Неточные совпадения
«У нас в доме нет даже крошки съестного, — сказала она
соседке. — Я схожу в город, и мы с девочкой перебьемся как-нибудь до возвращения
мужа».
На другой день утром я получил от
соседки записку; это была первая записка от нее. Она очень вежливо и осторожно уведомляла меня, что
муж ее недоволен тем, что она мне предложила сделать портрет, просила снисхождения к капризам больного, говорила, что его надобно щадить, и в заключение предлагала сделать портрет в другой день, не говоря об этом
мужу, — чтоб его не беспокоить.
Соседки расходились, и в сердце пьяницы поселялась робкая надежда. Давно, признаться, она уж начала мечтать о Михаиле Золотухине — вот бы настоящий для Клавденьки
муж! — да посмотрит, посмотрит на дочку, вспомнит о покойном
муже, да и задумается. Что, ежели в самом деле отец свой страшный недуг дочери передал? что, если она умрет? Куда она тогда с своей пьяной головой денется? неужто хоть одну минуту такое несчастье переживет?!
Это священное право
мужа обезоруживало всех, и только бабы-соседки бегали посмотреть, как Макар насмерть увечит жену.
Если, бывало, кому-нибудь из
соседок доводилось, проходя мимо дома Давыдовской, увидать, как она стоит с длинным чубуком в одной руке, а другою рукою обирает сухие листья с волкомерии, то
соседка только замечала: «а ведь Давыдовчихин муж-то, должно что, еще жив», и всякая совершенно довольствовалась этим предположением.
— Вот кабы векселя… это так! Тогда, по крайней мере, в узде ее держать можно. Обмундштучил, знаете… пляши! Вот у меня
соседка, Кучерявина, есть, так она все
мужа водкой поила да векселя с, него брала. Набрала, сколько ей нужно было, да и выгнала из имения!
Там
соседка Марья Ивановна зашла с
мужем: так я и не видала, как прошло утро, гляжу, уж и четвертый час и обедать пора!..
— Думать надо, — сказал Садо, усаживаясь на корточки перед Хаджи-Муратом. — Женщина с крыши видела, как ты ехал, — сказал он, — и рассказала
мужу, а теперь весь аул знает. Сейчас прибегала к жене
соседка, сказывала, что старики собрались у мечети и хотят остановить тебя.
Конечно, и между тогдашними приживалками и мелкопоместными
соседками были такие, у которых очень чесался язычок и которым очень хотелось отплатить высокомерному майору за его презрительное обращение, то есть вывести его на свежую воду; но кроме страха, который они чувствовали невольно и который вероятно не удержал бы их, было другое препятствие для выполнения таких благих намерений: к Прасковье Ивановне не было приступу ни с какими вкрадчивыми словами о Михайле Максимовиче; умная, проницательная и твердая Прасковья Ивановна сейчас замечала, несмотря на хитросплетаемые речи, что хотят ввернуть какое-нибудь словцо, невыгодное для Михайла Максимовича, она сдвигала свои темные брови и объявляла решительным голосом, что тот, кто скажет неприятное для ее
мужа, никогда уже в доме ее не будет.
— А у нас
соседка на рождестве
мужа мышьяком отравила… Портного…
С первых же дней житья от него в доме не стало; заходит ли кто из соседей или
соседок в избу — подымались брань, ссоры, нередко кончавшиеся даже дракой, так что вскоре никто и не стал заглядывать к скотнице. Сама она, подверженная беспрерывно буйным выходкам
мужа, сделалась как-то еще сварливее, заносчивее и с большим еще остервенением взъелась на все окружающее.
Спать еще рано. Жанна встает, накидывает на голову толстый платок, зажигает фонарь и выходит на улицу посмотреть, не тише ли стало море, не светает ли, и горит ли лампа на маяке, в не видать ли лодки
мужа. Но на море ничего не видно. Ветер рвет с нее платок и чем-то оторванным стучит в дверь соседней избушки, и Жанна вспоминает о том, что она еще с вечера хотела зайти проведать больную
соседку. «Некому и приглядеть за ней», — подумала Жанна и постучала в дверь. Прислушалась… Никто не отвечает.
Пока я был в этой третьей избе и разговаривал с хозяйкой, сюда же вошла баба и стала рассказывать
соседке, как ее
мужа избили, как она не чает ему живым быть и как его нынче утром причастили.