Неточные совпадения
Вьюга бушевала все так же яростно, тучи снега казались тяжелее, гуще,
может быть, потому, что день стал
светлее.
Она открыла дверь, впустив в коридор свет из комнаты. Самгин видел, что лицо у нее смущенное, даже испуганное, а
может быть, злое, она прикусила верхнюю губу, и в
светлых глазах неласково играли голубые искры.
Клим Самгин никак не
мог понять свое отношение к Спивак, и это злило его. Порою ему казалось, что она осложняет смуту в нем, усиливает его болезненное состояние. Его и тянуло к ней и отталкивало от нее. В глубине ее кошачьих глаз, в центре зрачка, он подметил холодноватую,
светлую иголочку, она колола его как будто насмешливо, а
может быть, зло. Он
был уверен, что эта женщина с распухшим животом чего-то ищет в нем, хочет от него.
Странно
было и даже смешно, что после угрожающей песни знаменитого певца Алина
может слушать эту жалкую песенку так задумчиво, с таким
светлым и грустным лицом. Тихонько, на цыпочках, явился Лютов, сел рядом и зашептал в ухо Самгина...
Ей
было лет тридцать. Она
была очень бела и полна в лице, так что румянец, кажется, не
мог пробиться сквозь щеки. Бровей у нее почти совсем не
было, а
были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими
светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица; руки белые, но жесткие, с выступившими наружу крупными узлами синих жил.
Он, конечно,
был горд этим, но ведь этим
мог гордиться и какой-нибудь пожилой, умный и опытный дядя, даже барон, если б он
был человек с
светлой головой, с характером.
Кто только случайно и умышленно заглядывал в эту
светлую, детскую душу —
будь он мрачен, зол, — он уже не
мог отказать ему во взаимности или, если обстоятельства мешали сближению, то хоть в доброй и прочной памяти.
А между тем он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее,
светлое начало,
может быть, теперь уже умершее, или лежит оно, как золото в недрах горы, и давно бы пора этому золоту
быть ходячей монетой.
Она шла не самонадеянно, а, напротив, с сомнениями, не ошибается ли она, не прав ли проповедник, нет ли в самом деле там, куда так пылко стремится он, чего-нибудь такого чистого,
светлого, разумного, что
могло бы не только избавить людей от всяких старых оков, но открыть Америку, новый, свежий воздух, поднять человека выше, нежели он
был, дать ему больше, нежели он имел.
Она скоро проникла тогда в его тайну; о,
может быть, и кокетничала с ним нарочно: даже самые
светлые женщины бывают подлы в этих случаях, и это — их непреоборимый инстинкт.
Я тогда выздоравливал, а стало
быть, такие порывы
могли быть неминуемым следствием состояния моих нервов; но в ту самую
светлую надежду я верю и теперь — вот что я хотел теперь записать и припомнить.
В его голосе сверкал милый, дружественный, ласкающий смех… что-то вызывающее и милое
было в его словах, в его
светлом лице, насколько я
мог заметить ночью. Он
был в удивительном возбуждении. Я весь засверкал поневоле.
Комната Зоси выходила окнами на двор, на север; ее не
могли заставить переменить эту комнату на другую, более
светлую и удобную, потому что из своей комнаты Зося всегда
могла видеть все, что делалось на дворе, то
есть, собственно, лошадей.
Когда Алеша с тревогой и с болью в сердце вошел в келью старца, то остановился почти в изумлении: вместо отходящего больного,
может быть уже без памяти, каким боялся найти его, он вдруг его увидал сидящим в кресле, хотя с изможженным от слабости, но с бодрым и веселым лицом, окруженного гостями и ведущего с ними тихую и
светлую беседу.
И не столько смущали Чертопханова физические несходства этогоМалек-Аделя с тем…впрочем, их насчитывалось немного: у тогохвост и грива словно
были пожиже, и уши острей, и бабки короче, и глаза
светлей — но это
могло только так казаться; а смущали Чертопханова несходства, так сказать, нравственные.
Я Сашу потом знал очень хорошо. Где и как умела она развиться, родившись между кучерской и кухней, не выходя из девичьей, я никогда не
мог понять, но развита
была она необыкновенно. Это
была одна из тех неповинных жертв, которые гибнут незаметно и чаще, чем мы думаем, в людских, раздавленные крепостным состоянием. Они гибнут не только без всякого вознаграждения, сострадания, без
светлого дня, без радостного воспоминания, но не зная, не подозревая сами, что в них гибнет и сколько в них умирает.
Хомяков,
может быть, беспрерывной суетой споров и хлопотливо-праздной полемикой заглушал то же чувство пустоты, которое, с своей стороны, заглушало все
светлое в его товарищах и ближайших друзьях, в Киреевских.
