Но это не будет идеализмом, который не чувствует сопротивления массивной реальности, т. е. массы числа, не только массы человеческой, но и массы
мировой материи с ее инерцией, это будет духовный реализм, не только восходящий, но и нисходящий, дух активный, а не пассивный.
Неточные совпадения
Человек умирает, как природное существо, и телесный состав его рассеивается в
материи и
мировой жизни.
Важнее же всего сознать, что дух совсем не есть реальность, сопоставимая с другими реальностями, например, с реальностью
материи; дух есть реальность совсем в другом смысле, он есть свобода, а не бытие, качественное изменение
мировой данности, творческая энергия, преображающая мир.
Творческий акт человека нуждается в
материи, он не может обойтись без
мировой реальности, он совершается не в пустоте, не в безвоздушном пространстве.
Спасение есть победа над первоисточником
мировой испорченности, вырывание корней зла; спасение есть полное преобразование всего бытия, рождение к новой жизни самой
материи мира.
Для философа оставался неразрешимым вопрос о том, для какой цели затрачивался такой громадный запас энергии, если в
мировой системе не пропадает даром ни один атом
материи, ни один штрих проявившейся тем или другим путем
мировой силы…
Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная
материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их всех слились в одну. Общая
мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.
Как пленник, брошенный в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет. От меня не скрыто лишь, что в упорной, жестокой борьбе с дьяволом, началом материальных сил, мне суждено победить, и после того
материя и дух сольются в гармонии прекрасной и наступит царство
мировой воли. Но это будет, лишь когда мало-помалу, через длинный, длинный ряд тысячелетий, и луна, и светлый Сириус, и земля обратятся в пыль… А до тех пор ужас, ужас…
Бруно в своем трактате «De la causa, principe e uno» в пятом диалоге дает характеристику
Мировой души или Вселенной как Единого, неподвижного, абсолютного, стоящего выше различий и противоречий (в частностях он явно опирается здесь на учение об абсолютном Николая Кузанского), но затем задается вопросом: «Почему изменяются вещи? почему
материя постоянно облекается в новые формы?
В системе Плотина посредствующую роль между Единым и миром играет νους [Нус (греч. — ум, разум) — одна из основных категорий античной философии, разработанная Анаксагором и последующими философами.], образующий второе и не столь уже чистое единство — мышления и бытия, а непосредственным восприемником влияний νους служит
Мировая Душа, имеющая высший и низший аспект, и она изливается уже в не имеющую подлинного бытия, мэоническую (μη δν) и потому злую
материю.
Этот «темный и трудный вид» (χαλεπόν και αμυδρον είδος), как окрестил
мировую первоматерию Платон, подвергнут был им же несравненному анализу в «Тимее» [Знаменитое рассуждение Платона о
материи тесно связано с учением о творении мира.
В объективации духа высшее притягивается вниз и приспособляется; в творческом воплощении духа низшее,
материя мира, поднимается, и происходит изменение
мировой данности.
Господство законнической этики во всех сферах
мировой жизни есть выражение объективного закона большего числа, т. е. необходимой организации порядка в жизни больших масс, большой массы человечества, как и большой массы
материи в жизни природы.
Во все времена по-разному философы отстаивали свою самостоятельность и свое противление
мировой данности, говоря, что цель их познания — свобода, а не природа, дух, а не
материя, ценность, а не действительность, смысл, а не необходимость, сущность, а не являющееся.
И в глубине космического кризиса свершается преодоление рождающего пола, материнства, как начала
мирового, т. е. избавление от
материи, освобождение от родовой жизни через раскрытие девственности, андрогинического образа человека творящей, а не рождающей жизни антропоса.
Весь
мировой кризис заостряется в роковой гибели материнства, а тем самым и
материи.