тетушка Анны Сергеевны,
княжна Х……я, худенькая и
маленькая женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело.
Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
На меня пахнуло домом
княжны Мещерской; старость не
меньше юности протаптывает свои следы на всем окружающем.
— Майданов, — сказала
княжна высокому молодому человеку с худощавым лицом,
маленькими слепыми глазками и чрезвычайно длинными черными волосами, — вы, как поэт, должны быть великодушны и уступить ваш билет мсьё Вольдемару, так, чтобы у него было два шанса вместо одного.
Княжна вообще очень ко мне внимательна, и даже не прочь бы устроить из меня поверенного своих
маленьких тайн, но не хочет сделать первый шаг, а я тоже не поддаюсь, зная, как тяжело быть поверенным непризнанных страданий и оскорбленных самолюбий.
Княжна любит детей. Часто она затевает детские вечеринки и от души занимается
маленькими своими гостями. Иногда случается ей посадить себе на колени какого-нибудь туземного малютку; долго она нянчится с ним, целует и ласкает его; потом как будто задумается, и вдруг начнет целовать, но как-то болезненно, томительно. «Ишь как ее разобрало! — глубокомысленно замечают крутогорцы, — надо, ох, надо Антигоне мужа!»
Разбитной. А он об вас очень помнит… как же! Часто, знаете, мы сидим en petit comité: [в
маленькой компании (франц.).] я, князь,
княжна и еще кто-нибудь из преданных… и он всегда вспоминает: а помнишь ли, говорит, какие мы ананасы ели у Налетова — ведь это, братец, чудо! а спаржа, говорит, просто непристойная!.. Препамятливый старикашка! А кстати, вы знакомы с
княжной?
— Allons! — повторил князь и, надев тоже серую полевую шляпу, повел сначала в сад. Проходя оранжереи и теплицы,
княжна изъявила неподдельную радость, что самый
маленький бутончик в розане распустился и что единственный на огромном дереве померанец толстеет и наливается. В поле князь начал было рассказывать Калиновичу свои хозяйственные предположения, но
княжна указала на летевшую вдали птичку и спросила...
Полина приехала в амазонке, потому что после обеда предполагалось катание верхом, до которого
княжна, m-r ле Гран и
маленький князек были страшные охотники.
Из рекомендации князя Калинович узнал, что господин был m-r ле Гран, гувернер
маленького князька, а дама — бывшая воспитательница
княжны, мистрисс Нетльбет, оставшаяся жить у князя навсегда — кто понимал, по дружбе, а другие толковали, что князь взял небольшой ее капиталец себе за проценты и тем привязал ее к своему дому.
Вскоре, однако, в соседних комнатах раздались радостные восклицания
княжны, и на террасу вбежал
маленький князек, припрыгивая на одной ноге, хлопая в ладони и крича: «Ма тантенька приехала, ма тантенька приехала!..» — и под именем «ма тантеньки» оказалась Полина, которая шла за ним в сопровождении князя,
княжны и m-r ле Грана.
— Не держите так крепко! — сказал ему князь, видя, что он трусит. Калинович ослабил поводья. Поехали. Ле Гран начал то горячить свою лошадь, то сдерживать ее, доставляя тем большое удовольствие
княжне и
маленькому князьку, который в свою очередь дал шпоры своему клеперу и поскакал.
В день, назначенный Калиновичу для чтения, княгиня с
княжной приехали в город к обеду. Полина им ужасно обрадовалась, а князь не замедлил сообщить, что для них приготовлен
маленькой сюрприз и что вечером будет читать один очень умный и образованный молодой человек свой роман.
Князь, выйдя на террасу, поклонился всему народу и сказал что-то глазами
княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла на красный двор, ведя
маленького брата за руку. За ней шли два лакея с огромными подносами, на которых лежала целая гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась
княжна Калиновичу, когда она стала мелькать в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
Другая непременно требовала, чтоб
маленький князек взял от нее красненькое яичко. Тот не брал, но
княжна разрешила ему и подала за это старухе несколько горстей пряников. Та ухватила своей костлявою и загорелою рукою кончики беленьких ее пальчиков и начала целовать. Сильно страдало при этом чувство брезгливости в
княжне, но она перенесла.
И т. д. и т. д. Но Козлик был себе на уме и начал все чаще и чаще похаживать к своей тетушке,
княжне Чепчеулидзевой-Уланбековой, несмотря на то что она жила где-то на Песках и питалась одною кашицей. Ma tante Чепчеулидзева была фрейлиной в 1778 году, но, по старости, до такой степени перезабыла русскую историю, что даже однажды, начитавшись анекдотов г. Семевского, уверяла, будто бы она еще
маленькую носила на руках блаженныя памяти императрицу Елизавету Петровну.
