Неточные совпадения
Длинный белый остов спины с
огромными, выдающимися лопатками и торчащими ребрами и позвонками
был обнажен, и Марья Николаевна с лакеем запутались в рукаве рубашки и не
могли направить в него длинную висевшую руку.
Событие рождения сына (он
был уверен, что
будет сын), которое ему обещали, но в которое он всё-таки не
мог верить, — так оно казалось необыкновенно, — представлялось ему с одной стороны столь
огромным и потому невозможным счастьем, с другой стороны — столь таинственным событием, что это воображаемое знание того, что
будет, и вследствие того приготовление как к чему-то обыкновенному, людьми же производимому, казалось ему возмутительно и унизительно.
—
Может быть. Но ты вспомни, что я сказал тебе. И еще: женщины все материальнее мужчин. Мы делаем из любви что-то
огромное, а они всегда terre-à-terre. [будничны.]
Послушайте: вы,
может быть, думаете, что я ищу чинов,
огромного богатства, — разуверьтесь! я хочу только счастья дочери.
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок;
Там друг невинных наслаждений
Благословить бы небо
мог.
Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали сёлы; здесь и там
Стада бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный, запущенный сад,
Приют задумчивых дриад.
Траги-нервических явлений,
Девичьих обмороков, слез
Давно терпеть не
мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир
огромный,
Уж
был сердит. Но, девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить в душе своей
Карикатуры всех гостей.
Этьен
был мальчик лет пятнадцати, высокий, мясистый, с испитой физиономией, впалыми, посинелыми внизу глазами и с
огромными по летам руками и ногами; он
был неуклюж, имел голос неприятный и неровный, но казался очень довольным собою и
был точно таким, каким
мог быть, по моим понятиям, мальчик, которого секут розгами.
— Вы знаете,
может быть (да я, впрочем, и сам вам рассказывал), — начал Свидригайлов, — что я сидел здесь в долговой тюрьме, по
огромному счету, и не имея ни малейших средств в виду для уплаты.
Кроме этого, он ничего не нашел,
может быть — потому, что торопливо искал. Но это не умаляло ни женщину, ни его чувство досады; оно росло и подсказывало: он продумал за двадцать лет
огромную полосу жизни, пережил множество разнообразных впечатлений, видел людей и прочитал книг, конечно, больше, чем она; но он не достиг той уверенности суждений, того внутреннего равновесия, которыми, очевидно, обладает эта большая, сытая баба.
Он только что кончил беседовать с ротмистром Рущиц-Стрыйским, человеком такого богатырского объема, что невозможно
было вообразить коня, верхом на котором
мог бы ездить этот
огромный, тяжелый человек.
Ближе к Таврическому саду люди шли негустой, но почти сплошной толпою, на Литейном, где-то около моста, а
может быть, за мостом, на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд, от него остались только стены, но в их
огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда от него отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно вылетали на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темно-серый бумажный пепел.
— Побочный сын какого-то знатного лица, черт его… Служил в таможенном ведомстве, лет пять тому назад получил
огромное наследство. Меценат. За Тоськой ухаживает.
Может быть, денег даст на газету. В театре познакомился с Тоськой, думал, она — из гулящих. Ногайцев тоже в таможне служил, давно знает его. Ногайцев и привел его сюда, жулик. Кстати: ты ему, Ногайцеву, о газете — ни слова!
Способный от природы мальчик в три года прошел латынскую грамматику и синтаксис и начал
было разбирать Корнелия Непота, но отец решил, что довольно и того, что он знал, что уж и эти познания дают ему
огромное преимущество над старым поколением и что, наконец, дальнейшие занятия
могут, пожалуй, повредить службе в присутственных местах.
— Вы с меня много спрашиваете. Мне кажется, этот человек способен задать себе
огромные требования и,
может быть, их выполнить, — но отчету никому не отдающий.
Именно нужны все эти подробности, чтоб можно
было понять, каким образом
могло произойти такое сумасшедшее приключение, имевшее такое
огромное влияние на все последующее.
И только на другой день, на берегу, вполне вникнул я в опасность положения, когда в разговорах об этом объяснилось, что между берегом и фрегатом, при этих
огромных, как горы, волнах, сообщения на шлюпках
быть не
могло; что если б фрегат разбился о рифы, то ни наши шлюпки — а их шесть-семь и большой баркас, — ни шлюпки с других наших судов не
могли бы спасти и пятой части всей нашей команды.
Религиозное учение это состояло в том, что всё в мире живое, что мертвого нет, что все предметы, которые мы считаем мертвыми, неорганическими,
суть только части
огромного органического тела, которое мы не
можем обнять, и что поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит в поддержании жизни этого организма и всех живых частей его.
