Неточные совпадения
— Капитан! —
сказал, подыскивая слова,
матрос. — Не знаю, понравился ли ему я, но впечатления мои нужно обдумать. Улей и сад!
— Да, —
сказал Атвуд, видя по улыбающимся лицам
матросов, что они приятно озадачены и не решаются говорить. — Так вот в чем дело, капитан… Не нам, конечно, судить об этом. Как желаете, так и будет. Я поздравляю вас.
Тогда он решительно повернул, спускаясь вдоль склона;
матрос, не спрашивая, что случилось, шел сзади; он чувствовал, что вновь наступило обязательное молчание. Уже около первых строений Грэй вдруг
сказал...
— Братцы, —
сказал Грэй
матросам, — нас не обстреляют, не бойтесь; они просто не верят своим глазам.
Весь день на крейсере царило некое полупраздничное остолбенение; настроение было неслужебное, сбитое — под знаком любви, о которой говорили везде — от салона до машинного трюма; а часовой минного отделения спросил проходящего
матроса: «Том, как ты женился?» — «Я поймал ее за юбку, когда она хотела выскочить от меня в окно», —
сказал Том и гордо закрутил ус.
Пока капитан ел и пил,
матрос искоса посматривал на него, затем, не удержавшись,
сказал...
— Придет, — спокойно ответил
матрос, — раз тебе это
сказали, значит, все верно.
— А меня, батенька, привезли на грузовике, да-да! Арестовали, черт возьми! Я говорю: «Послушайте, это… это нарушение закона, я, депутат, неприкосновенен». Какой-то студентик, мозгляк, засмеялся: «А вот мы, говорит, прикасаемся!» Не без юмора
сказал, а? С ним —
матрос, эдакая, знаете, морда: «Неприкосновенный? — кричит. — А наши депутаты, которых в каторгу закатали, — прикосновенны?» Ну, что ему ответишь? Он же — мужик, он ничего не понимает…
«Это все камелии, —
сказал Корсаков, командир шкуны, —
матросы камелиями парятся в бане, устроенной на берегу».
«Вот этот
матрос вам назначен в вестовые», —
сказал он.
Один раз Эйноске тихонько
сказал Посьету, что наш
матрос подарил одному японцу пустую бутылку.
«Ночью спокоя не дают, ваше высокоблагородие, —
сказал матрос, ночевавший на берегу, — забьются под шалаш и кричат изо всей мочи».
Они
сказали, что им отказывают в воде; что когда они подходили к бочке,
матросы кулаками толкали их прочь.
«Иди, Сенька, дьявол, скорее! тебя Иван Александрович давно зовет», —
сказал этот же
матрос Фаддееву, когда тот появился.
Мы с любопытством смотрели на все: я искал глазами Китая, и шкипер искал кого-то с нами вместе. «Берег очень близко, не пора ли поворачивать?» — с живостью кто-то
сказал из наших. Шкипер схватился за руль, крикнул — мы быстро нагнулись, паруса перенесли на другую сторону, но шкуна не поворачивала; ветер ударил сильно — она все стоит: мы были на мели. «Отдай шкоты!» — закричали офицеры нашим
матросам. Отдали, и шкуна, располагавшая лечь на бок, выпрямилась, но с мели уже не сходила.
— Саратов, — неожиданно громко и сердито
сказала мать. — Где же
матрос?
Провожал меня до шлюпки угрюмый
матрос, который, как будто догадавшись, о чем мне хочется спросить его, вздохнул и
сказал...
— Вишь, какой бравый! —
сказал матрос, который преспокойно смотрел на падавшую бомбу и опытным глазом сразу расчел, что осколки ее не могут задеть в траншее: — и ложиться не хочет.
— Говори больше! —
сказал первый: — намеднись тут же прилетела окаянная, двум
матросам ноги пооборвала, так не говори лучше.
В первые минуты на забрызганном грязью лице его виден один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку в таком положении; но в то время, как ему приносят носилки, и он сам на здоровый бок ложится на них, вы замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной мысли: глаза горят, зубы сжимаются, голова с усилием поднимается выше, и в то время, как его поднимают, он останавливает носилки и с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «простите, братцы!», еще хочет
сказать что-то, и видно, что хочет
сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «простите, братцы!» В это время товарищ-матрос подходит к нему, надевает фуражку на голову, которую подставляет ему раненый, и спокойно, равнодушно, размахивая руками, возвращается к своему орудию.
— Ваше благородие! прямо под Кистентина [Корабль «Константин».] держите, —
скажет вам старик
матрос, оборотившись назад, чтобы поверить направление, которое вы даете лодке, — вправо руля.
В это время к вам подходит женщина в сереньком полосатом платье, повязанная черным платком; она вмешивается в ваш разговор с
матросом и начинает рассказывать про него, про его страдания, про отчаянное положение, в котором он был четыре недели, про то, как, бывши ранен, остановил носилки, с тем чтобы посмотреть на залп нашей батареи, как великие князья говорили с ним и пожаловали ему 25 рублей, и как он
сказал им, что он опять хочет на бастион, с тем, чтобы учить молодых, ежели уже сам работать не может.
Ничего не вышло! Немец, положим, монету не бросил и даже
сказал что-то довольно приветливо, но когда наши друзья отступили на шаг, чтобы получше разбежаться и вскочить на пароходик, немец мигнул двум
матросам, а те, видно, были люди привычные: сразу так принялись за обоих лозищан, что нечего было думать о скачке.
— Были у нас? —
сказал он. — Мы от следователя. Вернитесь, я вам расскажу. Дело произвело шум. Третий ваш враг, Синкрайт, уже арестован; взяли и
матросов; да, почти всех. Отчего вы уходите?