Тут был и Коля Собачкин на своем сером, сильном рысаке; он ехал обок с предводительскими санями и, по-видимому, говорил нечто очень острое, потому что пикантная предводительша хохотала и грозила ему пальчиком; тут была и томная мадам Первагина, и на запятках у ней, как дома, приютился
маленький Фуксёнок; тут была и величественная баронесса фон Цанарцт, урожденная
княжна Абдул-Рахметова, которой что-то напевал в уши Сережа Свайкин.
«Лиза», сказал он одной из них, «помнишь ли ты
маленького арапа, который для тебя крал у меня яблоки в Ораньенбауме? вот он: представляю тебе его.» Великая
княжна засмеялась и покраснела.
У меня вышел
маленький роман с
княжной Кэт.
Без
малого двадцать лет выжила там
княжна Болховская.
Пространство по обе стороны между этими двумя полюсами занимают: княгиня-maman и князь-papа Почечуй-Чухломинские, шестерик княжон-дочек,
маленький Шписс и Анатоль де-Воляй.
У
княжон необходимо есть князь-papа и княгиня-maman; был у них и князь-дедушка, которого они знают только по закоптелому фамильному портрету и который был очень богат и очень знатен, но жизнь вел чересчур уже на широкую ногу и потому оставил князю-papа очень
маленькое наследство, а князь-papа, служивший некогда в гусарах, постарался наследство это сделать еще менее, так что шестерик
княжон, в сущности, причитается к лику бедных невест, и две старшие
княжны наверное уже на всю свою жизнь останутся невестами неневестными.
Мигом забыты все мои несчастья. Сбрасываю платье с длинной талией и узкой шнуровкой и совершенно преображаюсь. На мне старый изношенный бешмет, широкие залатанные шаровары, белая папаха из бараньего меха, побуревшая от времени, и я уже не Нина бек-Израэл,
княжна Джаваха, — стройный
маленький джигит из горного аула.
Маленький трехоконный домик
княжны имеет праздничный вид.
«Если б они знали, если б только знали, за что я терплю эту муку! — вся замирая от сладкого трепета, говорила я себе. — Милая, милая
княжна, чувствуешь ли ты, как страдает твоя
маленькая Люда?»
«Прости, родная!..» Что значили эти вещие слова
княжны? Предчувствовала ли она инстинктом труднобольной свой близкий конец и прощалась со своей бедной
маленькой подружкой или же трогательно-виновато просила у нее прощения за невольно причиняемое ей горе — вечную разлуку с нею, умирающей?
На страшной своей худобой грудке блестел этот
маленький медальон с инициалом
княжны из бриллиантиков. Я не раз видела его. С одной стороны была карточка матери Нины — чудной красавицы с чертами грустными и строгими, а с другой — изображение самой
княжны в костюме
маленького джигита, с большими, смеющимися глазами.
Княжна помещалась в
маленькой комнатке, предназначавшейся для труднобольных. Она сидела в большом кресле у окна. Я едва узнала ее в белом лазаретном халате с беспорядочно спутанной косой.
— Да ведь Крошка совсем не
маленькая — ей уже одиннадцать лет, — ответила
княжна и прибавила: — Крошка — это ее прозвище, а настоящая фамилия ее — Маркова. Она любимица нашей начальницы, и все «синявки» к ней подлизываются.
— Qu'avez-vous, petite? Je ne vous reconnais plus (что с вами? Я не узнаю вас больше)! Вы хорошо училь и зналь ваш урок, et maintenant (а сегодня…) oh, мне только остает хороший ученица
маленькая princesse et plus personne (
княжна и больше никто).
— Дети, — дрожащим голосом проговорила она громко, — ваша
маленькая подруга
княжна Нина Джаваха скончалась сегодня ночью!
Завтра, когда счастливая невеста войдет в дом моего отца,
маленькая, злая
княжна Нина будет уже за несколько десятков верст от дома!
— Бабушка говорила мне, — продолжал так же невозмутимо
маленький гость, — что я найду здесь кузину-княжну, но ничего не упоминала о
маленьком брате.
Каждое утро я совершала небольшие прогулки в окрестностях Гори, то горными тропинками, то низменным берегом Куры… Часто я проезжала городским базаром, гордо восседая на коне, в моем алом атласном бешмете, в белой папахе, лихо заломленной на затылок, похожая скорее на
маленького джигита, нежели на
княжну славного аристократического рода.
