Этот громадный
муравейник людей, производящих колоссальную работу, делал впечатление чего-то сильного, могучего и в то же время страшного. Чувствовалось, что здесь, в этой кипучей деятельности, страшно напрягаются силы в борьбе за существование, и горе слабому — колесо жизни раздавит его, и, казалось, никому не будет до этого дела. Торжествуй, крепкий и сильный, и погибай, слабый и несчастный…
Неточные совпадения
Человек — не муравей и человеческая общественность — не
муравейник.
Приняв этот третий совет могучего духа, ты восполнил бы все, чего ищет
человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный общий и согласный
муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение
людей.
Подобный
человек не принимает результатов прогресса, принудительной мировой гармонии, счастливого
муравейника, когда миллионы будут счастливы, отказавшись от личности и свободы.
Я живо помню: бывало, подъезжаешь к Москве из деревни, то верст за шесть уже чувствуешь, что приближаешься к
муравейнику, в котором кишат благополучные
люди.
«Боже мой! как здесь хорошо! — говорил он под влиянием этих кротких впечатлений, — вдали от суеты, от этой мелочной жизни, от того
муравейника, где
люди
— Ну, уж там как хочешь разумей, а только истинная это правда, что такое «слово» есть. А то еще один
человек сказывал: возьми, говорит, живую лягушку и положи ее в глухую полночь в
муравейник; к утру муравьи ее всю объедят, останется одна косточка; вот эту косточку ты возьми, и покуда она у тебя в кармане — что хочешь у любой бабы проси, ни в чем тебе отказу не будет.
Сотни подвод и тысячи
людей суетились здесь, точно муравьи на разоренном
муравейнике.
Пятьдесят лет ходил он по земле, железная стопа его давила города и государства, как нога слона
муравейники, красные реки крови текли от его путей во все стороны; он строил высокие башни из костей побежденных народов; он разрушал жизнь, споря в силе своей со Смертью, он мстил ей за то, что она взяла сына его Джигангира; страшный
человек — он хотел отнять у нее все жертвы — да издохнет она с голода и тоски!
Прошла неделя, Вермана схоронили; Шульц перебрался в свой дом, над воротами которого на мраморной белой доске было иссечено имя владельца и сочиненный им для себя герб. Шульц нигде не хлопотал об утверждении ему герба и не затруднялся особенно его избранием; он, как чисто русский
человек, знал, что «у нас в Разсеи из эстого просто», и изобразил себе
муравейник с известной надписью голландского червонца: «Concordia res parvae crescunt». [При согласии и малые дела вырастают (лат.).]
Везде, по всей усадьбе, словно в
муравейнике, с утра до ночи копошились
люди и всё припасали и припасали.
Вот раненько утром, роса еще блестит на траве, а мельник уже оделся и идет по дороге к селу. Приходит на село, а там уж
люди снуют, как в
муравейнике муравьи: «Эй! не слыхали вы новость? Вместо шинкаря привезли из городу одни патынки».
Для
людей, которые все уткнулись в «свою литературу», для которых нет других событий общественной жизни, кроме выхода новой книжки журнала, действительно должен казаться громадно-важным их
муравейник. Зная только отвлеченные теории искусства (имевшие, впрочем, когда-то свое жизненное значение) да занимаясь сравнением повестей г. Тургенева, например, с повестями г. Шишкина или романов г. Гончарова с романами г. Карновича, — точно, не мудрено прийти в пафос и воскликнуть...
«Во взгляде Толстого на виновность и преступность
людей ясно усматривается, что никакой
муравейник, никакое торжество «четвертого сословия», никакое уничтожение бедности не спасут человечество от ненормальности, а следственно и от виновности и преступности.
«Ты исполнил бы все, что ищет
человек на земле, то есть: перед кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться, наконец, всем в бесспорный, общий и согласный
муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение
людей».
Если же нет Бога, то нет и высшей природы
человека, то остается только социальный
муравейник, основанный на принуждении.