Неточные совпадения
Родион Антоныч загородил дорогу порывавшемуся вперед Прозорову и, мягко обхватив его в свои объятия, увлек к буфету. Прозоров не сопротивлялся и только
махнул рукой. В буфете теперь были налицо почти все заговорщики, за исключением доктора и Тетюева. Майзель, выпячивая грудь и внимательно рассматривая
рюмку с каким-то мудреным ликером, несколько раз встряхивал своей коротко остриженной седой головой.
— А я, — говорит, — лекарь, и ты должен мои приказания исполнять и принимать лекарство, — и с этим налил и мне и себе по
рюмке и начал над моей
рюмкой в воздухе, вроде как архиерейский регент, руками
махать.
Евсею хотелось говорить много и открыто, он видел, что его слушают охотно, и это, вместе с двумя
рюмками вина, возбуждало его. Но пришла горничная журналиста, Лиза, тоже возбуждённая, и сразу овладела вниманием Анфисы и
Маши. Косая на левый глаз, бойкая, красиво причёсанная и ловко одетая, она казалась хорошенькой и бесстыдной.
— Одному — очень трудно! — сказала
Маша и налила ему
рюмку наливки. — Выкушайте!
Маша. Ну вот! (Наливает по
рюмке.) Вы не смотрите на меня так. Женщины пьют чаще, чем вы думаете. Меньшинство пьет открыто, как я, а большинство тайно. Да. И всё водку или коньяк. (Чокается.) Желаю вам! Вы человек простой, жалко с вами расставаться.
Агафьюшка вздохнула и села за стол; перед ней
Маша поставила тоже
рюмку для наливки, и Анне Акимовне стало уже казаться, что одинаково, как от печки, так и от белой шеи Агафьюшки, веет жаром.
Дойдя до этого места, граф
махнул рукой, выпил судорожно
рюмку водки и продолжал...
Лев Саввич выпил еще одну
рюмку и отправился к игорному столу. Открытие, которое он только что сделал, не поразило его, не удивило и нимало не возмутило. Время, когда он возмущался, устраивал сцены, бранился и даже дрался, давно уже прошло; он
махнул рукой и теперь смотрел на романы своей ветреной супруги сквозь пальцы. Но ему все-таки было неприятно. Такие выражения, как индюк, Собакевич, пузан и пр., покоробили его самолюбие.
Наступает тишина, изредка только прерываемая звяканьем
рюмок да пьяным покрякиваньем… Солнце начинает уже клониться к западу, и тень липы всё растет и растет. Приходит Феона и, фыркая, резко
махая руками, расстилает окола стола коврик. Приятели молча выпивают по последней, располагаются на ковре и, повернувшись друг к другу спинами, начинают засыпать…
Землемер не сразу ответил. Он помолчал, выпил
рюмку водки,
махнул рукой и тогда уже сказал...
В восьмом часу стали сходиться. Очень скоро взялись за водку.
Рюмку выпили, другую, третью. Стали петь. Пришел Шлепянов. Выпил
рюмку водки, больше пить не стал. Попробовал на моей скрипке аккомпанировать нашему пению, но было оно очень нестройно; он
махнул рукою и положил скрипку обратно в футляр. Минут через десять встал, сказал, что у него билет на концерт.