Неточные совпадения
И
мир давно бы
рушилсяБез разума господского,
Без нашей простоты!
Год прошел со времени болезни Ильи Ильича. Много перемен принес этот год в разных местах
мира: там взволновал край, а там успокоил; там закатилось какое-нибудь светило
мира, там засияло другое; там
мир усвоил себе новую тайну бытия, а там
рушились в прах жилища и поколения. Где падала старая жизнь, там, как молодая зелень, пробивалась новая…
Она видела теперь в нем мерзость запустения — и целый
мир опостылел ей. Когда она останавливалась, как будто набраться силы, глотнуть воздуха и освежить запекшиеся от сильного и горячего дыхания губы, колени у ней дрожали; еще минута — и она готова
рухнуть на землю, но чей-то голос, дающий силу, шептал ей: «Иди, не падай — дойдешь!»
На моих глазах
рушились целые
миры и возникали новые.
— От движения камешков, от перемены их сочетаний… В истории, при изменении этих сочетаний, происходит еще больший шум, грохот, разгром… Кажется, как будто бы весь
мир должен
рухнуть!
Их жизнь течет так ровно и мирно, никакие интересы
мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут
рушиться, новые страны открываться, лицо земли может изменяться, как ему угодно,
мир может начать новую жизнь на новых началах, — обитатели городка Калинова будут себе существовать по-прежнему в полнейшем неведении об остальном
мире.
Но исчезала проволока, и опять Арбузов воздвигал громадные глыбы, и опять они
рушились с громом, и опять оставалась во всем
мире одна только зловещая, тоскливая проволока.
— Что я далась ему? Мало ли других баб на селе? А он этакой рослый, здоровый, согнётся и бормочет, махая рукой: «Коли страха нету больше — всё кончено! Всё
рушится, всё нарушено!
Мир, говорит, только страхом и держался!» И опять ко мне лезет, за груди хватает, щиплет, просит лечь с ним — мне просто хоть нож в руку брать!
Когда падала Римская империя и
рушился весь древний
мир, Диоклетиан проявлял большую энергию, пытаясь укрепить империю.
О. Василий открывает ослепленные глаза, поднимает голову вверх и видит: падает все. Медленно и тяжело клонятся и сближаются стены, сползают своды, бесшумно
рушится высокий купол, колышется и гнется пол — в самых основах своих разрушается и падает
мир.
В нем клубятся и дико мечутся разорванные тучи и всею гигантскою массою своею падают на потрясенную землю — в самых основах своих
рушится мир.
Старый
мир, который
рушится и к которому не должно быть возврата, и есть
мир новой истории с его рационалистическим просвещением, с его индивидуализмом и гуманизмом, с его либерализмом и демократизмом, с его блестящими национальными монархиями и империалистической политикой, с его чудовищной индустриально-капиталистической системой хозяйства, с его могущественной техникой и внешними завоеваниями и успехами, с безудержной и безграничной похотью жизни, с его безбожием и бездушием, с разъяренной борьбой классов и социализмом как увенчанием всего пути новой истории.
«Все умерли!» — мелькает последняя мысль. Он выбегает за околицу на широкую торную дорогу. Над головой его черная клубящаяся туча бросает вперед три длинные отростка, как три хищно загнутых когтя; сзади что-то глухо и грозно рокочет — в самых основах своих
рушится мир.