«Слышите! — хотелось мне крикнуть всем этим присмиревшим воспитанницам, — слышите! мои предки — славные герои, мой дед пал в бою за свободу родины, и вы, злые, ничтожные,
маленькие девочки, не имеете права оскорблять и обижать меня, прирожденную грузинскую
княжну!..»
Княжна Маргарита еще ребенком чувствовала, что отец любит ее менее сестры, и из самолюбия сама отдалялась от него, не жалуя, конечно, и свою
маленькую соперницу.
Ее
маленькие, узкие, светящиеся глазки то и дело устремлялись на
княжну.
Тихо и плавно приблизилась
княжна Евпраксия к отцу и дяде и отвесила им обоим поясной поклон «
малым обычаем».
Невзлюбил
маленькую цыганку и шестилетний Яша, — хоть она около него больше, чем около
княжны, увивалась, — ни за что ни про что, а невзлюбил.
Княжна Людмила, добрая, хорошая, скромная девушка, и не подозревала, какая буря подчас клокочет в душе ее «милой Тани», как называла она свою подругу-служанку, по-прежнему любя ее всей душой, но вместе с тем находя совершенно естественным, что она не пользуется тем комфортом, которым окружала ее,
княжну Людмилу, ее мать, и не выходит, как прежде, в гостиную, не обедает за одним столом, как бывало тогда, когда они были
маленькими девочками.
И могла ли она вообразить себе, чтобы эта самая прекрасная
княжна, живущая во дворце, окруженная таким очарованием счастья, была некогда
маленькая цыганочка Мариула, в худых, суровых пеленках, под разодранным шатром?..
Последняя между тем, как мы знаем, обратилась к Богу. Годичный траур давал ей возможность, не вызывая светских толков, прервать всякую связь с обществом и посещать только московские монастыри и соборы. Изредка она навещала бывшую невесту своего брата. Она чувствовала себя перед ней виноватой и ласками, даже не оскорбляющими самолюбия
княжны Варвары подарками — этими
маленькими доказательствами дружбы — старалась загладить свою вину.
Другая гостья была
княжна Варвара Ивановна Прозоровская. Стройная шатенка, с тонкими чертами лица и с тем наивным испуганно-недоумевающим взглядом голубых глаз, который так нравится в женщинах пожившим людям.
Маленький ротик и родимое пятнышко на нижней части правой щеки были ее, выражаясь языком паспортов, особыми приметами.
Княжне Прозоровской шел двадцатый год, что не подлежало сомнению и никем не оспаривалось.
Вскоре они очутились в
маленькой передней, хорошо им знакомой, которая была рядом с будуаром
княжны Полторацкой. Из этого будуара доносились до них голоса. Они толкнули друг друга и тихо приблизились к двери. Дверь будуара наполовину была стеклянная, но занавесь из двойной материи скрывала ее вполне. Эта занавесь не была, однако, настолько толста, чтобы нельзя было слышать, что говорят в другой комнате.
Начальница пансиона носила вверенную ей
княжну на руках, называла красоточкой,
маленькой принцессой, распаляя этим еще более воображение девочки.
Княжна Маргарита все еще сидела в своей застывшей позе, с опущенною головою, безжизненная и бесстрастная, скорее напоминая мраморную статую, чем живое существо.
Маленькая тюремная мышка, набравшись храбрости вследствие наступившей тишины, вышла из своей норки и начала играть у ног Маргариты Дмитриевны.
Поля замолчала и надулась. Разговор происходил в отведенной ей
княжной маленькой комнате, куда, по праву жениха, имел доступ Михайло.
— Отец архимандрит, вы, также и
маленькое общество наше, — сказала государыня, обратясь к генералу Траутфеттеру и жене его, — оставьте нас с князем одних. — Потом, обратясь к великим
княжнам и показав им на схимника, присовокупила с особенным чувством: — Анна! Елисавета! вглядитесь хорошенько в черты этого человека; удержите образ его в вашей памяти; пускай благодарность врежет его в сердцах ваших! Это благодетель русский и, может быть, первый благодетель вашей матери.
Ему живо представилась
маленькая Таня Берестова с завязанным безымянным пальчиком на правой руке. Играя в саду, она нечаянно наколола палец о шипы росшего в изобилии в Зиновьеве махрового шиповника. Отломившийся шип ушел под ноготок, и хотя был вскоре извлечен, но пальчик продолжал болеть и сделался так называемый ногтеед. Он, Ося, часто и дома обсуждал с
княжной Людмилой могущие быть последствия болезни для ноготка Тани.