Мы во многом не согласимся с Устенькой, за многое она отнесется ко мне критически,
может быть, даже строго осудит, но я понимаю ее теперешнее настроение, хорошее,
светлое, доброе…
В те дни мысли и чувства о боге
были главной пищей моей души, самым красивым в жизни, — все же иные впечатления только обижали меня своей жестокостью и грязью, возбуждая отвращение и грусть. Бог
был самым лучшим и
светлым из всего, что окружало меня, — бог бабушки, такой милый друг всему живому. И, конечно, меня не
мог не тревожить вопрос: как же это дед не видит доброго бога?
Я не
мог бежать с ним: в те дни у меня
была своя задача — я решил
быть офицером с большой
светлой бородой, а для этого необходимо учиться. Когда я рассказал брату план, он, подумав, согласился со мною...
Чем государство основательнее в своих правилах, чем стройнее,
светлее и тверже оно само в себе, тем менее
может оно позыбнуться и стрястися от дуновения каждого мнения, от каждой насмешки разъяренного писателя; тем более благоволит оно в свободе мыслей и в свободе писаний, а от нее под конец прибыль, конечно,
будет истине.
— Да что это? Да что тут такое? Что
будут читать? — мрачно бормотали некоторые; другие молчали. Но все уселись и смотрели с любопытством.
Может быть, действительно ждали чего-то необыкновенного. Вера уцепилась за стул отца и от испуга чуть не плакала; почти в таком же испуге
был и Коля. Уже усевшийся Лебедев вдруг приподнялся, схватился за свечки и приблизил их ближе к Ипполиту, чтобы
светлее было читать.
Ребенок играл подле него;
может быть, рассказывал ему что-нибудь на своем детском языке, Христос его слушал, но теперь задумался; рука его невольно, забывчиво осталась на
светлой головке ребенка.
— Павлищев
был светлый ум и христианин, истинный христианин, — произнес вдруг князь, — как же
мог он подчиниться вере… нехристианской?.. Католичество — всё равно что вера нехристианская! — прибавил он вдруг, засверкав глазами и смотря пред собой, как-то вообще обводя глазами всех вместе.
Смерть Саврасова его поразила; в душе пожелал ему
светлой вечности и сказал с вами: ему теперь легче. Не стало одного доброго товарища, который кому-нибудь
мог быть полезен, а он жив и здоров. Как это все понять?
Эта неуклюжая, неловкая,
может быть, даже глупая Любка обладала какой-то инстинктивной домовитостью, какой-то незаметной способностью создавать вокруг себя
светлую, спокойную и легкую тишину.
Луч солнца греет и питает;
Что
может быть его
светлей?
Он с неба в руды проникает…
Мать несколько дней не
могла оправиться; она по большей части сидела с нами в нашей
светлой угольной комнате, которая, впрочем,
была холоднее других; но мать захотела остаться в ней до нашего отъезда в Уфу, который
был назначен через девять дней.
Все время, как я ее знал, она, несмотря на то, что любила меня всем сердцем своим, самою
светлою и ясною любовью, почти наравне с своею умершею матерью, о которой даже не
могла вспоминать без боли, — несмотря на то, она редко
была со мной наружу и, кроме этого дня, редко чувствовала потребность говорить со мной о своем прошедшем; даже, напротив, как-то сурово таилась от меня.
Тем не менее ежели вы спросите, например, княжну Оболдуй-Тараканову, на какую монету купец даст больше яблок — на гривенник или на целковый, то,
быть может, найдутся
светлые минуты, когда она и ответит на этот вопрос.
Луша с
светлым инстинктом детства отстаивала неприкосновенность своего крошечного мирка,
может быть слишком рано выкроившегося из пестрой смеси самых разнообразных впечатлений.
Может ли
быть допущена идея о смерти в тот день, когда все говорит о жизни, все призывает к ней? Я люблю эти народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много
светлой, успокоивающей любви. Не знаю почему, но, когда я взгляну на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда приходит на мысль:"Как бы славно
было умереть в этот великий день!.."
— Это очень мило и не марко: для мужского кабинета надобно выбирать непременно темные цвета:
светлые скоро портятся от дыму. А вот здесь, в маленьком пассаже, который ведет из будущего вашего кабинета в спальню, я устрою боскет — не правда ли, это
будет прекрасно? Там поставлю одно кресло, так, чтобы я
могла, сидя на нем, читать или работать и видеть вас в кабинете.
— Я думаю тоже, что и стишонки «
Светлая личность», самые дряннейшие стишонки, какие только
могут быть, и никогда не
могли быть сочинены Герценом.