Вопрос о мировой роли России, о ее судьбе приобретает
огромное значение, он не
может быть растворен в вопросе о народном благе, о социальной справедливости и т. п. вопросах.
Огромный осьминог
был настолько близок к берегу, что я
мог его хорошо рассмотреть.
При них, пусть она
будет входить в какие угодно отношения, это тоже почти ни в коем случае не
может дать ей опытности; пользы от этого ждать нельзя, а опасность
огромная.
Этого возобновления она уже не
может принять равнодушно: оно не по ее натуре, оно
было бы не по натуре и
огромному большинству людей.
В конце XIX и начале XX века считали
огромным достижением в познании человека, в понимании писателей и разгадки написанных ими книг, когда открыли, что человек
может скрывать себя в своей мысли и писать обратное тому, что он в действительности
есть.
Человек
огромного самомнения
может себя чувствовать слитым с окружающим миром,
быть очень социализированным и иметь уверенность, что в этом мире, совсем ему не чуждом, он
может играть большую роль и занимать высокое положение.
Кроме ряда кабинетов в трактире
были две
огромные залы, где на часы обеда или завтрака именитые купцы имели свои столы, которые до известного часа никем не
могли быть заняты.
В раздевальне друзья.
Огромный и косматый писатель Орфанов-Мишла — тоже фигура чуть поменьше Шеховцова, косматая и бородатая, и видно, что ножницы касались его волос или очень давно, а то,
может быть, и никогда.
В молодых годах он
был очень красив и пользовался
огромным успехом у женщин. По — видимому, весь избыток молодых,
может быть, недюжинных сил он отдавал разного рода предприятиям и приключениям в этой области, и это продолжалось за тридцать лет. Собственная практика внушила ему глубокое недоверие к женской добродетели, и, задумав жениться, он составил своеобразный план для ограждения своего домашнего спокойствия…
На меня рассказ произвел странное впечатление… Царь и вдруг — корова… Вечером мы разговаривали об этом происшествии в детской и гадали о судьбе бедных подчасков и владельца коровы. Предположение, что им всем отрубили головы, казалось нам довольно правдоподобным. Хорошо ли это, не жестоко ли, справедливо ли — эти вопросы не приходили в голову.
Было что-то
огромное, промчавшееся, как буря, и в середине этого царь, который «все
может»… Что значит перед этим судьба двух подчасков? Хотя, конечно, жалко…
Россия к XIX в. сложилась в
огромное мужицкое царство, скованное крепостным правом, с самодержавным царем во главе, власть которого опиралась не только на военную силу, но также и на религиозные верования народа, с сильной бюрократией, отделившей стеной царя от народа, с крепостническим дворянством, в средней массе своей очень непросвещенным и самодурным, с небольшим культурным слоем, который легко
мог быть разорван и раздавлен.
Великая русская духовная культура
может быть свойственна только
огромной стране,
огромному народу.
Что в эмпиризме заключена
огромная и неопровержимая часть истины, об этом почти не
может быть спора.
Впрочем,
может быть, это охота невольная и он летит по ветру вследствие устройства своих небольших крыльев, слабости сил и полета, который всегда наводил на меня сомнение: как
может эта птичка, так тяжело, неловко и плохо летающая, переноситься через
огромное пространство и даже через море, чтобы провесть зиму в теплом климате?
На другой день мы пошли протаптывать дорогу налегке. Отойдя немного, я оглянулся и тут только увидел, что место для бивака
было выбрано не совсем удачно. Сверху со скалы нависла
огромная глыба снега, которая каждую минуту
могла сорваться и погрести нашу палатку вместе с людьми. Я решил по возвращении перенести ее на другое место.
Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то
огромного, неумолимого и немого зверя, или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно, — в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное существо — такое существо, которое одно стоило всей природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то,
может быть, единственно для одного только появления этого существа!
— Да говорю же вам, судите сами, что
может быть тут общего между Евгением Павлычем и… ею и вдобавок с Рогожиным? Повторяю вам, состояние
огромное, что мне совершенно известно; другое состояние, которого он ждет от дяди. Просто Настасья Филипповна…
— И философия ваша точно такая же, как у Евлампии Николавны, — подхватила опять Аглая, — такая чиновница, вдова, к нам ходит, вроде приживалки. У ней вся задача в жизни — дешевизна; только чтоб
было дешевле прожить, только о копейках и говорит, и, заметьте, у ней деньги
есть, она плутовка. Так точно и ваша
огромная жизнь в тюрьме, а
может быть, и ваше четырехлетнее счастье в деревне, за которое вы ваш город Неаполь продали, и, кажется, с барышом, несмотря на то что на копейки.