— Это одна из лучших кают, —
сказал Гез, входя за мной. — Вот умывальник, шкаф для книг и несколько еще мелких шкафчиков и полок для разных вещей. Стол — общий, а впрочем, по вашему желанию, слуга доставит сюда все, что вы пожелаете.
Матросами я не могу похвастаться. Я взял их на один рейс. Но слуга попался хороший, славный такой мулат; он служил у меня раньше, на «Эригоне».
Проктор, однако, обращался ко мне с усиленным радушием, и если он знал что-нибудь от Дэзи, то ему был, верно, приятен ее поступок; он на что-то хотел намекнуть,
сказав: «Человек предполагает, а Дэзи располагает!» Так как в это время люди ели, а девушка убирала и подавала, то один
матрос заметил...
— Совершенная чепуха, —
сказал он, обращаясь ко мне, но смотря на первого
матроса.
Разговор был прерван появлением
матроса, пришедшего за огнем для трубки. «Скоро ваш отдых», —
сказал он мне и стал копаться в углях. Я вышел, заметив, как пристально смотрела на меня девушка, когда я уходил. Что это было? Отчего так занимала ее история, одна половина которой лежала в тени дня, а другая — в свете ночи?
В то время
матросы попрыгали в шлюпку, стоявшую на воде у кормы. Шлюпка «Бегущей» была подвешена к талям, и Дэзи стукнула по ней рукой,
сказав...
— Вот мы пока и пришли, —
сказал Проктор, отходя с
матросами, — а вы решайте, как быть с дамой, нам с вами не по пути.
— А дети? —
сказал Проктор. — Разве не оставила бы ты детей да при них,
скажем, ну, хотя двух
матросов?
На этом разговор кончился, и все разошлись. Я долго не мог заснуть: лежа в кубрике, прислушиваясь к плеску воды и храпу
матросов, я уснул около четырех, когда вахта сменилась. В это утро все проспали несколько дольше, чем всегда. День прошел без происшествий, которые стоило бы отметить в их полном развитии. Мы шли при отличном ветре, так что Больт
сказал мне...
— Одна Дэзи, —
сказал матрос. — Проктор и Тоббоган отправились по вашему делу, их позвала полиция. Пошли и другие с ними. Я уже все знаю, — прибавил он. — Замечательное происшествие! По крайней мере, вы избавлены от хлопот. Она внизу.
— Я должен вам
сказать, господин, — проговорил Гораций, потирая ладони, — что будет очень, очень весело. Вы не будете скучать, если правда то, что я подслушал. В Дагоне капитан хочет посадить девиц, дам — прекрасных синьор. Это его знакомые. Уже приготовлены две каюты. Там уже поставлены: духи, хорошее мыло, одеколон, зеркала; постлано тонкое белье. А также закуплено много вина. Вино будет всем — и мне и
матросам.
— Сейчас решили, —
сказала Дэзи, сталкиваясь со мной. — Все едем; останется один
матрос. Конечно, и вы стремитесь попасть скорее на берег?
Кончив, но, видимо, имея еще много чего
сказать в пользу капитана Геза,
матрос осмотрел всех присутствующих, махнул рукой и, с выражением терпеливого неодобрения, стал слушать взбешенного хулителя Геза.
—
Скажите, капитан, был ли у вас когда-нибудь на корабле
матрос Югов, не помните?
Матрос, поняв, что попался и увернуться некуда, бросил из рук полено, вытер ладони о штаны и, глядя прямо в лицо Игната, смело
сказал...
— Такое дело!.. —
сказал матрос, сумрачно поглядывая на мальчика, оживленно хваставшего пред ним своей хозяйской властью.
Телятев. Нет, пожалуй, и с двух не
скажешь. Он дворянин, а разговаривает, как
матрос с волжского парохода.
— Так-то, Андрей Иваныч! Ловко! —
сказал Жегулев, по звуку голоса совсем спокойно, и опустил ветку: качаясь, смахнула она мертвый лист на плечо
матроса.
С вечера он был где-то тут же и, как всегда, делал какое-то свое дело; оставалось их теперь всего четверо помимо Жегулева —
матрос, Кузьма Жучок, Федот и невыносимо глупый и скучный одноглазый Слепень. Потом развел костер
матрос — уже и бояться перестали! — и шутливо
сказал Саше...
— Помутился разум человеческий, —
сказал Жучок, прячась на случай за
матроса.
— Первый-то оно первый, —
сказал Соловей и вдруг усмехнулся оскорбительно и дерзко, — все думали, что сами догадаетесь. А нынче, вижу, опять Василь Василич с
матросом ушел деньги прятать, неприятно это, шайке обидно.
Что-то очень долго соображал Колесников, раздумчиво глядя прямо в близкие глаза
матроса, и
сказал...
— И впрямь черт! —
сказал Иван Гнедых и пододвинулся к
матросу.
Не зная, пугаться ему или смеяться,
матрос тихо сбежал; а Саша поймал за руку кружившегося Колесникова и
сказал...
— Время, Александр Иваныч! —
сказал матрос, глядя на свои часики.
Мне следовало быть на палубе: второй
матрос «Эспаньолы» ушел к любовнице, а шкипер и его брат сидели в трактире, — но было холодно и мерзко вверху. Наш кубрик был простой дощатой норой с двумя настилами из голых досок и сельдяной бочкой-столом. Я размышлял о красивых комнатах, где тепло, нет блох. Затем я обдумал только что слышанный разговор. Он встревожил меня, — как будете встревожены вы, если вам
скажут, что в соседнем саду опустилась жар-птица или расцвел розами старый пень.
Когда я вошел, со стула из круга этой компании, вскочил, почесывая за ухом,
матрос и
сказал подошедшему с ним товарищу: «А ну его! Опять врет, как выборный кандидат!»