Неточные совпадения
Самгин не впервые сидел в этом
храме московского кулинарного искусства, ему нравилось бывать здесь, вслушиваться в разноголосый говор солидных людей, ему казалось, что, хмельные от сытости, они, вероятно, здесь более откровенны, чем где-либо в другом месте.
Внутри ограды монастырской, посреди толпящегося народа, мелькали высокие шапки бояр русских; именитые гости
московские с женами и детьми своими переходили из
храма в
храм, служили молебны, сыпали золотом и многоценными вкладами умножали богатую казну монастырскую.
Я в слезах бросился вон из
храма и, плача, шел по
московской улице, изнемогая от своего бессилия и недостоинства.
А там, сократя размеры своего
храма, выбери под него место не в Кремле, а на одной из высот
московских окружностей.
Глеб Алексеевич Салтыков принадлежал к числу
московских богачей и родовитых бар. Он жил в прекрасном, богато и удобно устроенном доме, на углу Лубянки и, как тогда называли, Кузнечного моста, в приходе церкви Введения во
храм Пресвятые Богородицы. Молодой, тридцатипятилетний Салтыков только лет семь жил в Москве в бессрочном отпуску и числился ротмистром семеновского полка.
В 1880 году наш брат Иван Павлович выдержал экзамен на приходского учителя и получил место в заштатном городке Воскресенске,
Московской губернии, в одном километре от которого находится знаменитый монастырь Новый Иерусалим, составляющий точную копию с подлинного иерусалимского
храма в Палестине.
Так, повторяем, наряду с сохранившимся «древним
московским благочестием», выросли в Москве богато украшенные «
храмы греха», обжорства, пьянства и разгула. В них всецело проявлялась
московская широкая натура, не знающая пределов своим желаниям и удержу при гульбе.
Сорок сороков церквей
московских с их на все музыкальные тона звучащими колоколами, с их золотыми и пестрыми куполами, указывают на набожность коренного
московского населения, и, действительно, полные всегда молящимися
храмы Божии до сих пор удовлетворяют эту беспримерную для других русских городов набожность
московских обывателей.
Словом,
московское общество, вообще, и окружающие Николая Ильича лица, в особенности, баловали его более, нежели опереточного Калхаса прихожане
храма, где он был жрецом.
Мы знаем, что любовь он похоронил еще в
московском доме графини Нелидовой, и над разрушенным алтарем этого божества построил себе
храм честолюбия и восторженного поклонения царственной женщине.