Переписка моя приняла
огромные размеры. Настройте себя, как вы настраиваете виолончель, — вам это, должно
быть, гораздо легче, нежели мне. Я бросил еще в Лицее учиться на скрипке, потому что никак не
мог ее настроить…
Может быть, Казадаев с вами повидается; он человек очень добрый, инспекторствовал здесь два года по почтовой части, объехал всю Сибирь и познакомился со всеми нашими, рассыпанными по
огромному пространству.
Когда я лег спать в мою кроватку, когда задернули занавески моего полога, когда все затихло вокруг, воображение представило мне поразительную картину; мертвую императрицу,
огромного роста, лежащую под черным балдахином, в черной церкви (я наслушался толков об этом), и подле нее, на коленях, нового императора, тоже какого-то великана, который плакал, а за ним громко рыдал весь народ, собравшийся такою толпою, что край ее
мог достать от Уфы до Зубовки, то
есть за десять верст.
Потом изумили меня
огромная изба, закопченная дымом и покрытая лоснящейся сажей с потолка до самых лавок, — широкие, устланные поперек досками лавки, называющиеся «на́рами», печь без трубы и, наконец, горящая лучина вместо свечи, ущемленная в так называемый светец, который
есть не что иное, как железная полоска, разрубленная сверху натрое и воткнутая в деревянную палку с подножкой, так что она
может стоять где угодно.
И по всему этому плоскому месту не только деревьев, даже зеленого кустика не
было, на котором
мог бы отдохнуть глаз, только в нижнем огороде стояли две
огромные ветлы.
Я воспроизвожу этот разговор буква в букву — потому что он, как мне кажется,
будет иметь
огромное, решающее значение для судьбы Единого Государства — и больше: Вселенной. И затем — здесь вы, неведомые мои читатели,
быть может, найдете некоторое оправдание мне…
А
может быть, именно оно так сильно вросло в меня оттого, что мне стоило
огромного труда, чтобы приобрести это comme il faut.
В прихожей можно
было наблюдать такие сценки: входит в плюшевой ротонде сверкавшая тогда в Москве опереточная дива Панская и не
может пролезть между столиком и кипами газет, чтобы добраться до комнаты Гермониуса, а за столиком сидит Дементий, одновременно и сторож, и курьер, и швейцар, и чистит
огромную селедку.
В Москве существовала чайная фирма В-го, имевшая
огромный оборот. Этого чаю в Москве почти не продавали, но он имел широкое распространение в западных и южных губерниях.
Были города, особенно уездные, где другого чаю и достать нельзя
было. Фирма рассылала по всем этим торговцам чай через своих комиссионеров, которые оставляли товар в кредит, делая
огромную скидку, какой не
могли делать крупнейшие московские фирмы — Поповы, Перловы, Филипповы, Губкины.
Сидит в углу толсторожая торговка Лысуха, баба отбойная, бесстыдно гулящая; спрятала голову в жирные плечи и плачет, тихонько моет слезами свои наглые глаза. Недалеко от нее навалился на стол мрачный октавист Митропольский, волосатый детина, похожий на дьякона-расстригу, с
огромными глазами на пьяном лице; смотрит в рюмку водки перед собою, берет ее, подносит ко рту и снова ставит на стол, осторожно и бесшумно, — не
может почему-то
выпить.
Всегда
было жалко видеть, что, при
огромной затрате разума и воли, человек все-таки не
может достичь желаемого, — добродетельные люди стоят перед ним с первой до последней страницы незыблемо, точно каменные столбы.
27-го. Я ужасно встревожен. С гадостным Варнавой Препотенским справы нет. Рассказывал на уроке, что Иона-пророк не
мог быть во чреве китове, потому что у
огромного зверя кита все-таки весьма узкая глотка Решительно не
могу этого снесть, но пожаловаться на него директору боюсь, дабы еще и оттуда не ограничилось все одним легоньким ему замечанием.
Может быть, это еще такой же пароход из старой Европы, на котором люди приехали искать в этой Америке своего счастья, — и теперь смотрят на
огромную статую с поднятой рукой, в которой чуть не под облаками светится факел…
Исполинские дома в шесть и семь этажей ютились внизу, под мостом, по берегу; фабричные трубы не
могли достать до моста своим дымом. Он повис над водой, с берега на берег, и
огромные пароходы пробегали под ним, как ничтожные лодочки, потому что это самый большой мост во всем божьем свете… Это
было направо, а налево уже совсем близко высилась фигура женщины, — и во лбу ее, еще споря с последними лучами угасавшей в небе зари, загоралась золотая диадема, и венок огоньков светился в высоко поднятой руке…
Ведь если так, то жить нельзя»; хотя и
есть такие искренние люди, которые, хотя и не
могут избавиться от него, видят свой грех,
огромное большинство людей нашего времени так вошло в свою роль лицемерия, что уж смело отрицает то, что режет глаза всякому зрячему.