Плакала, слушая эту проповедь, почти навзрыд Сусанна; у Егора Егорыча также текли слезы; оросили они и глаза Сверстова, который нет-нет да и закидывал свою курчавую голову назад; кого же больше всех произнесенное отцом Василием слово вышибло, так сказать, из седла, так это gnadige Frau, которая перед тем очень редко видала отца Василия, потому что в православную церковь она не ходила, а когда он приходил в дом, то почти не обращала на него никакого внимания; но тут, увидав отца Василия в золотой ризе, с расчесанными седыми волосами, и услыхав, как он красноречиво и правильно рассуждает о столь возвышенных предметах, gnadige Frau пришла в несказанное удивление, ибо никак не ожидала, чтобы между русскими попами
могли быть такие
светлые личности.
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не
могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно
было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в
светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна тварь не
может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
Надо мною звенит хвойный лес, отряхая с зеленых лап капли росы; в тени, под деревьями, на узорных листьях папоротника сверкает серебряной парчой иней утреннего заморозка. Порыжевшая трава примята дождями, склоненные к земле стебли неподвижны, но когда на них падает
светлый луч — заметен легкий трепет в травах,
быть может, последнее усилие жизни.
И такие же села, только побольше, да улицы шире и чище, да избы просторнее и
светлее, и крыты не соломою, а тесом… а
может быть, и соломой, — только новой и свежей…
…В монастыре появилась новая клирошанка, — высокая, тонкая, как берёзка, она напоминала своим покорным взглядом Палагу, — глаза её однажды остановились на лице юноши и сразу поработили его. Рот её — маленький и яркий — тоже напоминал Палагу, а когда она высоким
светлым голосом
пела: «Господи помилуй…» — Матвею казалось, что это она для него просит милости, он вспоминал мать свою, которая, жалеючи всех людей, ушла в глухие леса молиться за них и,
может быть, умерла уже, истощённая молитвой.
«Мой бог — Бог
светлый и веселый!» Я
было так начал одно стихотворение; сознайся: славный первый стих, да второго никак подобрать не
мог.
Мерси, благодарю вас. К этой визитке
светлая брюнетка прямо сама просится. Гигантский вкус у вас, Борис Семенович! Иначе, впрочем, и
быть не
может.
А у молодых из-под них кудри, как лен
светлые. Север. И во всем север, дикий север дикого серого моря. Я удивляюсь, почему у Шекспира при короле не
было шута? Ведь
был же шут — «бедный Йорик». Нужен и живой такой же Йорик.
Может быть, и арапчик, вывезенный из дальних стран вместе с добычей, и обезьяна в клетке. Опять флейта? Дудка, а не флейта! Дудками и барабанами встречают Фортинбраса.
— Боярин! — сказал он. — Если б супруга твоя здравствовала, то, верно б, не отказалась поднести нам по чарке вина и допустила бы взглянуть на
светлые свои очи; так нельзя ли нам удостоиться присутствия твоей прекрасной дочери? У вас,
может быть, не в обычае, чтоб девицы показывались гостям; но ведь ты, боярин, почти наш брат поляк: дозволь полюбоваться невестою пана Гонсевского.
В этом всякий наблюдательный охотник
может убедиться собственными глазами, когда
будет удить в
светлых водах.
Конечно, не найдется почти ни одного человека, который
был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то
есть: к прекрасному местоположению, живописному далекому виду, великолепному восходу или закату солнца, к
светлой месячной ночи; но это еще не любовь к природе; это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это
могут любить люди самые черствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается.
Я
был светлою личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, — и думал, что делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда
мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!
Письмо это я послал с таким расчетом, чтоб он
мог его получить к
Светлому празднику. Но
будет ли из этого какой-нибудь прок — сомневаюсь.
Со вдовством бабушки отношения их с Ольгой Федотовной сделались еще короче, так как с этих пор бабушка все свое время проводила безвыездно дома. Ольга Федотовна имела
светлую и уютную комнату между спальнею княгини Варвары Никаноровны и детскою, двери между которыми всегда, и днем и ночью,
были открыты, так что бабушка, сидя за рабочим столиком в своей спальне,
могла видеть и слышать все, что делается в детской, и свободно переговариваться с Ольгой Федотовной.
— Я. На волоске ее жизнь
была… Три дня она не разрешалась… Всех модных докторов объехали, никто ничего не
мог сделать, а я, слава богу, помог без ножа и без щипцов, — нынче ведь очень любят этим действовать, благо инструменты стали
светлые, вострые: режь ими тело человеческое, как репу.
Знаток сказал бы даже, что
была только одна порода в России, которая
могла дать такую широкую кость, такие громадные маслаки, такие копыты, такую тонкость кости ноги, такой постанов шеи, главное, такую кость головы, глаз — большой, черный и
светлый, и такие породистые комки жил около головы и шеи, и тонкую шкуру и волос.