Неточные совпадения
Земли заброшены, заросли полынями или розданы
мужикам, и где производили
миллион, производят сотни тысяч четвертей; общее богатство уменьшилось.
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из
мужиков один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же 80
миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
И я и
миллионы людей, живших века тому назад и живущих теперь,
мужики, нищие духом и мудрецы, думавшие и писавшие об этом, своим неясным языком говорящие то же, — мы все согласны в этом одном: для чего надо жить и что хорошо.
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с
миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с
мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
И ни то, ни другое не давало не только ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским
мужикам и землевладельцам делать с своими
миллионами рук и десятин, чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.
— Это я не могу понять, — сказал Чичиков. — Десять
миллионов — и живет как простой
мужик! Ведь это с десятью мильонами черт знает что можно сделать. Ведь это можно так завести, что и общества другого у тебя не будет, как генералы да князья.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый мир, как наша земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет
мужик с телегой… А кажется маленькой потому, что, понимаешь, тысячи, десятки тысяч… Нет, что я говорю:
миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу землю».
Но все-таки в своей щедрости мы, кажется, хватили через край; можно было бы «из уважения», как говорят
мужики, отдать японцам пять-шесть Курильских островов, ближайших к Японии, а мы отдали 22 острова, которые, если верить японцам, приносят им теперь
миллион ежегодного дохода.]
Во-первых, мы видим сотни, тысячи, сотни тысяч,
миллионы, целое море
мужиков!
И что был я в молодости
мужик, а земли имел две с четью десятины, а под старость накопил одиннадцать тысяч десятин и всё под лесом… да денег, может, два
миллиона…
[У меня будет замок,
мужики, и так или иначе будет
миллион (фр.).]
— Да, но нельзя этого народа распускать: сейчас забудутся. Мое правило — держать всех в струне… Моих миллионеров я люблю, но и с ними нужно держать ухо востро. Да…
Мужик всегда может забыться и потерять уважение к власти. Например, я — я решительно ничего не имею, кроме казенного жалованья, и горжусь своей бедностью. У них
миллионы, а у меня ничего… Но они думают только о наживе, а я верный царский слуга. Да…
— Пятьдесят бы надо накинуть… Как хотите, а надо накинуть, — отвечал Сушило. — Если б не Патапке насолить, чести поверьте, ни за какие бы
миллионы… Я так полагаю, что и двести целковых не грешно за такое браковенчание получить… Сами посудите, ответственность… А он хоть и
мужик, да силен, прах его побери!.. С губернатором даже знается, со всякими властями!.. Это вы поймите!.. Поймите, на что иду!.. Не грех и триста целковеньких дать…
Человек, владея по наследству
миллионами или десятками тысяч десятин, вследствие того, что у него большой дом, лошади, автомобили, прислуга, считает себя особенным человеком. Вся окружающая его роскошь так опьяняет его, что он не можетперенестись в жизнь того рабочего, который устраивает стачку на его заводе, или нищего
мужика, который срубает дерево в его лесу, и без укоров совести казнит, если может, и рабочего и крестьянина.
Бывали на Горах крепостные с
миллионами, у одного лысковского барского
мужика в Сибири свои золотые промыслы были.
Для
мужика и его жены открыто общение со всем миром людей, и если один
миллион людей не хочет общаться с ним, у него остается 80
миллионов таких же, как он, рабочих людей, с которыми он от Архангельска до Астрахани, не дожидаясь визита и представления, тотчас же входит в самое близкое братское общение.